Рассказы серого ворона

Казан вырвался, отскочил в сторону, тряс головой и тер ухо лапой.

Не вмешиваясь, парень смотрел в сторону и задумчиво жевал лепешку, гость еще дважды наливал вина Садыку. Пастуха развезло, пил он редко и быстро пьянел. Попрощались. Подойдя к машине, горожанин оглядел собаку. Со стороны Казан наблюдал за парнем внимательным умным взглядом карих глаз.

Поколебавшись, незнакомец решился:

– Однако… какой ты большой … поедешь со мной? Чужак открыл заднюю дверцу машины и сказал повелительно:

– Поехали! Ну!? Залазь!

Раньше Казан не встречал таких людей. Было в этом человеке что-то такое, что заставляло его подчиняться, и подчиняться с охотой.

Приехали в небольшой город. Парень загнал машину во двор и открыл дверцу.

– Ну, выходи. Вот наш дом. Теперь ты здесь будешь жить.

На крыльцо вышла высокая полная женщина. Казан сразу понял, что она здесь главная, женщина стала ругать нового друга и говорила властно:

– Ну, зачем дома две собаки? А он с нашим Буржуем не подерётся? Кормить его… Овец не тронет? А курей? Смотри, чтобы он теплицу не разгромил, такой бугай!

– Да нет, мама, не беспокойтесь, он добрый и спокойный.

– Спокойный… то-то он в шрамах!… И имя дурацкое.

Женщина ушла в дом и скоро вышла на крыльцо с половинкой буханки, вынула мякиш, разбила в углубление три яйца, пристроила мякину обратно и протянула хлеб собаке.

– Не берё -ёт!… Ишь ты … смотри у меня! А глаза умные! Воды ему нужно поставить.

Люди ушли, и пёс остался один. Он знал, что в задней части двора есть овцы, куры и корова, хотя и не видел их, понял, что это территория взрослого кобеля, но сюда его привел друг, новый хозяин. Казан соблюдал правила и не подходил к той территории, к проходу, где начиналась задняя часть двора. Оттуда лаял и предупреждал о себе кобель -хозяин этого места.

Ночь пес провел на крыльце, здесь было уютно и спокойно. Утром парень вышел из дома в трусах и с полотенцем на плече, потрепал собаку за ухо и пошел за дом. Казан пошел за ним, новый хозяин должен был провести его по двору, ведь он вожак, он привел его сюда. У забора, пытаясь защитить свою территорию, яростно лаял крупный кобель. Новичок не обращал на него внимания, но, как только они с хозяином поравнялись с ним, пёс бросился на волкодава. Легко и свободно Казан встретил атаку дворового «азиата». Ловко, в один миг, схватил кобеля весом в три с половиной пуда за шею, рывком тряхнул над головой и, в другую сторону, резко, с размаха, ударил собакой об ствол урючины. Казан знал свою мощь, и не сомневаясь в результатах усилий, мотнув массивной башкой, швырнул труп собаки в кусты смородины, подошел к растерявшемуся хозяину и уставился в лицо внимательным взглядом умных карих глаз.

– Ну, ты… Ты чего сделал!?… А мама увидит?… Нужно его спрятать… Маме скажем, что он убежал. Что тебя испугался и убежал. Да-а-а… Чего же ты своего хозяина терпел, не мог разок вот так его встряхнуть?

Казан внимательно слушал. В пятилетнем возрасте он встретил друга, и ради него был готов на что угодно. Сейчас волкодав не совсем понимал хозяина, теперь его умные добрые глаза и чуткие уши всегда будут улавливать настроение вожака и его мамы. Всю жизнь он будет верен этому человеку и его семье за ласку, добрые слова и тот, самый первый кусок хлеба, никогда больше пёс не будет брать еду из чужих рук.

Садык остался где-то в прошлом. В этой новой жизни Казан иногда вспоминал чабана, когда видел овец, но скоро забыл о нём, как забывают о человеке из плохого сна.

Бескорыстные верные друзья.

Лучшую и самую красивую суку туркменского алабая, когда-либо виденную мной, повязали с мощным, но простоватым кобелём узбекского типа. Не было на то время другого кандидата, я и не рассчитывал от такого сочетания получить потомство, по качеству равное той собаке. Родилось тринадцать щенков, из них четыре кобелька. Один из кобелей еще слепым привлёк мое внимание, хотя двое его братьев были крупнее и тяжелее. Щенок был пронырлив, задирист и со смешной особенностью: в лицевой части, вокруг его глаз, были симметричные, чёткие, хорошо обозначенные круги. Из-за этой особенности назвали его Айнак – очкарик.

Кормить полноценно тринадцать щенков, сука – первородка была не в состоянии, владелец помёт не подкармливал, и малыши отставали в росте и весе. Из этого помета я взял для себя двух месячных щенков – кабеля и суку. Через две недели щенки стали упитанными и здоровыми. Очкарик удивлял умным выразительным взглядом и смешной мимикой. Появляющаяся на переносице складка в сочетании с “очками” будто изображала сложный мыслительный процесс, когда щенок внимательно оглядывал заинтересовавший его предмет, или если он принимал сложное решение. Из-за этого его в шутку называли “профессор” и “умник”.

Щенки жили в общем дворе. Новые соседи, перебравшиеся сюда из араб-хоны, иногда обижали малышей, а я не подавал вида, что не замечаю это. Люди эти не были мне симпатичны, не нужно было, чтобы собаки были в дружеских отношениях хоть с кем – то из этой семьи. В три с половиной месяца Айнак впервые показал, каким он вырастет. Обижавшая его женщина подметала под навесом у входной двери, когда подошел щенок, “задумавшись” и нахмурив лоб, стал наблюдать за уборкой. Из-за тюлевой занавески меня не было видно, и бросив вороватый взгляд на мое окно, соседка ударила щенка шваброй. Обычно малыш отбегал и укоризненно смотрел на обидчицу, но тогда он молча бросился на женщину. Второй удар сбил его на землю, но не остановил, соседка испугалась и подняла крик. Айнак поменял тактику, высоко прыгнул, но нарвался на перекладину швабры. Поймав за ошейник, я … похлопал щенка по грудке, к неудовольствию соседки, фактически его похвалил. Женщина требовала, чтобы я наказал собаку.

– Я не буду бить щенка. Хотите – бейте сами, я не против, но через два – три месяца Вы не сможете защититься от него шваброй, он покусает вас, еще через два-три месяца вы все станете сожалеть о том, что обижали его. Он будет считать врагами не только вас, но и всех, кто живет в этом доме.

Еще одно существо постоянно досаждало щенку – его сестра Айка (Аик). Она постоянно умудрялась поесть из чужой миски и стащить корм у брата. Очередной акт наглого воровства окончился неудачей – Айнак напал на сестру. Сдуру Айка вступила в драку. Растащив вырывающихся визжащих и рычащих щенков, я ужаснулся: глазное яблоко Айки вывалилось и висело на канатике – острый щенячий клык разрезал глубоко, над самым веком. Что делать? Я и не знал, что вынутый глаз таких больших размеров, как-то машинально, с испуга, вставил его на место и пальцем затёр место разреза. Через час ветеринар аккуратно дергал пинцетом за веко, за это время глаз успел прирасти, “присох” к месту.

– Ничего делать не нужно, только закапывать несколько раз в день. Заживёт, как на собаке.

– Как это так?! Говорю тебе, полностью глаз вывалился! Лечи, давай!

Я проверял зрение Айки через день, через месяц и через год, к моему удивлению, видела она отлично. Это была ее последняя драка с братом. После серьёзной трепки, собака, наконец, уяснила, что Айнак сильнее, но желание украсть чужой корм было сильнее силы брата. Через месяц Айка изобрела простой надежный способ экспроприации чужой еды. Каким бы умным не был Айнак, а кобели бессильны против сучьей хитрости.

Во время кормежки кобелёк ел не спеша, как и положено «среднеазиату», съедал три четверти корма, делал перерыв, отдыхал пять-десять минут, затем доедал оставшееся. Айка съедала свой корм быстро, затем выжидала, когда брат сделает перерыв в поедании пищи. Тогда актриса и сценарист Айка со злобным рычанием кидалась в конец двора, обозначая лаем взахлеб прячущегося нарушителя и врага на чердаке или на крыше, за забором или в кладовой. Бдительный добросовестный брат бросал трапезу, бежал со всех лап в конец двора и искал нарушителя. Пока он высматривал и пытался найти несуществующего прячущегося врага, облаивал забор и чердак, сука быстренько возвращалась и доедала из его миски. И так каждый день. Не мог Айнак не побежать и не убедиться в безопасности территории.