Рассказы серого ворона

Узбек решил показать свою осведомлённость:

– Это наша национальная узбекская порода.

Эдик не согласился:

– Какая еще “наша”? Ты что, туркмен? Наша!… Раскатал губу… Раз он у Игоря живёт, значит, он армянский алабай. Собака Игоря, а он – “наша”!…

Узбек не хотел сдаваться и обратился за помощью ко мне:

–Это азиатская порода? Как называется? А армяне здесь причём? Он ничего не понимает. Это наша узбекская собака, значит, он узбек, временно живёт у армян.

– Что-о-о?

Эдик долго и серьёзно занимался штангой и боксом, пил много и не пьянел, но сейчас спьяну потерял контроль над собой. Было ясно, он может пустить в ход кулаки, толстая шея его стала как будто короче, а плечи и грудь ещё шире. Оппонент прищурился и стал похож на обозлённого вепря.

Заявив, что эта порода объявлена российской, я пытался сгладить ситуацию и прекратить спор.

Пьяный консилиум посчитал это глупостью и тут же решил, что я тоже ничего не понимаю. Друзья решили самостоятельно выяснить национальность собаки. Решено было во дворе для щенка поставить тарелки с армянскими долма и узбекским пловом. Собутыльники решили, что критерием в их споре будут гастрономические наклонности собаки. Не обращая внимания на мои протесты, к забору отнесли глубокую тарелку с двумя голубцами и бульоном, рядом поставили тарелку с таким же количеством плова с мясом.

Скорбное и трагичное выражение глаз щенка исчезло с приготовлениями по разрешению спора, теперь в его глазах были заинтересованность, надежда и решимость. Казалось, понимая всё происходящее, Айнак сосредоточенно наблюдал за действиями людей, за тем как отмеряют равные порции, и как их понесли в другую сторону двора и поставили на землю.

Собаку поставили против места с тарелками и отпустили с расстояния пятнадцати метров. По команде отпущенный щенок шустро подбежал к благоухающему съестному, невероятно быстро и до последней молекулы съел голубцы, и оставив чисто вылизанную тарелку, переключился на плов, немедленно съел его и внимательно смотрел на спорщиков, пытаясь понять, будет ли ещё добавка.

Спорили на ящик хорошей самаркандской водки. Эдик вздохнул нарочито притворно:

– Я вообще не понимаю, зачем он съел плов? Попросил бы ещё долма, разве бы мы отказали НАШЕЙ собаке?

– Да – глубокомысленно согласился пьяный узбек: – ящик с меня. Он армянский алабай, но он узбекского происхождения. Он знает это и любит плов.

Консенсус был достигнут, и довольный хозяин дома разлил водку в фужеры.

Санитар.

Посвящается «правильным» европейским “зелёным”.

В конце девяностых бывшее советское предприятие “Таджик-золото” распродавало старое оборудование, оставшееся в Узбекистане. Теперь оно было переименовано в “Зеравшан голд компани”, и стало совместным таджикско – английским предприятием. От Самарканда до таджикской границы совсем недалеко, а там ехать на такси до главного офиса фирмы около сорока минут.

Откровенно говоря, я не сильно рассчитывал, что это СП продаст нам советское электрооборудование. Главной целью моей поездки был предгорный кишлак в пяти километрах выше офиса компании. У жителя кишлака жила молодая сука – дахмарда. В первой половине девяностых, в другом районе Таджикистана, я с группой итальянцев осматривал её родителей. Говорят, что итальянцы темпераментны, много говорят и жестикулируют. Но тогда пара “таджикских мастиффов” ввела иностранцев в ступор, в онемевшее восхищение медведеподобными громадными собаками, сам я был примерно в таком же состоянии.

И вот теперь здесь живёт дочь тех собак. Скоро ей будет полтора года, нужно осмотреть «азиатку», помочь, чем можно, хозяину, и спросить, есть ли достойный кобель для неё, заранее договориться о щенке, а лучше о двух. Желательно взять щенка – суку, нужно будет посидеть за угощением, передать привет и подарки хозяину и его семье от самаркандских родственников и от меня, и …. и любой ценой получить хотя бы одного «медвежонка»!

…Вопрос с электрооборудованием решился быстро. Стерильная девушка – менеджер компании, с беспричинно радостным лицом улыбающегося манекена, сообщила, что вопрос о собственнике оборудования, оставшемся в Узбекистане, спорный, ей очень жаль, но помочь мне она не может. По-русски она говорила очень неплохо.

От природы внешность у меня серьёзная, люди меня так и воспринимают, но пошутить я люблю, и с серьёзным лицом растянул губы в улыбке:

– Вы счастливо улыбаетесь из-за того, что не можете мне помочь, или Вы рады тому, что не можете распорядиться своим имуществом?

Шутка моя не сбила программу радости робота-манекена. Улыбнувшись и попрощавшись, стерильная девушка ушла.

Недобрый взгляд наблюдающего за нами майора – таджика, я принял на свой счёт, но неожиданно милиционер обратился ко мне по-свойски грубовато:

– Да уроды они, всегда улыбаются, а нас за людей не считают. Будешь на дороге умирать, улыбаясь мимо пройдут, глотка воды человеку не дадут.

Попрощавшись со странным майором, я пошёл в кишлак. Найти нужного человека не составило труда, здесь все друг друга хорошо знали. Восточные обычаи вежливости и гостеприимства были соблюдены, и только после этого, за чаепитием, я объяснил хозяину цель своего приезда, заметив, что не видел в кишлаке собак, и не видел во дворе дахмарду хозяина. Где красавица?

Опустив глаза, селянин спокойно ответил:

– Главный менеджер – инглиз перестрелял наших собак. Мою собаку тоже убил.

– Как это “перестрелял”? У Вас во дворе убили Вашу собаку?! Иностранец?! Я понять не могу! Во всём кишлаке не нашлось никого, кто дал бы отпор этому скоту?!

Я пожалел, что сказал это. Мужчина твёрдо и спокойно смотрел мне в глаза, можно было только догадываться, какую душевную муку и ненависть он испытывал.

– Мы ничего не можем. Наш кишлак не наш. Он делает, что хочет, а мы никто.

Я слушал, как англичанин приказал тому самому майору милиции, начальнику охраны, перестрелять из автоматов собак в кишлаке. К чести офицера милиции, возмущённый майор прилюдно послал менеджера на первичный мужской половой признак. Англичанин заплатил людям со стороны, отстрелом дворовых собак из ружей руководил его помощник.

Дорога назад шла мимо офиса “Зеравшан Голд Компани”. Я не мог не зайти в контору. На мою просьбу секретарю встретиться с главным менеджером “по личному вопросу,” опять вышла с дежурной радостной улыбкой стерильная девушка в очках без оправы. Увидев выражение моего лица, она машинально оглянулась на начальника охраны. Теперь я знал, кому адресован презрительный раздражённый взгляд майора. По глазам видел, моя улыбка в сочетании с выражением ненависти в глазах, смутили девушку.

– Главного менеджера зовут Николас Эйс, он будет через несколько дней. Чем я могу помочь?

Я вежлив и корректен, я улыбаюсь:

–Николас Эйс где-нибудь в пригороде Лондона может перестрелять несколько десятков собак?

Манекен улыбнулась:

–Это санитария. Мистер Эйс беспокоился о том, чтобы не было заразных болезней. Эти собаки жили без ветеринарного контроля.

– Да, конечно, но может ли он в Англии перестрелять собак, живущих без вет. контроля? И откуда он знает о контроле над этими собаками?