Рассказы. Часть 2

Акло Сабаот полезен только для вызова демонов по ночам во время первой фазы луны, Армитедж и Пирс должны были ждать этого почти месяц. 1918-й стал годом туманов и ураганов в Аркхэме, так что даже полная луна выглядела как белёсое пятно в мартовском небе. Но Армитедж понял необходимость отсрочки ритуала только когда ночи в первой четверти месяца стали безлунными, что определённо указывало на неблагоприятное положение.

Эти неподходящие метеорологические условия продолжались фактически до начала 1919 года, когда Армитеджу исполнилось двадцать лет. Немногие из соседей понимали, что в таком молодом возрасте он уже приобрёл чудовищную мудрость, читая запретные книги в своей библиотеке и в Мискатонике. И те, кто знали настоящий возраст Эдварда, почему-то не осмеливались говорить об этом. Вот почему никто не смог остановить его, когда однажды вечером в апреле 1919 года он в сумерках покинул свой дом.

Ветер завывал над деревней, когда спортивный автомобиль Эдварда остановился на подъездной дорожке у фермы Пирса. Сельская местность в зловещем свете за горизонтом, со слабыми нитями тумана, поднимающимися с заболоченного поля, напоминала пейзаж отвратительного Ленга, что в Центральной Азии. Более впечатлительный человек, возможно, чувствовал бы себя неспокойно в этой угрюмой, жуткой местности; но Армитеджа это не трогало, поскольку то, что он собирался увидеть в ту ночь, могло оказаться намного ужасней, угрожающим и здравомыслию, и мировоззрению. Прошептав какие-то слова в сторону ещё не поднявшегося клочка луны, Эдвард постучал в дубовую дверь.

При виде гостя старик что-то пробормотал и попытался прогнать его мольбами о чём-то неотложном, что Пирсу надо сделать в эту ночь. Гость напомнил Пирсу про обещание, данное им более года назад, и старику пришлось выйти из дома. Эдвард сопроводил Пирса к ожидающей их спортивной машине, на которой они поехали через мрачный, первозданный пейзаж. Вскоре они свернули на Эйлсбери-Роуд. Дорога по ней была кошмарной: вплотную к полуразрушенным кирпичным стенам, мимо поросших травой прудов и тёмных лужаек, мимо чахлых деревьев, скрученных в гротескные фигуры, которые скрипели на пронзительном ветру и пугающе наклонялись над дорогой. Но какой бы отвратительной ни была эта поездка, вряд ли Пирс испытывал облегчение, когда машина свернула с дороги возле особенно густой части леса.

Путь Армитеджа и Пирса по тропинке между высокими деревьями мы можем только вообразить. Преодолев переплетающиеся корни и светящиеся грибы, они вскоре вышли на очищенную поляну — страшно даже представить, что это место уже существовало за много миллионов лет до появления человечества. Армитедж нетерпеливо ждал, когда тонкие лучи луны начнут просачиваться на поляну. Он настаивал на том, чтобы Пирс встал у огромной плиты, которая когда-то была вытесана из гигантского минерала, и старик теперь дрожал, наблюдая, как проклятая луна ползёт к зениту.

Наконец, когда первый луч бледного света ударил по круглому камню, Эдвард начал выкрикивать те самые милосердно запрещённые слова на языке Акло, а перепуганный фермер стал повторять их. Поначалу не было слышно ни звука, кроме каких-то движений далеко среди деревьев; но по мере того, как лунные лучи продвигались по изрытой поверхности плиты, до Армитеджа и его встревоженного спутника стали доноситься какие-то шумы из-под земли, как будто какое-то огромное тело ползло вверх из неизведанных бездн. Некое существо жутко царапалось в какой-то чёрной яме под землей, и звук его был настолько приглушённым, что только когда плита начала ужасно скрипеть, наблюдатели поняли, что инопланетный ужас уже близко. Энох Пирс повернулся, чтобы убежать, но Армитедж закричал, чтобы тот держался, а сам повернулся лицом к тому чудовищу, которое могло вылезти из ямы. Сначала появились когти и руки, и когда Пирс увидел количество рук, он чуть не закричал. Затем, когда руки укрепились в почве, существо стало подниматься из ямы; появилась голова, которая давила на невероятно тяжёлую плиту из неизвестного минерала. Раздутая, чешуйчатая голова, с непотребно широким ртом и одним смотрящим глазом, была видна лишь мгновение под лунным светом, потому что одна из рук внезапно схватила несчастного Пирса и метнулась обратно в черноту. Каменная плита рухнула на место, и жертва в ужасе закричала под ней, но через секунду крик резко оборвался.

После этого, однако, Армитедж, потрясённый ужасный картиной, но всё ещё помнящий о своей миссии, произнёс окончательный призыв к Сабаоту. До поляны донеслось ужасное карканье, которое звучало словно из невероятной космической пропасти. Существо говорило не на человеческом языке, но Эдвард отлично его понимал. Он произнёс еще несколько заклинаний, призывающих мощный список сил из пространства и времени, и начал объяснять свою миссию, прося мерзкое существо дать ему совет.

Именно на этом этапе в блокноте Эдварда Вингейта Армитеджа все комментаторы замечают атмосферу недоумения. Эдвард описывает как с растущим недоверием и определённым беспокойством он объяснил существу под плитой, что хотел бы узнать, как звучит длинный призыв к силам Азатота. При упоминании этого чудовищного и чуждого имени, существо в закрытой яме начало шевелиться, как будто его потревожили, и безобразно запело в каком-то космическом ритме, как бы отгоняя опасность или зловещую силу. Армитедж, поражённый демонстрацией мощи этого потрясающего имени, сказал, что причина его желания узнать нужное заклинание заключалась в необходимости защитить себя при встрече с ракообразными существами с чёрного Юггота на краю. Но при упоминании ракообразных, из-под земли раздался пронзительный крик ужаса, и Эдварду стало ясно: скрежет и скольжение быстро угасают в глубине.

Затем на поляне воцарилась тишина, если не считать хлопанья и плача неизвестно откуда взявшейся стаи козодоев, пролетавших в этот момент над головой Эдварда.

III

О том, чем занимался Эдвард Вингейт Армитедж в следующие несколько лет, информации мало. Есть записи, касающиеся его путешествия в Азию в 1922 году; Эдвард, по-видимому, посетил древнюю заброшенную крепость, которую обходили стороной местные крестьяне, так как она находилась где-то на краю некоего аномального, среднеазиатского плато. Он пишет об одном помещении в башне, кто-то содержался там, в заключении; и о пробуждении того, что всё ещё сидело на резном троне перед дверью. Некоторые комментаторы находят упоминания о путешествии Эдварда домой. Он вёз какую-то плотно закрытую коробку, запах от которой был настолько отталкивающим, что по просьбе других пассажиров ему пришлось держать её в отдельной каюте. То, что он привёз домой в коробке, так и осталось неизвестным, и можно только предполагать, что стало с ней и её содержимым; хотя возможно существует какая-то связь между этой коробкой и одним случаем. Однажды обеспокоенный хирург, работающий в госпитале Святой Марии, вызвал группу профессоров из Мискатоника в дом Армитеджа. Они что-то нашли там, вывезли это в уединённое место за Аркхэмом, облили керосином и ждали, когда их находка сгорит до конца.

В начале 1923 года Армитедж отправился в Австралию, где сохранились легенды, которые он хотел проверить. Об этом путешествии Эдвард записал мало, но, похоже, он не обнаружил ничего, кроме легенд об одном страшном месте в пустыне, где под песком находился город, когда-то построенный инопланетянами. Совершая поход в то место, он заметил, что там часто без видимой причины возникают завихрения из песка, и они часто скручиваются в своеобразные и тревожные формы. Часто из пустого пространства раздавалось странное улюлюканье — флейтоподобный свист, который казался почти осмысленным, — но никакое заклинание Эдварда не смогло что-то вызвать из клубящихся облаков пыли.

Летом 1924 года Армитедж переехал из своей резиденции на Хай-стрит в дом на менее населенном конце Эйлсбери-Роуд. Возможно, он возненавидел город и вечные толпы людей на улицах; хотя более вероятно, что он просто не хотел, чтобы кто-то видел, чем он занимается. Эдвард отмечал в блокноте свои частые поездки к той аномальной плите в лесу; но, по-видимому, нехватка участников делала ритуал бесполезным, и на его вызовы никто не явился. Пару раз Эдвард пробовал применить более страшные ритуалы, но прежде чем он действительно отправился на Лестницу Дьявола, чтобы узнать её чудовищные секреты, он всегда раскаивался в своей безрассудности. Тем не менее, он пребывал в отчаянии из-за того, что никак не мог раздобыть металл, в котором нуждался. Лучше не думать о том, какими могли быть действия и судьба Эдварда, если бы он, наконец, не обнаружил, как ему раздобыть то запретное заклинание, что он так долго искал.

В марте незабываемого 1925 года, Армитедж вспомнил слова Эноха Пирса, сказанные им перед той последней, ужасной апрельской ночью на зловещей поляне. Возможно, Эдвард перечитывал свои заметки; во всяком случае, он вспомнил, как в 1918 году Пирс говорил, что он сможет рассказать Армитеджу, где добыть заклинание. В то время Эдвард счёл, что старик лгал, чтобы отложить ужасный ритуал под светом луны; но теперь он задумался: может, в этом что-то и было, ведь старик знал многих людей, обладавших редкими оккультными знаниями. Наверное, кто-то из них может поделиться нужным заклинанием.

На следующий день Эдвард поехал в фермерский дом, который теперь выглядел ещё более разрушенным и покосившимся, чем он помнил. Жена Пирса умерла, в доме жили только двое его сыновей; они получали скудный доход от жалкого стада коров и нескольких домашних птиц. Братья совсем не обрадовались визиту Эдварда. Они подозревали, что необъяснимое исчезновение их отца было вызвано тем, что Армитедж «призвал из космоса»; но страх перед Эдвардом пересиливал их ненависть, так что братья пригласили его в гостиную, хотя постоянно о чём-то перешёптывались друг с другом. Младший сказал, что ему нужно вернуться к стаду, извинился и вышел; старший с беспокойством остался слушать вопросы Эдварда. Кто из друзей их отца мог быть связан с колдовством, черной магией и т. п.? Кто из них ещё жив? Где они живут? И, самое важное, кто из них знает больше, чем Энох Пирс?