Рассказы

Они молчали, да и не нужно было никаких слов. Ему от того, что он знал куда идти, а ей потому что она верила в него. И возможно, эта вера помогала мальчику идти вперед, не оглядываясь, не слишком торопясь, потому как девочка была маленькой, а маленьким ходить очень трудно. Он улыбнулся про себя, с удовольствием ощутив себя взрослым человеком, от которого кто-то зависел. И от того, что теперь он отвечал за все, что именно в его руках был успех. От этого поразительного чувства шаг невольно ускорялся и ему приходилось все время сдерживать себя, помня, что он не один.

Тропинка понемногу начинала наливаться крутизной, подниматься становилось все труднее и труднее, но мальчик и девочка упрямо продолжали подъем, тяжело дыша, стирая капельки пота, стекавшие со лба. Даже ветер, который вдул у подножия горы, видимо устал, и теперь в воздухе не ощущалось ни малейшего движения. Птицы, которые в начале пути приветствовали их радостными криками, тоже укрылись среди деревьев, и только солнце, ласковое жаркое солнце, сияло в небе, бросая яркий свет на их разгоряченные лица.

Шаг за шагом мальчик и девочка двигались наверх, и вот перед ними распахнулся бездонный купол ярко-синего неба, на склоне которого солнце готовилось скатиться за горизонт. Торжественность момента ощущалась во всем — в шуршании песка, в струйках воздуха, поднимавшегося от нагретой земли, во влажной теплоте рук...Мальчик и девочка стояли в полном безмолвии и смотрели, как солнце сначала медленно, а потом ускоряясь, устремилось к горизонту и задержалось на короткий миг у самой его линии. Мальчик перевел взгляд на девочку и увидел, как ее волосы слились с прощальными солнечными лучами, увидел два маленьких солнца в ее глазах и залюбовался ими, ему захотелось с невероятной силой, чтобы эти два солнца горели вечно, понимая с нахлынувшей остротой, что так не бывает, и в этот момент солнца в ее глазах погасли, ибо настоящее солнце скрылось за горизонт, осветив провожающие облака мощным оранжевым заревом.

Дети вздохнули, перевели дыхание и подождав немного, стали спускаться, теперь уже никуда не торопясь. Они по прежнему ничего не говорили друг другу, но каждый из них чувствовал, что сказали очень много важного, что уже, наверное, никогда не повторится...

«... Давным-давно, в одном маленьком городке, жила маленькая девочка...» Она перечитала строчку еще раз и подошла к окну. За окном струился хмурый сумрак осеннего городского вечера, по стеклу пробегали редкие капельки дождя, но она ничего не видела. Она думала о том мальчишке, который много лет назад вел ее за собой в гору, сердито и тяжело сопя от напряжения, а она доверчиво шла за ним, мечтая поскорее увидеть усталое солнце. Где он теперь, тот мальчишка? Может быть он живет в этом же городе, на этой же улице? Или он уехал далеко-далеко, за линию горизонта? Она наверняка никогда не узнает его, если встретит его в толпе прохожих, но в памяти навсегда останется восхищенный взгляд, один из тех, которые нам бескорыстно дарят лишь редкие люди.

Triumph des Willens

«Наследие «Триумфа воли» живёт в наши дни.

Филип Гэвин

– Володенька! Скорее или сюда!
– позвал своего сына Георгий Николаевич. В чрезвычайном возбуждении он ходил по комнате, держа в руках газету, в которую он время от времени заглядывал, словно боялся, что прочитанные им слова окажутся всего лишь плодом его воображения.

– Что случилось, папа? Неожиданно взлетели наши акции? Или на Триумфальной арке высадились инопланетяне?
– иронично спросил Володя, единственный сын графа Савицкого, любимец отца и предмет тайной страсти не одного десятка молодых девушек, которых, разумеется, привлекали не только общественное положение и финансовая независимость его отца, но и бесспорный ум, изящные манеры и врожденная аристократичность.

– Не ерничай, Володя.
– одернул его отец.
– Лучше прочти-ка вот это.

Он протянул сыну свежий выпуск вечерней газеты. Володя мельком пробежался глазами по странице и пожал плечами.

– Извини папа, но я не вижу тут ничего особенного.

– Ничего особенного,- передразнил его отец.
– Да ты прочти внимательнее, сообщение нашего корреспондента в Казани, вот здесь, вот эти самы строки.

Володя снова вчитался в заметку, автор которой, небезызвестный журналист, с восторгом сообщал, что 6 августа 1990 года глава Верховного Совета РСФСР Б. Н. Ельцин, сделал в Казани заявление: «берите столько суверенитета, сколько сможете проглотить».

– И что тут такого?

Володя был явно в недоумении и вопросительно посмотрел на своего отца, явно не понимая поистине детского восторга, переполнявшего Георгия Николаевича, который обычно славился своей сдержанностью, и даже холодностью во всем, что касалось выражения каких-либо человеческих чувств. Сегодня же он предстал полной противоположностью тому человеку, которого

Володя привык видеть не только на людях, но и в узком кругу семьи.

– Что такого особенного в этом?
– переспросил Володя, понимая, что отец, привыкший холодно и бритвенно мыслить в любых вопросах, начиная с семейного бизнеса и заканчивая отношениями с окружающими, пребывал сейчас в сильнейшем волнении, причем таком сильном, что он потерял свой привычный многолетний стиль поведения волевого хладнокровного человека.

– Неужели ты действительно не понимаешь?
– отец вырвал газету из Володиных рук и со вкусов процитировал - Берите столько суверенитета, сколько сможете проглотить...Пойми, Володенька, это тот самый шанс, это тот самый человек, появления которого наша семья, да что там семья, все наше общество ждали столько лет! Это же конец этой проклятой системе, лишившей нас титулов, положения в обществе, всего того, что по праву принадлежало нам! Это полный триумф!

– Ты действительно веришь в это?
– Володя произнес это хотя и с улыбкой, но все же в его голосе прозвучала нотка колебаний.

– Господи, если Ты есть, значит воистину услышал Ты наши молитвы и чаяния наши! Сын мой, да ведь эти слова — смертный приговор Совдепии. Теперь вся эта масса оболваненного плебса примется крушить границы и хвататься за суверенитет, путая свободу со вседозволенностью. А значит, всего пара-тройка лет и империя рухнет. Разве не об этом говорил Аллен Даллес, обозначивший пути разрушения Советов? Не зря, ох не зря столько сил было потрачено, столько сделано...Не все верили, но ведь свершилось же, а?

– Пока это только слова, папа.

– Пока да, - согласился отец.
– Но поверь мне, эти слова сделают то, что не удалось сделать Стефану Баторию, Наполеону, кайзеру, Гитлеру. Один человек, заметь — один!
– развалил всю СИСТЕМУ! Теперь-то она точно разлетится на мелкие кусочки.

При этом он с явным удовлетворением и злорадством потер ладони друг о друга.

– А ты не думал папа, что такой процесс чреват распадом всей страны на мелкие княжества? А ведь ты всегда ратовал за единую и неделимую...К тому же, как можно петь дифирамбы Даллесу, который мечтал душить

Россию в любом виде, независимо от режима, царящего в стране?

– Ну и пусть разлетается, пусть!
– в запальчивости выкрикнул Георгий Николаевич.
– Зато мы сможем вернуться, мы снова возьмем себе то, на что имеем полное законное право.

– Право...Право на что? На усадьбу? На те капиталы, которые принадлежали нам до Октября? И как же ты их вернешь, не говоря уже о том, что кто их нам вернет? Если, не дай Бог, разлетится страна, то к власти придут люди пострашнее нынешних кремлевских властителей.