Рассказы

Эдна посмотрела на меня грозно, так, точно я на нее замахнулся. Но когда я вылез из машины, она пересела на мое место, взялась за руль и сердито уставилась прямо перед собой на тополиные заросли.

– Эдне не справиться с этой машиной, - Черил голос из темноты подает, она ее заведет в канаву.

– Да нет же, детка. Эдна справится не хуже меня. А может, и лучше.

– Не-а, не справится, - говорит Черил.
– Не справится она.
– Мне показалось, Черил сейчас заплачет, но нет, не заплакала.

Я велел Эдне не выключать двигатель, чтобы машина не встала, и вести ее с включенными подфарниками, чтобы видеть, куда едешь в зарослях тополей. Я подтолкнул машину, она направила ее прямиком в заросли, а я все толкал и толкал, пока мы не отъехали метров на двадцать от дороги и колеса не увязли в сыпучем песке - с дороги нас было уже не различить.

– И где же мы сейчас?
– спрашивает Эдна; она все еще сидела за рулем. Голос у нее был усталый и недобрый. Я понимал: ей бы сейчас поесть как следует. Вообще-то она покладистая, и я понимал, что не ее тут вина, а моя. Жаль только, что она не верит в хорошее.

– Ты здесь оставайся, а я схожу в трейлерный парк, вызову такси, - говорю.

– Какое еще такси?
– говорит Эдна так, будто я плел несуразицу.

– Будет тебе такси, - говорю и через силу улыбнулся ей.
– Такси везде есть.

– И что ты скажешь таксисту, когда он приедет? У нас сломалась краденая машина, подвезите нас туда, где другую можно украсть? Да уж, Эрл, умнее ничего не придумаешь.

– С ним буду говорить я, а ты минут десять послушай радио, потом выходи на обочину - пусть думают, что мы ни в чем плохом не замешаны. И вы с Черил ведите себя чинно-благородно. Черил незачем знать, откуда у нас эта машина.

– Это мы-то ни в чем не замешаны?
– из освещенной машины вскидывает на меня глаза Эдна.
– У тебя голова плохо варит, Эрл, по-твоему, выходит, все дураки, один ты умный. Но тут ты ошибаешься. Мне тебя жалко. Из тебя, глядишь, мог бы выйти толк, да жизнь пошла не туда.

А мне вспомнился бедняга Дэнни. Он был ветеран и совсем спятил, и я порадовался за него: хотя бы он от этих неурядиц избавлен.

– Посади ребенка в машину, только и всего, - я старался держать себя в руках.
– Я ведь тоже есть хочу .

– Надоела мне эта бодяга, - говорит Эдна.
– Что бы мне остаться в Монтане.

– Раз так, можешь туда вернуться поутру, - говорю.
– Я куплю билет и посажу тебя на автобус. Только утром, не раньше.

– Не волынь, Эрл, двигай в парк.
– И она плюхнулась на сиденье, одной ногой выключила подфарники, другой включила радио.

Такой большой трейлерный парк мне еще не встречался. Он каким-то боком имел касательство к фабрике, которая высвечивалась позади трейлеров: видно было, как время от времени машина сворачивает с одной из улиц парка и неспешно подъезжает к фабрике. Фабрика была сплошь выкрашена в белый цвет, трейлеры тоже и походили один на другой как две капли воды. С фабрики доносился громкий гул, и, когда я подошел поближе, мне подумалось, что я нипочем не хотел бы тут работать.

Я подошел к первому же трейлеру, где горел свет, и постучал в железную дверь. Вокруг деревянной приступочки на гравии валялись детские игрушки, слышно было, как бубнит телевизор, но он тут же замолк. Послышался женский голос, потом распахнулась дверь.

В дверном проеме показалась крупная негритянка с широким добродушным лицом. Она улыбнулась мне и подалась вперед - вроде как собралась выйти, но дальше верхней ступеньки не двинулась. Из-за ее ног выглядывал негритенок, он не спускал с меня взгляда - глаза его были полуприкрыты. Я учуял, что в трейлере больше никого нет, я такое с ходу чую.

– Извините, если помешал, - говорю.
– Но у меня незадача вышла. Я Эрл Мидлтон.

Женщина поглядела на меня, потом в темень, где таилось шоссе, будто то, о чем я рассказал, можно разглядеть.

– И что за незадача?
– спрашивает и снова перевела глаза на меня.

– Машина сломалась на шоссе, - говорю.
– Самому мне ее не починить, вот я и подумал, может, вы разрешите позвонить - вызвать помощь с вашего телефона.

Женщина понимающе улыбнулась.

– Шагу не можем ступить без машин, верно?

– Ваша правда, - говорю.

– Без них все равно как без сердца, - говорит; лицо ее блестело в свете лампочки у входа.
– А где ваша машина?

Я обернулся, вгляделся в темноту, но ничего не увидел: даром, что ли, мы упрятали машину подальше.

– Вон там, - говорю.
– В темноте ее не различить.

– А кто сейчас с вами?
– говорит она.
– Жена ваша с вами?

– Она с моей девчушкой и нашей собачкой в машине, - говорю.
– Дочка заснула, не то они пришли бы вместе со мной.

– Зря вы их оставили одних - темень-то какая.
– Женщина нахмурилась.
– На дороге такие безобразия творят - жуть.

– Мне, пожалуй, лучше побыстрее вернуться к ним.
– Я старался выглядеть честным, а почему бы и нет: ведь если не считать, что Черил не спит, а Эдна мне не жена, все - чистая правда. Правда обязательно сослужит службу, если только дать ей ход, а я хотел, чтобы она сослужила мне службу.

– Я заплачу за звонок, - говорю.
– Поднесите телефон к порогу, и я позвоню отсюда, где стою.

Женщина снова всмотрелась в меня так, словно хотела сама доискаться до правды, потом - в темноту. Ей было за шестьдесят, а может и нет, точно не скажу.

– Мистер Мидлтон, вы меня не ограбите?
– и улыбнулась, будто это мы промеж себя шутим.

– Другим разом, - говорю - и улыбнулся, непритворно улыбнулся.
– Сегодня я что-то притомился. Как-нибудь другим разом.

– В таком случае мы с Террелом разрешим вам позвонить от нас, хоть папы и нет дома, верно, Террел? Это мой внук - Террел-младший.
– Она положила руку на голову мальчонки и посмотрела на него.
– Террел ничего не скажет. А если б и сказал, он разрешил бы вам позвонить. Он славный мальчонка.
– Открыла сетчатую дверь, и я вошел.

Трейлер был большущий, ковер на полу новый, диван новый, гостиная просторная - прямо как в настоящем доме. Из кухни пахло чем-то сытным, вкусным, и трейлер казался не времянкой, а новым уютным домом, куда только что въехали хозяева. Мне доводилось жить в трейлерах, но что это были за трейлеры - чисто улиткин домик: комната одна, никакой тебе уборной, в них и душно, и тягостно, но я-то думал, может, это только мне в них тягостно.

В комнате стоял большой телевизор "Сони", на полу разбросаны игрушки. Междугородный автобус был мне знаком: я раздобыл такой для Черил. Рядом с телефоном стояло новое кожаное кресло со скамеечкой для ног, негритянка знаком показала мне, чтобы я сел, звонил, и дала телефонную книгу. Террел принялся перебирать игрушки, а женщина, покуда я звонил, сидела на диване, смотрела на меня и улыбалась.