Рассказы

"Ну, к моим детям это не относится,- с удовлетворением подумал я.- Мои не такие, и, может, потому, что у меня их много, и не так им просто и легко живется".

А он продолжал:

– Между прочим, у нас раньше пироги пекли с черемуховыми ягодами. Зубы у всех были крепкие, ешь - хруст стоит. А из рябины те помню, что делали... Спелые кисти ее раскладывали на зиму промеж оконных рам, это уже для красоты. На белых листочках из школьных тетрадей - красные крапинки... И на рушниках вышивали рябину - хорошо!..

Воспоминаний сельского романиста, его красноречия уже невозможно было остановить. Я слушал и ждал: вспомнит ли об угаре?.. Вспомнил!

– Знаешь ли, что в деревнях рябина спасает людей от угара? Зимой печи топят жарко, поторопится баба закрыть трубу, чтобы тепло сберечь,- и все в лежку лежат. Ну, принесут этакую вот связку с потолка и жрут. От наших морозов тараканы валятся, а рябина становится только слаще. Как говорится, что русскому здорово - то... и так далее. Что ты скажешь, проходит угар, голова не трещит. К чему все эти пирамидоны, анальгины, тройчатки? То ли дело натуральная целебная сила!

– И он, шумный, так захохотал, что можно было подумать, не смеется, а кричит на кого-то.- Твоя ягодка уже оттаяла, а все еще вкусна. Я возьму веточку с собой?

– Бери, пожалуйста, не одну.

Он взял и снова начал настраиваться на воспоминания:

– Да, вот ведь как, рябина... А все-таки, что мы такое из рябины делали?..

– Настоечку, настоечку из рябины делали, вот что! Как же забыть такое?
– заинтересованно вклинился в разговор другой мой знакомый и тоже с удовольствием стал сощипывать ягоду за ягодой.

А третий неожиданно спросил:

– Что это?

– Рябина, конечно.

– Да? Рябина?
– удивился он.- "Что стоишь, качаясь"? Откуда она у вас?

– Осенью красовалась под окном, а зимой висела на чердаке.

– Это интереcно, расскажите, расскажите!

Еще не разобравшись толком, действительно ли ему это интересно, я стал рассказывать. Но что, собственно, было рассказывать? Чего такого он мог не знать про рябину?

– Пожалуйста, спрашивайте, что вас интересует?

– Как что интересует? Прежде всего - дикая рябина или садовая?

– Была дикая, сейчас растет на участке. Принес из лесу несколько тоненьких, задавленных кустиков, пересадил под окна, на свободе они принялись, похорошели. Пока за рябиной ухаживаешь, заботишься о ней - она не дикая, и ягода крупнеет, добреет, а перестань заботиться - одичает рябина, запаршивеет, и ягода станет мелкой, горькой, чуть ли не ядовитой.

Любознательный друг мой засиял от догадки:

– Происходит, собственно, то же, что и с людьми?

– Собственно, то же,- подтвердил я.- Вот уже вторую осень от дроздов на моей рябине отбою не было.

– Очень интересно! И дрозды, значит, рябину любят?

– Как же, любят! Есть дрозд, которого так и зовут: рябинник.

Тут первый знакомый снова включился в разговор.

– А ты не замечал,- обратился он ко мне,- когда на рябину урожайный год, дрозды, что ты скажешь, зимовать остаются? Не замечал?

– Замечал,- ответил я.

– Конечно, не все, а которые посмелее, самые отчаянные, так сказать.

– И не одни дрозды, наверно. Кстати, в этом году так и случилось: большие стаи птиц в наших перелесках остались на зимовку, уразумели, что от добра добра не ищут.

– Очень интересно,- заговорил опять городской книгочий.- Вот ведь какое дело! И как же вы ее приготовили, рябину?

– Что ее приготовлять? Обломал гроздья с дерева, прямо с листьями, как видите, взял веревку, привязал к ее концу палочку-выручалочку и нанизал гроздья на веревку. Вот и вся работа.

– Удивительно интересно! А что потом?

Я начал улыбаться забавной обстоятельности его вопросов. Но вправе ли я был ожидать и тем более требовать, чтобы и этот мой товарищ, у которого свой круг жизненных интересов, отличный от моего, но одинаково важный и нужный, чтобы и он смотрел на мою рябину так же, как я на нее смотрю? Не было у меня такого права. Значит, неуместна была и моя ирония. Другое дело - если бы дети мои так же интересовались всем, что касается моего детства!

– Что потом, говорите? А попробуйте!
– И я с готовностью протянул ему раскачивающуюся цветастую гирлянду.

– И что же, ягоды замерзли зимой?
– продолжал допрашивать меня горожанин.

– Ледышками стали. Да вы отведайте, не бойтесь!

– А вкус их изменился от этого? Кислые они или какие?..

Один раз он даже тронул листья, пошуршал ими, но так и не решился взять в рот ни единой рябиновой ягодки. Что же, выходит я должен жалеть и его? Хватит ли у меня жалости на всех?

– Ах, что за прелесть, что за прелесть!
– восторженно заахала вдруг накрашенная немолодая дама, печатавшая в газетах очерки на морально-бытовые темы.- Это же диво дивное, чудо чудное! И как па-ахнет! Можно я понюхаю?

– Может быть, хотите и попробовать?

– С удовольствием! И вы не пожалеете? Она быстро клюнула ягодку, съела ее, сморщилась и заахала еще энергичней.

Я снял сверху несколько кистей, протянул ей.

– Ах, что вы, ах, зачем вы!
– обрадовалась она.- Разъединять такую прелесть, такое творение природы! Как можно!
– Но гроздья рябины приняла. Приняла бережно, из рук в руки, как если бы это был сигнальный экземпляр ее новой книжки. Затем вынесла из своей комнаты огромный оранжевый апельсин и не отступилась, пока я не согласился взять его взамен рябины.

– За добро надо платить добром!
– многозначительно сказала она.

А рябиновые кисти тут же опустила в стакан с водой - "Вот так!" - и не переставала ахать от восторга и удовлетворения:

– Какой букет, ах! Он у меня будет стоять на письменном столе. Это же сама Россия!

Сама Россия!.. Я вспомнил о Бобришном Угоре на моей родине. Осенью, когда похолодает, и по утрам река светла до дна, и лесные опушки просвечивают насквозь, когда на мокрой от росы траве посверкивает паутина, а в ясном, прозрачном воздухе носятся стаи молодых уток,- вдруг из всех перелесков выдвигаются на передний план нарядные, увешанные гроздьями рябины: вот они мы, не проглядите, дескать, не пренебрегайте нашей ягодой, мы щедрые! Ветерок их оглаживает, ерошит сверху донизу, и птицы на каждой ветке жируют, перелетая, как из гостей в гости, с одной золотой вершины на другую, а они стоят себе, чуть покачиваясь, и любуются сами собой...

Хлынет дождь - и засверкает весь речной берег. Стекает вода с рябиновых кистей, капелька за капелькой, ягоды красные и капли красные; где висела одна ягода - сейчас их две, и обе живые. Чем больше дождя, тем больше ягод в лесу...

Все, конечно, может примелькаться, ко всему со временем привыкаешь, но такое не заметить трудно. Вскинешь голову и неожиданно для себя, как после долгой отлучки, и словно бы уже не глазами, а каким-то внутренним, духовным зрением увидишь всю эту красоту в удивительно чистом завораживающем сиянии. Увидишь, как в первый раз, все заново, и радуешься за себя, что увидел. Ни наяву, ни во сне этого забыть никогда нельзя. Вот она какая, наша рябина!