Рассказы

На душе было чуточку грустно.

— Каждый стремится к счастью, — рассуждал он, — а по дороге мы то впадаем в восторг, то в уныние. Эти качели изматывают, заставляя думать, что человек сам не знает, чего добивается.

Кто-то спросил: «Тут свободно?» Ваня кивнул, и напротив, сел, пригнув голову, молодой человек с большим лбом, не глядя, нажал кнопку выбора блюд и заговорил: «Назначение получили? Счастливчик! Завидую! Мне еще ждать целый год. Ничего, догоню!» — он говорил это громко резко, выкатив очи. На щеке багровела приметная бородавка.

— Не догоните, — покачал головою Конин, подстраиваясь под «шутника». Тот подался вперед через стол и глядел исподлобья.

— Могу я узнать, у вас лично какая программа?

— Что вам ответить? Приеду на место, осмотрюсь, разберусь в обстановке, буду работать — вот вся программа.

— Я не о том! — «шутник» откинулся в кресле, закинув ножку на ножку. — Невероятно! Люди не понимают элементарных вещей! — бородавка поблекла, а физиономия выражала вселенскую скорбь.

— Действительно, не понимаю, — признался Конин. — О чем вы толкуете?

— Что ж, я могу разжевать. Начнем хотя бы с того, что вы не годитесь для нашего дела. Из вас не получится координатора! — бородавка вопросительно замигала. Камешек брошен — парень ждал не простого ответа, а взрыва.

— Возможно вы и правы, — зевнул Конин. — Пока еще рано судить.

«Шутник» навалился на стол.

— Вам подобных я называю сонными мухами. Вы из тех, которых следует тормошить, чтобы не спали!

— Это имеет значение?

— Он еще спрашивает! Кто тормошит, тот — лидер!

— Как вы сказали?!

— Лидер! Есть такое словечко. Теперь оно не в ходу. Но в чем, как не в лидерстве — предназначение координатора? Он — в курсе всех дел, хотя и не занят добыванием сведений. Знания узкого специалиста ему ни к чему. Менее обремененному интеллектом легче стать вожаком. Если там, куда вас назначили, уже есть по штату начальник, — ему не до лидерства. Это занятый по горло завхоз. А люди не терпят отсутствия лидера. В любом месте должен быть главный. И вот тут без программы не обойтись, потому что надо быть дьявольски ловким, чтобы предвидеть ходы и парировать козни!

Ивана больше всего восхищала серьезность «артиста», изображавшего невероятного типа.

— Я так не умею, — позавидовал он и, стараясь не улыбаться, спросил: — Какие же преимущества лидер имеет сегодня?

— Власть! Как во все времена!

Спустился «Рог изобилия» (робот-бармен) и бросил перед «артистом» кассету заказанной снеди.

— А мне — откровенно признался Конин, — власть представляется невероятной обузой.

— Обузой может быть только ответственность… Власть — никогда! — вскричал «вождь», открывая кассету. В голосе его слышалось превосходство. — Эти вещи не следует путать! Власть означает свободу… от любого контроля! Впрочем, вам не понять.

Запахло пирожками с капустой. В прозрачной кассете они выглядели соблазнительно, и Конин подумал, что даже сейчас, отобедав, не отказался бы от одного пирожка. Бородавка на щеке «вожака» во всю семафорила.

— Я тебя раскусил! — «шутник» перешел на ты, соскользнул с кресла и, приблизившись, тронул Ванино ухо — Какая прелесть! Ну что, бегемотик, ты слышишь меня своими свиными ушами?

Иван не знал, как себя вести, когда «артисты» начинают терять чувство меры.

— Оставьте ухо в покое, — попросил он, чувствуя, как напрягаются мышцы и темнеет в глазах.

— Ну ты, круглый добряк! Каша рассыпчатая! Ты еще будешь указывать?! — «шутник» растопырил пальцы и полез пятерней в лицо. Конин отпрянул. — Боишься? — спросил «вожачок». — А ну, идиот, поднимайся! Кому говорят! — «артист» размахнулся и сильно ударил сзади по шее. Конин только отбросил руку непроизвольным движением… Получив удар в челюсть «шутник» закатился под стол. Ваня нагнулся взглянуть, что он делает: споро перебирая конечностями, «лидер» удалялся, петляя между столами на четвереньках.

Конин ушел к себе, бросился на кровать и долго лежал, уставившись в потолок.

— Нет — думал он с грустью, — из меня в самом деле не выйдет координатора. Я человека ударил. В самом деле, я — «бегемот и каша рассыпчатая!» — с этими горьким мыслями он и заснул. Потом еще несколько раз Конин видел этого парня издалека — в кафе, в актовом зале, на состязаниях. Если «шутник» ловил на себе его взгляд, то обязательно изображал панический ужас и, пригнувшись, пускался в бега. Эта встреча оставила горький осадок на сердце Ивана.

Стон, разбудивший Конина, выхвативший его из каюты, превратился в долгий тоскливый вопль. Ваня бежал, но ему казалось, он топчется на одном месте. Это было похоже на мучительный сон и длилось целую вечность, пока, наконец, он не уперся в дверь, за которой происходило что-то ужасное. Вопли стали отчаяннее. Створка была заперта изнутри. Кто-то бился о нее с другой стороны.

— Откройте! — закричал Конин. — Ради бога, откройте! Господи, что происходит?

— А вы как будто не знаете? — Иван узнал голос Строгова и обернулся: филолог, не спеша приближался к двери. В руке у него позвякивал крышкой блестящий цилиндр.

— Неужели этот кошмар имеет будничное объяснение?! — подумал Ваня.

— В самом деле не знаете? — переспросил Сергей Анатольевич.

— Не могу же я видеть сквозь дверь!

— Тогда не ломайте ее! Вообще, вам тут нечего делать. Ступайте в каюту!

— Нет! Не уйду, пока не узнаю, что происходит!

— Это может для вас плохо кончиться.

— А для вас? Извините, вы очевидно, забыли, я — координатор! И от меня не может быть тайн!

— Хорошо, оставайтесь. Только не говорите потом, что не было сказано.

— Обещаю.

Строгов приблизился к двери.

— Все-таки отойдите подальше. И не дергайтесь! — быстрым движением он повернул в замке ключ и нажал на ручку… Дверь распахнулась. И в ту же секунду какое-то длинное тело, вырвавшись из каюты, сверкая очами, бросилось прямо к Ивану. Координатор успел прикрыть голову и отвернуться. Что-то ударило в спину, сбило с ног, придавило к полу. Сверкнули клыки. Конин чувствовал кожей чье-то дыхание. Стоило отнять руку, он ощутил на лице горячую ткань, подобную губке.