Рассказы
Шрифт:
Четыре африканца, каждый со своим бутиком, с переменным успехом раскладывали товар; пятый отдыхал, улегшись среди бус, деревянных жирафов и солнечных очков, - как султан в королевстве, выставленном на продажу.
Две старушки в черном, проездом с островов, резали сыр для кучки ребятишек в трусах. Тучный, потный мужчина в шортах цвета фуксии с надписью "SportLine" пил пиво прямо из бутылки, смело демонстрируя всем ляжки тираннозавра. Бомж нес все свое богатство: в одной руке сложенный картонный дом, в другой - гардероб.
Светловолосая лань - надушенная красавица - проскользнула вперед между столиками, распаляя воображение солдат, в том числе альтернативщиков;
Ждали проходящего отправлением в 9:06, но он опаздывал; дополнительного на 9:42; io-часового, второй класс в середине и в хвосте состава. Все прислушивались к объявлениям: "Поезд из…", "Поезд на…"
Только два посетителя бара, словно отгороженные от толпы невидимой ширмой, выглядели безучастными на фоне всеобщего безумия.
Один - старый, голубоглазый, в поношенном костюме цвета хаки, с тросточкой, в сандалиях и шерстяных носках. Другой - приземистый, коротко стриженный, в зеркальных очках и в синем элегантном костюме. Они сидели у самого входа. Старик, назовем его Разговорчивый, потягивал пиво. Мужчина в темных очках, назовем его Неразговорчивый, лениво пил холодный кофе.
Разумеется, Разговорчивый хотел завязать разговор, а Неразговорчивый - нет. Но в подобных ситуациях любой разговорчивый всегда находится в более выгодном положении. Ему достаточно лишь раскрыть рот. Так оно и случилось.
– Да уж, народу сегодня… - начал он.
– Порядочно, - буркнул Неразговорчивый.
– Мне нравится, - продолжил Разговорчивый, нисколько не обескураженный односложным ответом.
– Я хочу сказать, переполненный вокзал может действовать на нервы, зато пустой нагоняет тоску. И вот еще, как бы это вам объяснить… Люди, которые едут в отпуск, несмотря на суету, кажутся мне более радостными, более счастливыми, вы согласны?
– Допустим, - сказал Неразговорчивый, выражение глаз которого скрывали от собеседника зеркальные стекла очков.
– Лично я никуда не еду, - сказал Разговорчивый, которого было уже не остановить.
– У моей жены больное сердце, и по совету врачей этим летом мы остаемся в городе. Но мне нравится приходить сюда, потому что улица, где я живу, словно вымерла - впечатление такое, будто опять ввели комендантский час. А здесь, на вокзале, полно народу, красивые юноши, красивые загорелые девушки. И люди кажутся лучше, больше смеются, громко окликают друг друга, шутят. Может, потому что, уезжая, надеются найти что-то хорошее там, куда едут. Едут-то за этим, правда?
– Здесь и те, кто возвращается из отпуска, - заметил Неразговорчивый.
– Верно, возвращаются; и тогда я с удовольствием наблюдаю, как человек выходит из вагона, оглядывается, идет по перрону и, увидев наконец встречающего, бросается к нему. И как они обнимаются - не каждый день такое увидишь! А с каким чувством целуются! В такие минуты все друг друга любят, хотя, может, через час они поссорятся, и снова все вернется в привычное русло. И приехавшему есть что рассказать; даже если во время отпуска не случилось ничего особенного, в рассказе появляются новые краски, и неожиданно дни отдыха становятся ярче, чем были на самом деле: плохое оказывается смешным, хорошее - неповторимым. Согласны?
– Не знаю. Никогда не рассказываю о том, что было со мной во время отпуска…
– Немало и таких, как вы, - таких, что держат все в себе, как драгоценную тайну, лелеют всю
зиму воспоминания, словно комнатное растение, купленное летом. И, может быть, вернувшись из отпуска, замечают, как они соскучились по своему любимому старому городу. Улица, где они живут, уже не кажется им такой унылой, как обычно. Они строят планы, думая про себя: "Эта зима будет лучше, чем прошлая". Возможно, этим планам и не суждено осуществиться, но что с того? А те, кто уезжает? Пусть от подготовки к поездке они устают больше, чем за неделю на работе, зато они надеются. Надеются, что в местах, куда они едут, их ждет что-то новое - то, что изменит их жизнь. А может, им достаточно будет нескольких летних фотографий, чтобы рассматривать их зимними вечерами. Как вы думаете?– Думаю, - ухмыльнулся Неразговорчивый, - что вы злоупотребляете пивом.
– Вы как моя жена, - вздохнул старик, - она тоже так считает. Но знаете, как только я понял, что никуда не поеду, я сказал себе: что же мне теперь - сидеть дома, бурчать себе под нос, смотреть передачи о пробках на дорогах или завидовать тем, кто уехал? Когда я прихожу сюда, то чувствую себя частью праздника, представляю, что я на море, в горах или там, где меня ждет что-то особенное. Посмотрите, например, на ту девушку: у нее на спине написано "Ocean Beach". Глядя на нее, я вижу себя под пальмами, вдыхаю свежий морской воздух.
– Вообще-то "Ocean Beach" - это марка рюкзаков. Свежий морской воздух, говорите? Здесь, где нечем дышать из-за давки?
– Вы правы, - сказал Разговорчивый.
– Я тоже не выношу толпу. Ненавижу очереди, задыхаюсь в потоке машин, еле сдерживаюсь, хочется схватить палку и всех разогнать - прочь, прочь, дайте мне немного места, хотя бы несколько метров. А ночью шум спать не дает: мопеды, в окнах злые лица, и каждый думает, что он единственный изнемогает от духоты. Да, иногда я прихожу в бешенство, но потом спрашиваю себя: разве жить в обществе не означает защищать личное право на часть пространства, на воздух, на тишину, на уважение, на надежду - при этом не видя повсюду врагов, агрессоров, нахалов, которые норовят пролезть вперед. Вот вы, если на улице вас кто-то толкнет, что подумаете? Что он это сделал нарочно?
– Ну и вопросы, - вышел из себя Неразговорчивый.
– Да о каком уважении вы говорите, не видите, сколько здесь в баре бомжей, сколько никчемных, жалких людишек?
– Может, вы и правы. Но не смотрите на них в те моменты, когда им плохо, когда они сломлены, раздавлены. Посмотрите
на них, когда они встают на ноги, когда они веселы, когда воспряли духом. Видите того негра: тащит на себе черт знает что, чтоб продавать это черт знает что на черт знает каких пляжах, да еще при этом поет! А вон та старушка - какое наслаждение она получает от сигареты. А те два молодых человека, которые, мягко говоря, не отличаются элегантностью… Но обратите внимание, как они спят, обнявшись, прямо на полу…
– Да, понимаю, о чем вы думаете, - продолжил старик.
– Что вы не такой и что вам до них дела нет. И все-таки я уверен: и вы тоже, хотя бы раз в жизни, оказывались в такой ситуации, что вызывали жалость. Но последнее время в этой стране все чаще выкидывают людей на помойку. Срок годности у них сократился, как у йогурта. Старый - оп!
– срок вышел. Наркоман - оп!
– больше месяца не протянет. Безработный - оп!
– все равно плохо кончит. Боже упаси, я не о политике. Но если уж мы об этом заговорили, у нас граждане только те, кто идет в одном темпе, - не знаю, интересуетесь ли вы велоспортом; или нет, хуже - те, кто ходит строем или кто гребет деньги лопатой.