Расследование по-итальянски

– Но ничто не доказывает, будто мой отец хотел видеть Мерси. Историю насчет секретаря, который якобы назначил свидание от папиного имени, признали выдумкой.

– Прошу прощения, синьорина, но пока доказано лишь, что человек, подходивший к Стиву в баре, – не личный секретарь синьора Паркера. В конце концов, его роль вполне мог сыграть кто-то другой. Кроме того, скажите, когда вы, синьорина, разбили машину Мерси, разве он проявил ту агрессивность, которую ему приписывают в газетах?

– Нет… наоборот, Мерси отнесся ко мне с пониманием и был очень мил…

– И однако в подобных обстоятельствах большинство водителей приходят в исступление.

– Верно.

– Так, значит, парень спокойно смотрит, как вы корежите его машину, хотя денег на починку у него нет, а потом ни с того ни с сего убивает человека, в котором мог видеть лишь надежду на будущее?

– Мне стыдно об этом говорить, но папа очень плохо обошелся с Мерси, из-за моей… трусости. Возможно, молодой человек хотел отомстить?

– Не думаю. Мерси выпустили по настоянию Джереми Паркера, а мнимый секретарь уверил его, что банкир собирается загладить несправедливость. А кроме того, откуда Мерси мог знать, что балконная дверь зД домом ведет прямо в кабинет вашего отца?

– Да, действительно…

– Вы первой увидели так называемого убийцу, после того как он якобы совершил преступление. И каким он вам показался?

– Подавленным… ошарашенным… И даже не шевельнулся, когда я вошла. Только услышав мой крик, он бросился бежать…

– Признайтесь, что для человека, ослепленного бешенством, такое поведение довольно странно?

– Если подумать, да, конечно…

– Синьорина, я уверен, что Стив Мерси не убивал вашего отца, и все же он в тюрьме.

– Если прямых доказательств вины нет, его отпустят под залог.

– А кто этот залог заплатит?

Джанет задумчиво поглядела на собеседника.

– Насколько я понимаю, мистер Тарчинини, вы хотите, чтобы это сделала я?

– По-моему, такой жест был бы справедливым возмещенем за последствия аварии. Ведь это вы допустили, чтобы козлом отпущения сделали Мерси.

– Допустим. А вдруг вы ошибаетесь?

– Ромео Тарчинини не ошибается никогда!

– Но вы подумали о реакции людей, когда выяснится, что дочь жертвы выкупила из тюрьмы предполагаемого убийцу ее отца?

– Вовсе не обязательно оповещать об этом кого бы то ни было. Как только я узнаю размеры суммы, вы мне ее передадите, и я, уже от своего имени, внесу залог.

– Вы все предусмотрели, не так ли?

– Я всегда все предусматриваю, синьорина!

– В таком случае, можете на меня рассчитывать. Я вам верю. Однако, если Мерси не виновен, то кто…

– Не знаю. А кстати, вы в кого-нибудь влюблены?

Джанет вздрогнула, и лицо ее мгновенно залилось краской.

– Что?

– Вы кого-нибудь любите? Вам отвечают взаимностью?

– По-вашему, сейчас самое подходящее время задавать такие нескромные вопросы? Не говоря уж о том, что вас это ни в коей мере не касается…

– Та-та-та! Любви нет дела до смерти! Она побеждает все. Уж поверьте тому, кто в этом кое-что смыслит! Я считаю, что все преступления совершаются из-за несчастной любви или препятствий, которые этой любви приходится преодолевать ради самосохранения. Например, Мерси мог бы убить вашего отца, если бы он вас любил, а синьор Паркер посмеялся над его чувствами.

– Об этом и речи быть не может!

– Так я и думал. Значит, несчастную любовь придется искать в другом месте… Таким образом я и доберусь до виновного…

– Теперь я понимаю, что вы имели в виду! Вы ведете расследование совсем не так, как наша полиция. Даже не представляю, чтобы Сайрус, а уж тем более Карлсон могли размышлять над подобными вопросами…

– Потому-то, синьорина, я добьюсь успеха там, где они со своими цифрами и машинами потерпят провал, – просто заметил Тарчинини. – А могу я спросить, какие у вас отношения с мачехой?

– Скажем, нам приходится терпеть друг друга, поскольку иного выхода нет.

– И у этого взаимного отвращения есть серьезные причины?

– Папа сделал глупость, связавшись с красивой женщиной намного моложе его.

– Но в таком случае, что вынудило вас оставаться в этом доме?

– Во-первых, мне не хотелось огорчать папу – мы с ним очень любили друг друга. А потом, приходилось держать ухо востро.

– В каком смысле?

– Кэрол – ужасная мотовка, и при всем папином богатстве дело могло бы дойти до катастрофы, не предупреждай я вовремя, что она начинает перебарщивать.

– Ясно… Что ж, синьорина, благодарю вас и поздравляю с необыкновенным везением.

– И в чем же оно?

– Судьба послала вам такого умного и проницательного человека, как я. Иначе вы стали бы соучастницей очень дурного дела. Насколько я вас знаю, угрызения совести отравили бы вам жизнь, если бы Стив Мерси безвинно угодил на электрический стул. А так оно непременно и случилось бы, не вмешайся в эту историю Ромео Тарчинини. Нельзя ли мне повидать вашу мачеху?

– Сейчас?

– Если можно.

Джанет позвонила Кэрол и коротко объяснила, в чем дело.

– Она вас ждет, хоть и говорит, что страшно утомлена.

– Может быть, тоже переживает?

– Сомневаюсь.

– Последний вопрос, синьорина. В какой кинотеатр вы с мачехой ездили вчера вечером?

– В «Рокси».

– И что смотрели?

– «Мою прекрасную леди».

– И все время, до самого конца спектакля вы с синьорой Паркер провели вместе?

– Да, мы не расставались с той минуты, как попрощались с отцом, и до того, как я обнаружила… трагедию.

* * *

Восторженному взору Тарчинини, несомненно, предстала одна из самых красивых женщин, каких ему только доводилось встречать. Накануне вечером он толком не разглядел Кэрол, но сейчас, в будуаре, обставленном на голливудский лад, она показалась итальянцу истинным воплощением его представлений о женщине-вамп. С Ромео даже слетела привычная спесь, и он пожалел, что ему больше не тридцать лет. Впрочем, это сожаление было довольно эфемерным, ибо, невзирая на возраст, комиссар полагал, что являет собой непрестанную угрозу для прекрасного пола.