Рассмешить богов

— Меня зовут дон Диего, — начал он. Фамилию даже не упомянул, отметил про себя господин Пуриш. Непонятно только, из каких именно соображений дон Диего пожелал сохранить анонимность. — Я наслышан о вас как о человеке порядочном, поэтому позволил себе смелость обратиться именно к вам. Видите ли, у меня есть невеста…

— От души вас поздравляю, — подбодрил его гигант шоу-бизнеса. — Однако какое отношение имею к этому я?

— А у нее есть кристаллы с музыкой, ранее не исполнявшейся в этом мире, — продолжил посетитель. — Она никогда не пыталась их переписывать и распространять, так как полагала, что такая музыка не будет иметь успеха и не принесет дохода. Я хотел бы услышать ваше мнение как специалиста, действительно ли это так. Если вы найдете предложенные вашему вниманию пьесы перспективными, я готов обсудить с вами условия реализации. Знаете, моя профессия связана с большим риском, и хотелось бы как-то обеспечить семью на случай потери кормильца, так как сбережений у меня, к сожалению, нет…

— А где вы работаете? — спросил господин Пуриш для поддержания разговора. На самом деле его больше интересовало, что особенного нашла малышка Тиа в сапогах этого делового жениха и почему она с таким азартом их обнюхивает?

— Я работаю в личной охране одной высокопоставленной особы, — уклончиво пояснил мистралиец. Ясное дело, все они так говорят… — Мой работодатель ведет весьма активный образ жизни и имеет множество врагов, так что работа действительно опасная.

Был ли это намек на то, кто и зачем его послал, или же ни к чему не обязывающее вранье? Господин Пуриш начал уже нервничать из-за невозможности определить истинную цель визита дона Диего. К тому же звери вели себя все более странно — никогда такого не было, чтобы они вставали с места без команды и без разрешения столь нахально лезли к чужим… Неужели кто-то нашел способ вывести из игры его самых верных и грозных охранников, и сейчас этот способ либо испытывается, либо уже работает?..

— Тиа, Хон, лежать, — негромко, но внушительно скомандовал он. Хон недовольно заурчал, однако улегся на место. Его подруга в растерянности завертела мордой, переводя взгляд с хозяина на гостя и обратно, словно не знала, что делать. Затем ткнулась носом в руку мистралийца, спокойно лежавшую на подлокотнике кресла, как она обычно делала, напрашиваясь на ласку. И тут случилось такое, от чего господин Пуриш покрылся холодным потом и почти приготовился расстаться с жизнью. Этот гад, который морочил ему голову невестами, записями и условиями реализации, без всякой опаски протянул руку и погладил хищницу по голове. Да не просто погладил — потрепал по загривку, почесал за ушами и ласково назвал «хорошей киской»! А подлая киска, забыв, кто ее хозяин и кормилец, радостно заурчала и принялась тереться мордой о колено какого-то чужого мистралийца, словно он ей мать родная!

— Не беспокойтесь, — сказал мистралиец, улыбаясь, как будто ему предложили полугодовой контракт на концертное турне по континенту, и — о ужас! — полез во внутренний карман куртки. — Ваши звери меня не тронут. У меня особые отношения с кошками.

Господин Пуриш окончательно простился с жизнью, ожидая, что сейчас этот головорез вытащит что-то успешно утаенное от охраны на входе и… Зачем, ну зачем он его вообще впустил!

Мистралиец достал завернутый в лоскут дорогого бархата музыкальный кристалл и положил на стол.

— Послушайте, — предложил он как ни в чем не бывало и снова принялся гладить нахалку Тиа, — я оставлю вам кристалл, можете послушать в свободное время. Когда мне прийти за ответом?

«Никогда, сволочь!» — чуть не закричал господин Пуриш, с трудом веря, что этот укротитель леопардов сейчас действительно уйдет, не сделав ничего особенного.

— Во вторник? — через силу выговорил он, не в силах привести в порядок мысли. Может, его посетитель — маг, а он сразу не понял? Может, оборотень? Кто еще мог позволить себе безнаказанно трепать по загривку его леопардов?

— Замечательно, во вторник, — охотно согласился мистралиец и, еще раз погладив Тиа, одним плавным, грациозным движением покинул уютные объятия кресла. Действительно, отличный бы получился танцовщик… — В это же время?

Насмерть перепуганный деятель шоу-бизнеса только кивнул. Странный посетитель посмотрел на зверей, которые уже вдвоем дружно терлись о его колени, и как бы между прочим заметил:

— Очаровательные животные. Это те самые? Наследство маэстро?

— Откуда такая осведомленность? — потихоньку отходя от потрясения, позволил себе поинтересоваться господин Пуриш.

— Слышал. — Мистралиец в последний раз приласкал леопардов и направился наконец к двери. — Всего хорошего, сударь. Приятно было познакомиться с вами… и с вашими очаровательными котиками. До вторника.

Прощаясь, он опять приподнял шляпу. Чуть выше, чем в первый раз, и из-под широких полей на секунду или две мелькнули его глаза.

— До свидания… — еле выговорил господин Пуриш, судорожно дергая ящик стола, где лежали сердечные капли.

Этого не могло быть! Лицо… голос… Но глаза… Иллюзия? Родственник? Только похож? А как же эти глаза? И перчатка… Почему он так и не снял перчатку с правой руки? А леопарды? Неужели Тиа просто так дала бы чужому себя погладить? Или он в самом деле маг?

Мистралиец повернулся и ушел, ничего не заметив или сделав вид, что не заметил. А бедный предприниматель отменил все остальные визиты на этот день, заперся в своей спальне и до глубокой ночи маялся сомнениями и догадками, запивая их попеременно то лекарствами, то галлантским коньяком.

Что смешнее всего, на кристалле оказалась действительно музыка, какой господин Пуриш никогда и нигде не слышал.

— Что? Он такое сказал? Он это серьезно сказал? — Возмущение мэтра Альберто было беспредельно, и выражал он его так бурно, как могут только мистралийцы.

Жак печально кивнул:

— Король вообще мужик серьезный. Он так и сказал: или у вас в агентстве полный бардак и левая рука не ведает, что творит правая, или же вы целенаправленно стремитесь их ни в чем не повинное величество изничтожить морально и физически. Чего он вам сделал, в самом деле? Ну любопытный не в меру, но не принудит же он вас к контакту, если сами не захотите. А что он еще должен был подумать после того, что вы ему устроили?

— А что мы ему устроили?

— А вы как бы не в курсе? Ваш лондрийский центровой такую подставу его величеству организовал, что если б не счастливая случайность, то я и не знаю, что бы было.

Алхимик тяжело вздохнул и зачем-то заглянул в кофейник, который и не думал закипать.

— Расскажи подробнее, — грустно попросил он. — Я действительно не в курсе. И шеф ничего не может понять. Пропал человек, как сквозь землю провалился, послал аварийный сигнал и исчез. Что он там сделал? И почему ты так уверен, что это он?

— Ну раз исчез, значит, точно он, — хмуро бросил Жак. — Не местные же засунули кубик в светильник.

— Какой кубик?

— Голопроектор. С коротенькой такой картинкой, от которой я чуть со смеху не помер. А король только что не кусался, так осерчал. Представьте себе, что в ответственный момент церемонии прямо напротив его величества возникает голограмма… Вы когда-нибудь Панмурина видели?

— Нет. Это кто?

— Это из одной старой игрушки персонаж, весь из себя зловещий, на демона смахивает, антураж у него соответствующий, голосок такой загробный… Вот возникает такая образина из ниоткуда и говорит его величеству: твоя душа, дескать, принадлежит мне… Представляете реакцию толпы народу, не имеющей понятия, что такое голограмма?

Бедный мэтр Альберто, видимо, представил описанное чересчур ярко, так как изменился в лице и с неподобающей его возрасту торопливостью бросился к шкафчику, где с недавних пор хранил аптечку. Наркотики, которые так привлекали непутевого товарища принца, он оставил в сейфе, а аптечку поближе переложил, наученный горьким опытом. Дабы в случае необходимости сейф больше не ломали. Да и самому, если что, быстрей добежать…