Расстрелять перед строем…
Шрифт:
Но обстановка в целом складывалась тревожно: 25-го сдана Руза, затем пал Волоколамск…
Между тем действия развиваются по обычному для нас сценарию, когда хотели, как лучше, а получилось вот что: захлопнуть мышеловку некому, поскольку перерезать Ново-Петровское шоссе не хватает сил. В результате потери Рузы немцы прорвались не только к Ново-Петровскому, но и на Звенигородском направлении, где в болотах у Панова захватили батарею “катюш”. Тот самый случай, о котором упоминают в СМИ, но не называют, где это произошло. Оказывается, впервые секретное советское оружие в исправном состоянии попало в руки фашистов у деревни Паново Рузского района. Комиссара дивизиона расстреляли. И расстрел двух комиссаров — этого и Шабалова за Рузу в цепи других событий был использован
Вследствие указаний Сталина нашу ударную танковую группировку под Ново-Петровским раздергали на отдельные бригады, значительно ослабив. В результате, когда нужно было наступать, удар получился не кулаком, а растопыренными пальцами. (…)
Не было взаимодействия между танковыми бригадами и стрелковыми подразделениями, между родами войск, и поэтому уничтожить ударную группировку немцев под Ново-Петровским не получилось.
Остатки Новосибирской 133-й дивизии затем составили костяк 785-го полка 144-й дивизии, сражавшейся в Звенигородском направлении, освобождавшей с боями Нестерово и Старую Рузу.
Как известно, один стрелковый батальон 133-й дивизии был передан 32-й дивизии Полосухина, которая отходила под Кубинку. В районе Колюбакина начальник загрядотряда перехватил этот батальон и приказал занять оборону в деревне Апальщино, поскольку под Пановом гибла батарея Катюш, немцы рвались на Звенигород.
Бой за Апальщино описан немецким историком, увековечившим подвиг своего врага — советских воинов, которые целый день, с шести утра до четырех часов вечера, успешно противостояли батальону противника. С 13 октября красноармейцы батальона практически не получали боеприпасов и продовольствия. Пушки были, но снарядов почти не оставалось. И враг, прошедший пол-России, нес огромные потери, не мог взять маленькую деревеньку! Только когда подошел дивизион штурмовых орудий, сибиряки отступили к Локотне. (…)
Для закрытия прорыва немцев на Звенигородском направлении в 5-й армии был создан сводный отряд, в который Катуков передал три Т-34 под командованием танкового аса Лугового. Из 25-й танковой бригады передали мотострелковую роту, из 19-й танковой бригады — противотанковый взвод. Но все эти части не смогли встретиться и не закрыли прорыв, поэтому туда бросили батальон 521-го полка 133-й СД — то, что было под рукой. Батальон задержал противника на сутки, что позволило командованию подтянуть 144-ю дивизию и закрыть фронт.
В это время рассвирепевший Жуков и начал искать виноватых в не выполнении его приказа. Кто должен отвечать? Говоров? Перевели стрелки ниже. Командир 133-й дивизии? Но там командир и комиссар в одном лице! Задним числом назначили исполняющим обязанности командира полка подполковника Герасимова, и военный совет 5-й армии приговорил Герасимова и Шабалова к расстрелу. Их расстреляли в Карийском…»
Александр Герасимович Герасимов родился в 1900 году в городе Орел. Из рабочих. В Красной Армии с 1918 года. В 1923 году окончил Командные курсы в г. Орел, в 1927 г. — Военно-политические курсы имели Ленина в Москве. С 1936-го по 1937 год — преподаватель тактики, старший преподаватель, начальник Учебной части курсов усовершенствования комсостава запаса Приволжского военного округа.
В 1940 году майор Герасимов — инспектор отдела Управления пехоты РККА. С этой должности назначен командиром 521-го стрелкового полка 133-й стрелковой дивизии. Весной 41-го присвоено воинское
звание «подполковник». Награжден медалью «XX лет РККА». Имел одно ранение.Постановлением Военного Совета 5-й армии от 29 октября 1941 года обвинен в сдаче противнику Рузы. В ноябре 1941-го расстрелян перед строем начасостава 144-й стрелковой дивизии. Посмертно реабилитирован в январе 1963 года, то есть еще при жизни Маршала Советского Союза Г.К. Жукова. И это все о том же: «Жестокое время, жестокие люди…»
8
80-я стрелковая дивизия (командир дивизии И.М. Фролов) была сформирована в июле 1941 года из ополченцев Володарского (Невского) района Ленинграда. До ее переименования (23 сентября) она официально называлась 1-й гвардейской Ленинградской стрелковой дивизии народного ополчения. Неофициально — Володарской. В свой первый бой вступила 12 июля 1941 года под Волосовом. Затем воевала под Ленинградом и оказалась прижатой к Финскому заливу — на Ораниенбаумском пятачке. 25 октября дивизию перебросили через залив баржами с Ораниенбаумского плацдарма в Ленинград, далее пешим маршем на западный берег Ладожского озера.
Как пишет С. Глезеров в статье «Засекреченное кровопролитие», «марш был очень тяжелым — многие бойцы на ходу умирали от голода и истощения. Не хватало боеприпасов и фуража, да и сама дивизия была таковой только по названию — до 12 ноября в ней насчитывалось всего два стрелковых полка. За пять дней, с 19 по 24 ноября, дивизия сменила четыре района сосредоточения, люди были совершенно измотаны, а от недостатка фуража начался падеж лошадей…
Дивизии была поставлена задача: со стороны Дороги жизни нанести удар по немецким позициям в районе «бутылочного горла», захватить 1-й и 2-й Рабочие поселки и двигаться дальше в направлении Синявинских высот. Одновременно предполагались вспомогательные удары с “Невского пятачка”.
Командование 80-й дивизии прекрасно знало реальное состояние вверенной им дивизии и отдавало себе отчет, в том что в случае наступления она лишь понесет бессмысленные жертвы. Поэтому Фролов сообщил начальнику штаба фронта генералу Гусеву, что “дивизия к выполнению поставленной боевой задачи не готова”.
Однако в штабе фронта рассудили по-своему: выполнить приказ любой ценой! Комдив Фролов и комиссар Иванов были отстранены от командования, а новое начальство приступило в ночь на 26 ноября 1941 года к выполнению той же боевой задачи. В обстановке неразберихи и неорганизованности части 80-й дивизии с опозданием на пять часов вышли к берегу Ладожского озера, не зная, где свои, а где противник. При этом некоторые подразделения вообще не имели патронов.
По воспоминаниям ветеранов, бойцы были посажены на грузовики полуторки и высажены на льду Невы, не доезжая шести — восьми километров до немецких позиций. Затем, без всякой артиллерийской и минометной поддержки, они пошли на вражеские дзоты и в двух километрах от берега попали под прицельный огонь врага. На открытом пространстве заснеженного Ладожского озера укрыться было практически негде… Дивизия понесла большие и совершенно не оправданные потери…
Явный провал наступления необходимо было списать на кого-то, и спустя неделю, 2 декабря 1941 года, бывший комдив Фролов и бывший комиссар Иванов были арестованы. В тот же день они предстали перед военным трибуналом Ленинградского фронта, которым были признаны виновными в том, что “пораженчески” отнеслись к выполнению приказа, “проявили трусость и преступное бездействие, в результате чего указанная выше операция была сорвана”. На следующий день обоих расстреляли».
Летом 1957 года Военная коллегия Верховного суда СССР определит: «Приговор военного трибунала Ленинградского фронта от 2 декабря 1941 года в отношении Фролова Ивана Михайловича и Иванова Константина Дмитриевича отменить и дело их прекратить за отсутствием состава преступления».
А приговор был таким:
«СОВ. СЕКРЕТНО
ПРИГОВОР
ИМЕНЕМ СОЮЗА СОВЕТСКИХ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ РЕСПУБЛИК
1941 года декабря 2 дня, Военный Трибунал Ленинградского фронта, в закрытом судебном заседании, в расположении Военного Трибунала, в составе: