Рассвет русского царства

Ратибор нахмурился.

— Кто такой этот Давлет?

— Первый воин Ульяс-бека, — пояснил Семён. — Видимо, бек решил в случае провала всю вину взвалить на него.

Ратибор немного подумав, пошёл в сторону ворот.

— Барин. А вдруг ловушка? — спросил кто-то из дружинников.

— Не бойся, — усмехнулся боярин. — Под белым знаменем не нападают. Даже татары этого правила придерживаются.

Ворота открылись и Ратибор вышел наружу. Давлет спешился. Они остановились посередине между стеной и татарским лагерем.

Я натянул арбалет, прицелился в одного из телохранителей. Рядом Семён держал наготове лук. И так сделали все, у кого было стрелковое оружие. Кстати, до меня дошли слухи, что после того как осада будет снята, Ратибор собирается заказать у меня ещё двадцать арбалетов. Уж очень хорошо они себя показали во время осады.

Переговоры длились с полчаса. Говорили тихо, не слышно было ни слова. Временами Ратибор резко качал головой, Давлет разводил руками. Спорили о чем-то.

Наконец боярин развернулся и пошел обратно. Лицо у него было мрачное.

— Что предлагали? — спросил Федор, когда ворота закрылись.

— Откуп. Пятьдесят рублей, весь скот, половину запасов зерна.

— Много, — присвистнул Федор.

— Слишком много, — отрезал Ратибор. — У нас нет таких денег. Да и не дам я им ничего. Придут еще раз через год, потребуют больше.

— И что ответил?

— Что пусть попробуют взять силой. Хватит с нас переговоров.

Я посмотрел на татарский лагерь. Воины уже начали готовиться к штурму.

* * *

Штурм начался в полдень.

На этот раз татары пошли ещё большими силами. Пешие воины с лестницами впереди, конные лучники по флангам, сам Давлет с отборными батырами в резерве. Я прицелился в татарина в дорогом доспехе. Выстрелил. Болт попал точно в грудь, пробил кольчугу.

— Отлично! — похвалил Лёва. Его выстрел тоже был удачным. Стрела попала кому-то в шею и там осталась. Пока я перезаряжал арбалет, Лева успел выстрелить дважды. Наконец я зарядил свой арбалет и взял в прицел новую цель. Знаменосец с красным флагом. Он мне не понравился, и я выстрелил в него. Но промазал и, пока перезаряжался, тот отошёл дальше.

Лестницы уже поднимали к стенам. И по ним карабкались воины с саблями. Семён и его лучники осыпали их стрелами, но сдержать всех не могли. Их было очень много.

Первый татарин перевалился через стену метрах в десяти от меня. Широкоплечий детина с топором. За ним полез второй, третий.

Я бросил арбалет, схватил копьё.

— Лёва, я прикрываю! Ты стреляешь!

— ДА! — тут же ответил он. Он спустил тетиву, но в другую сторону. Там тоже на него пёр враг. Он смог ранить, но тот был ещё жив. Татарин попытался достать его саблей, но не преуспел. И тогда я копьём добил его. После этого я повернулся обратно, где было ещё трое врагов. Первым их встретил Гришка, сын плотника, со своим отцом. Парень дрался храбро, но опыта не хватало. Получил удар топором по плечу… упал.

Его отец взревел от ярости, обрушился на убийцу сына и тоже быстро погиб. Второй татарин насадил его на копьё.

В этот момент Лева выстрелил. И тот, что был с копьём, падает вниз. Нас осталось двое на двое.

— Ах ты, супостат! — услышал я голос Григория. Он пронесся мимо меня, и с ноги врезал в щит татарина. Он упал, и Григорий тут же напал на второго. Я же, не тратя время, подскочил к тому татарину, что упал и отправил его душу к праотцам.

— Дзинг, — враг, с которым сражался Григорий, падает со стрелой в груди.

— Молодец, Лева! — похвалил он. После чего повернулся ко мне, проверил мою целостность и, не говоря ни слова, понёсся на следующий участок, где тоже были татары.

Я подобрал арбалет, натянул тетиву. Увидел Давлета. Наверное, он уже думал, что ещё немного и крепость будет взята, поэтому подъехал так близко.

Я прицелился в него.

Выстрел. Болт летел точно в цель, но в последний момент между нами встал телохранитель. Болт пробил ему грудь насквозь, но Давлет остался невредим.

— Проклятье! — выругался я, перезаряжая.

Давлет увидел, откуда стреляли. Сказал что-то своим лучникам. Те развернулись в мою сторону, натянули тетивы. И я тут же нырнул за бревенчатый парапет. Стрелы засвистели над головой, впились в дерево.

Рядом со мной сидел Лёва.

— Ахаха-ха-ха.

— Ты чего смеёшься? — спросил я, подумав, что у него нервы не выдержали.

— Ахах-ха…

— Лёв! — отвлёкся я от арбалета, чтоб тряхануть его.

— Вспомнил, как я тебе сказал, что тебе надо разобраться с Ванькой Кожемякиным, и ты пальцем у шеи провёл.

— Ну…

— Я ж тогда думал, что ты и мухи не обидишь! А сегодня мы с тобой столько врагов убили… Ахах-ха-ха…

В этот момент в нескольких метрах от нас с лестницы спрыгнул ещё один татарин. Так вот Лёва, как сидел, так в этом положении и выстрелил из лука. Словно так и должно быть. И попал тому точно в глаз.

Я не сильно понял почему ему вспомнился этот момент, но решил подыграть, и напомнил ему, как он удирал от медведя. Эти слова запустили новый приступ хохота. Но в конце концов он взял себя в руки.

Бой продолжался ещё больше часа. Татары лезли на стены волна за волной. Мы отбивались, как могли. Арбалет работал медленно, но почти каждый болт находил цель. Мне пришлось сбегать на другой участок стены, и собрать болты… Увы, но многие защитники с арбалетами погибли в этом сражении. Один колчан вообще был почти не тронут.

К вечеру атака захлебнулась. Татары отступили, потеряв очень много воинов. С нашей стороны тоже были потери. На стенах находились не только дружинники, а простые крестьяне. Плотники, гончары, рыбаки… Все, кто мог держать оружие в руках. Вот как раз среди них и было больше всего потерь.

Татары не ушли, даже после этого…

* * *

Мы вышли из крепости около полуночи. Сорок дружинников под командованием Ратибора. Мы построились клином. Впереди, на самом острие атаки, был Ратибор. Позади Федор и Григорий. Я и Лёва занимали место почти в самом центре. Нас окружали более старшие и опытные дружинники.

К сожалению… из всех подростков, с кем я тренировался по утрам, выжили к этому дню только я и Лёва. А нас было девять…

Арбалет у меня висел за спиной. В руках копьё и щит. На поясе сабля в ножнах.