Рассвет

Как и большинство людей, знававших лучшие времена – не то что нынешние – миссис Джейкобс обожала рассказывать о своих несчастьях и коварстве мужчин, и поскольку Хильде, бедной девочке, некого было больше слушать, в ее лице достойная вдова нашла самую внимательную аудиторию. Вполне естественно, что коль скоро речь шла не только о внимательной слушательнице, но и об очаровательной молодой женщине, добрая миссис Джейкобс вскоре полюбила Хильду всем сердцем, а обстоятельства ее жизни и историю с мужем Хильды нафантазировала самостоятельно, поскольку не смогла получить достаточно удовлетворительной информации из первых рук. Одной из любимейших версий миссис Джейкобс было то, что красавец-муж обманом вывез Хильду откуда-то из-за моря и держал ее в одиночном заключении, чтобы не подпустить к ней ненавистного соперника. Другой, более сдержанный, вариант предполагал, что муж просто держит Хильду под замком, чтобы иметь большую свободу для себя самого.

Со временем обе эти версии завладели разумом миссис Джейкобс, она поверила в них и, говоря о Хильде с кем-либо из других постояльцев, неодобрительно качала головой и несколько туманно выражалась в том смысле, что Хильда – бедный ягненочек и жертва…

Что до самой Хильды – она, разумеется, и не подозревала о мрачных догадках своей доброй хозяйки, однако с каждым днем становилась все более подвержена депрессии и тревогам, а то и подозрениям – ко всему этому Хильда становилась все более чувствительной по мере того, как приближалось некое событие…

Она не могла не заметить изменения в поведении Филипа – в те редкие часы, когда он вырывался навестить ее. Наиболее заметны были теперь его молчаливость и раздражительность. Сдержанность, которая с течением времени становилась все более и более заметной, заставила ее чувствовать, что между ними вырастает некая невидимая стена – пытаться пробиться сквозь нее Хильде не позволяла гордость, однако само присутствие подобной преграды раздражало ее все сильнее. Незадолго до событий, описанных в предыдущей главе, она воспользовалась очередным визитом Филипа, чтобы, наконец, пожаловаться на свое положение; Хильда умоляла мужа сказать, когда же она сможет занять свое законное место рядом с ним… Филип ничего определенного ответить не смог. Видя, что он уходит от ответа, Хильда с врожденным женским тактом сменила тему и спросила его о Марии Ли (к которой испытывала искреннюю привязанность). Когда он виделся с девушкой в последний раз, как она выглядит, не собирается ли замуж – результатом этих невинных вопросов стал жестокий и совершенно необъяснимый приступ раздражения со стороны Филипа. Он устроил нечто вроде сцены – и около пяти часов дня внезапно уехал, отговорившись тем, что ему непременно нужно успеть на поезд.

Вскоре после его отъезда миссис Джейкобс принесла чай и обнаружила Хильду в слезах – она была слишком горда, чтобы расплакаться при муже, и только сейчас дала себе волю. Миссис Джейкобс, обладавшая обширным личным опытом в подобных вопросах, справедливо предположила, что между супругами произошла ссора, вину за которую она немедленно возложила на уехавшего Филипа.

– Миленькая моя миссис Робертс (так назвалась Хильда)! Вы не берите близко к сердцу, все они грубые скоты – и больше ничего! Видали бы вы моего Сэмюэля, который помер уж лет десять назад и лежит себе в могилке на Кенсальском кладбище. А ведь он ни гроша не оставил, чтоб даже за место это заплатить, не считая тридцати пяти бутылок бренди. И все же он был красавчик, бедный мой дорогой муженек – никакого сравнения с вашим!

– Позвольте заметить, миссис Джейкобс, что мой муж – вовсе не грубая скотина, как вы изволили выразиться! – с достоинством возразила Хильда.

– Ах, миссис Робертс, да ведь и я всегда защищала моего Сэмюэля, хотя он и был самой грубой скотиной на три окрестных графства. И не в обиду всем им будет сказано – я всякого из них назову грубой скотиной, коли он приходит к законной жене два раза в месяц, не говоря уж о том, что такой ангел, как вы, из-за него плачет!

– У мистера Робертса есть свои обстоятельства, миссис Джейкобс, и вы не должны так о нем говорить.

– Да-да, мой Сэмюэль точно так же говорил, когда по три ночи кряду дома не ночевал, да только однажды-то я отправилась за ним следом и повидала это его Обстоятельство – довольно хорошенькое, надо сказать, все размалеванное и в перьях с блестками. Вертлявая такая, и глаза, как плошки. У мужиков вечно «обстоятельства», о которых они не говорят. А вы бы лучше оделись и прошлись немного – вечер такой теплый! Вы себя чувствуете разбитой, но это ничего, в интересном положении нужно делать физические упражнения. Я вот, помню…

Тут Хильда поспешно прервала достойную хозяйку и принялась одеваться, лишив себя, таким образом, интереснейших воспоминаний миссис Джейкобс.

Вечер и в самом деле был прекрасный, ясный и теплый, так что Хильда, обычно гулявшая вдоль Линкольнс-Инн-Филдс, решила пройтись подальше и отправилась мимо Линкольн-Холл на Новую площадь. Здесь она вошла в одну из арок напротив того места, где ныне стоят новые здания суда. Здесь обитали книготорговцы, и в витринах их лавок были разложены многочисленные сокровища юридической и иной мысли, способные привлечь студентов, торопящихся в суд, или судейских клерков, желающих освежить свои знания. В данный момент у одной из таких витрин стоял некий молодой человек, и когда Хильда вошла в арку, он как раз изучал брошюру, посвященную правам наследования. Этим молодым человеком был Джордж Каресфут: он пытался выяснить, унаследует ли он хоть что-нибудь, если его дядя умрет скоропостижно.

Молодой человек приехал в Лондон по делам фирмы, а теперь лениво ждал вечера, чтобы окунуться в вихрь удовольствий, как он их понимал, ибо Джордж был в душе весьма веселым и разбитным малым.

Еще он был крайне наблюдателен – и потому сразу обратил внимание на тень, упавшую на разложенные в витрине книги. Осторожно обернувшись, Джордж мигом заметил обладательницу тени – статная молодая дама, по всей видимости, решила отдохнуть в тени арки от яркого солнечного света. Что-то в ее облике показалось Джорджу знакомым; он дождался, когда незнакомка остановится, двинулся вперед, затем быстро обернулся – и с первого взгляда узнал Хильду фон Хольцхаузен, очаровательную компаньонку мисс Ли, которая сейчас должна была находиться в одной из глухих провинций Германии. Глаза Джорджа блеснули – и целый вихрь разнообразных идей фейерверком озарил его весьма способный мозг.

– Ставлю соверен – вот я тебя и поймал! – пробормотал Джордж.

Тем временем Хильда неторопливо миновала Ченсери-лейн, затем свернула налево, достигла Холборна и другим путем вернулась на Линкольнс-Инн-Филдс. Само собой разумеется, Джордж следовал за ней на почтительном расстоянии, не упуская, однако, из виду. Первым его порывом было заговорить с Хильдой, однако он отказался от этой мысли.

На пороге дома, в котором скрылась Хильда, стояла хозяйка – она отчитывала мальчишку мясника, весьма энергично характеризуя и качество мяса, и некоторые личные качества мальчишки. Паузу она сделала всего однажды, когда Хильда проходила мимо нее в дом и сказала ей что-то, заставившее достойную женщину рассмеяться. Мальчишка мясника воспользовался этим и сбежал – остаток своей нотации миссис Джейкобс пришлось кричать ему вслед. Тем временем Джордж понял, в чем состоит его шанс…

Приблизившись к миссис Джейкобс и вежливо поклонившись, он в самых изысканных выражениях поинтересовался, не является ли она хозяйкой дома, а когда она ответила утвердительно, спросил, не сдает ли она комнаты.

– Благодарю покорно, сэр, – отвечала миссис Джейкобс, – но я не сдаю комнаты одиноким джентльменам.

– Ах, вы ошибаетесь, мэм. Я женат.

Миссис Джейкобс посмотрела на него с некоторым сомнением.

– Полагаю, сэр, вы не будете против, если я спрошу у вас рекомендации?

– Да хоть десяток, если угодно, мэм, но, быть может, взглянем сперва на комнаты?

Миссис Джейкобс признала это разумным, и они поднялись наверх. Джордж шел впереди. На первом этаже возле одной из дверей стояли дамские туфли для прогулок, и он догадался, кому они принадлежат. Безмятежно схватившись за ручку двери, Джордж спросил:

– Комнаты здесь, не так ли?

– Нет-нет, сэр, здесь живет миссис Робертс. Прошу вас – следующий этаж.

– Миссис Робертс? Полагаю, это та привлекательная молодая леди, которая недавно вошла сюда? Не в обиду будь сказано, мэм, но мужчина должен быть осторожен, когда собирается привести в незнакомое место свою супругу. Надеюсь, миссис Робертс – респектабельная особа?