Рассветный меч
Шрифт:
Бэйр раздраженно перебил:
— Вы что, не расслышали, о чем я говорил? Додона сказал, что это необходимо.
Эйлис сделала жест рукой, призывая спорящих к примирению:
— Он прав, отец. Если Додона сказал, что это необходимо, это действительно необходимо.
Эльмар вздохнул:
— Да, дочка. Если так сказал Додона, то сказанное им должно быть исполнено. И все же я не представляю, как нам снова превратить сокола в Аравана, сила подобного рода — это…
— А–а–а, — подала голос Брануен. — Я поняла. Ключ в самом кристалле, в соколе внутри… — На ее лице отразилась
Вспышка платинового света озарила хижину и мгновенно погасла, но теперь там, где был сокол, лежал эльф. Он лежал на боку, а по груди его растекалось большое кровавое пятно. Эйлис отчаянно вскрикнула, и крик, казалось, застрял у нее в горле. Она так и застыла с широко раскрытым ртом.
— Живее, Далор, пока он не умер от потери крови,— закричала Брануен. Бросившись к Аравану, она сняла с него заплечную сумку, скалолазную экипировку и осторожно раздела.— Эйлис, Эльмар, не мешайте, дайте Далору начать работать.
Без конца повторяя: «Любимый мой, о мой любимый. Не умирай. Пожалуйста, не умирай», Эйлис отошла назад и встала напротив Бэйра, сжав кулаки так сильно, что костяшки побелели; крупные слезы наворачивались на ее глаза. Она практически не дышала все то время, пока Далор, сосредоточившись и бормоча про себя незнакомые слова, склонялся над бледным, пребывающим в беспамятстве эльфом.
А метель неистовствовала снаружи, с силой налетая на маленькую хижину, как будто желала сокрушить убогое строение и разметать по свету всех, кто там находился.
Наконец Далор оторвался от раненого и посмотрел на столпившихся вокруг:
— Думаю, он выживет, хотя рана очень болезненная. Услышав это, Эйлис припала к плечу Бэйра и беззвучно зарыдала. Юноша обнял ее и не размыкал объятий, пока она плакала под стоны и завывания ветра, беснующегося снаружи.
Брануен, стоя у стола, разрезала на ломти головку желтого сыра, рядом с ней Бэйр крошил на мелкие кусочки яблоки, а над Араваном, лежащим на кровати, склонилась Эйлис и по каплям вливала гвинтимовый чай в полуоткрытый рот эльфа; горло Аравана, находящегося в беспамятстве, инстинктивно делало глотательные движения.
— Понимаешь, я, должно быть, понял это,— сказал Эльмар.
— Понял что? — спросил Далор, лежа на кушетке перед очагом и потягивая гвинтимовый чай; в теплом воздухе хижины смешались ароматы трав, сыра, яблок и хлеба.
Эльмар жестом указал на постель:
— Я понял, как изменять облик. Это, в общем–то, легче легкого. — Эльмар стал сосредоточенно рассматривать золотой браслет на левой руке, браслет, в который был вправлен тускло светящийся камень красного цвета.
Далор покачал головой:
— Эльмар, дикая магия не поддается объяснению, так же как и твоя склонность к рискованным предприятиям. И ты пытался определить, как это делается, уже по меньшей мере тысячу лет.
Эльмар продолжал рассматривать браслет, а потом вдруг засопел, отвернулся от Далора и сказал в сторону:
— Я, если ты не возражаешь, лучше вообще не буду говорить об этом.
Далор усмехнулся, и они в молчании задумались каждый о своем. Трещали
и стреляли угольками поленья в очаге, стучали ножи, измельчавшие яблоки и резавшие сыр, но все эти звуки заглушали стоны и завывания бушевавшей снаружи метели. Далор первым нарушил молчание:— Послушай, Бэйр, когда вы с соколом пришли в Вадарию?
— Почти сразу перед тем, как мы с Эйлис заметили друг друга, — ответил Бэйр.
— Что?! — закричал Эльмар, вытянув шею и стараясь заглянуть в лицо молодого человека. — Этого не может быть! Единственное время, когда возможен переход в Вадарию, — это полдень. И единственное время, когда возможен переход из Вадарии, — полночь.
Бэйр пожал плечами:
— Тем не менее мы перешли на рассвете.
— Чушь. Ты говоришь чушь, парень.
— Отец,— вмешалась в разговор Эйлис,— его зовут Бэйр, а не парень.
— А может быть, здесь действует что–то другое, — предположила Брануен.
— Да, — поддержал ее Далор. — Если парень, то есть Бэйр, говорит, что они перешли на рассвете, лично я верю, что так оно и было. А скажи мне, парень, как ты узнал, где расположен переход?
— Да я и не знал. Охотник нашел его. Он почуял его благодаря кольцу.
— Охотник? — переспросил Эльмар. — А кто этот Охотник?
— Понимаете… — начал было объяснять Бэйр, но Брануен перебила его:
— Кольцо? Что за кольцо?
— Вот это, — ответил Бэйр, доставая каменное кольцо из–за пазухи. — Оно было подарено мне при рождении.
— Так кто все–таки этот Охотник? — настойчиво повторил свой вопрос Эльмар.
— Подарено при рождении? — спросила Брануен. — Позволь мне взглянуть на него.
Бэйр наклонился, чтобы Брануен могла рассмотреть кольцо вблизи.
— Ответь мне, парень, кто этот Охотник?
— Настоящее его имя — Охотник, Ищущий и Находящий, Один из Нас, но Не Такой, как Мы; это имя дано было ему…
— Эльмар, взгляни–ка на это, — сказала Брануен. — Оно излучает дикую магию.
— Да? — Эльмар взял кольцо в руку; в отблесках пламени очага камень кольца излучал странное черное свечение.
Пока Брануен снимала с огня чайник, в котором кипел отвар гвинтима, и разливала его по чашкам, Эльмар сосредоточенно рассматривал кольцо, затем уставился неподвижным взглядом на браслет у себя на запястье, а потом снова перевел пристальный взгляд на кольцо.
— Да, ты права: это дикая магия, точно как и в моем браслете, и в кристалле, внутри которого сидит сокол. — Он поднял взгляд на Бэйра. — Кто дал тебе это?
— Моя мама говорила, что никому не известно, кто принес это кольцо в день, когда я родился, но она упомянула, что накануне в долине слышали, как лаяли лисы.
— Лисы? Ха! Пикси. Возможно, они не сами сделали это кольцо, но я больше чем уверен, что доставили его именно они. Конечно же, это дикая магия. — И он снова стал внимательно рассматривать кольцо. — А что оно может делать?
— От него… Как бы это сказать… Исходит некий звон и чувствуется слабое покалывание, когда я приближаюсь к месту перехода, — сказал Бэйр. — Таким образом Охотник понял, что место перехода близко, хотя Валке пытался направить его по другой дороге и…