Рассветы над Вавилоном

– Как тебя зовут?

Взгляд его стал серьезным, и она притихла. Женщина заказала себе кофе, а дочке мороженое. Пауза длилась секунд, наверное, сорок, а затем девочка все-таки сдалась, произнеся:

– Карина.

– Ух ты! – обрадовался Буров. – А я тут тоже одну Карину поджидаю. Убежала от папочки своего. Постарше тебя. Тебе сколько лет?

– Восемь.

Девочка пристально смотрела на Давида.

– Ты не убегаешь от мамы?

– Нет.

– Правильно. И не надо. А то потом дяди типа меня, раздраженные и злые, будут перемещаться по стране в поисках.

– Вы не злой.

– На то есть свои причины.

Буров тоже не отрывал взгляд от девочки.

– Ты мультики любишь?

– Да, – улыбнулась маленькая Карина.

– Какой любимый?

– «Принцесса каменных джунглей».

– Я не смотрел, – признался Буров. – О чем он?

– Там девочка из леса попадает в город. А ее все пытаются поймать, потому что всем нужно ее колдовство. Она колдует природой.

– Ясно. Все там тебе нравится? Или есть что поменять?

– Принца, – без раздумий ответила Карина.

Буров полез в рюкзак и через минуту поисков выудил оттуда небольшой бумажный блокнотик, который иногда использовал в качестве записной книжки. Давид вырвал три заполненных им листочка и вместе с ручкой положил блокнот перед Кариной.

– Пиши, – строго велел он.

– Что?

– Свой вариант истории. Пиши, какой там должен быть принц. Ты же умеешь писать?

– Да, – сказала девочка и взяла ручку.

По вокзалу объявили о прибытии поезда, которого ожидал Буров, и он, рассчитавшись за кофе, направился к перрону. Кофейня провожала его абсолютной тишиной и запахом корицы. Девочка писала, мама пила ароматный капучино, а официантка угрюмо рассматривала спину уходившего сыщика. Стоянка поезда длилась десять минут, поэтому Буров с максимальной скоростью переместился к вагону, где должны были ехать девушки, и спустя две минуты все с тем же поистине олимпийским спокойствием рассматривал их места, пустые и грустные, как трибуны на матчах сборной России по футболу. Не меняя темпа, Давид устремился к проводнице, находившейся в конце вагона.

– Где пассажирки с восьмого и девятого мест? – спросил он, показывая ей белый пластик проходки.

Женщина оказалась толковой.

– Там еще и десятое освободилось. И двадцать третье с двадцать четвертым. И все в Нариме.

– Они что, взяли билеты до Самары, а вышли в Нариме?

– Я точно не поняла, как было, – затараторила Мария Степанова. – Поняла, что покурить вышли да на Нарим глянуть. Рюкзачки взяли только, ручную кладь…

– А багаж где?

Степанова кивнула в сторону выхода, где в багажной зоне располагались встроенные шкафы для крупногабаритных вещей.

– Там все. Так и лежит. Что с этим делать?

– Пусть лежит пока. На станции назначения выгрузите. А на десятом кто?

– Парень какой-то. Студент, похоже. Кальвадос просил. С ними ехал. И с ними вошел.

– И вышел.

– Ага.

– А еще двое?

– Мужики лет по тридцать пять. Один накачанный такой, типа мачо. А второй тоже здоровый, но, похоже, толстяк. Они вообще без вещей были. Вышли. До отправления секунд двадцать оставалось, я из вагона вылезла, хотела их позвать. А их на перроне и нет. Никого. Ушли. Ну я и подумала, что решили в Нариме сойти.

– А мужики эти… – Давид внимательно посмотрел на проводницу. – У них билеты докуда?

– До Самары, – не задумываясь ответила Мария.

– Ясно, спасибо, – буркнул Буров и вышел из поезда на перрон.

В Нариме телепортационный узел еще не построили, и ближайшим населенным пунктом с вертушкой была Москва. Поэтому Давид, взяв аэротакси, снова полетел на другой конец города, к порталу, и, переместившись в Москву, взял еще одно такое же такси, но только уже до Нарима. Сердце Давида начинало напряженно постукивать, требуя как минимум пары часов сна, к тому же современная медицина не рекомендовала совершать более трех телепортаций в сутки, а Буров уже сбился со счета, сколько их у него накопилось за этот день. Лететь до Нарима предстояло минимум два часа, и, отогнав от себя сон, Буров занялся выяснением личностей пассажиров, сошедших с поезда вместе с его подопечной.

Эта задача оказалась весьма несложной: из базы данных железнодорожной корпорации он вытащил их имена, фамилии и идентификационные номера. Затем из закрытых полицейских источников, куда он проник с помощью так удачно оказавшейся у него проходки, а точнее ее кода, дававшего возможность войти практически в любую базу данных, он достал и более подробную информацию о них. Первым был тридцатипятилетний Павел Попов, работавший консультантом в охранном предприятии «Легион», базировавшемся на северо-западе страны. Второй же, Дмитрий Хоченков, привлек к себе большее внимание Бурова, так как в его послужном списке значилась служба в органах правопорядка, а именно в особом батальоне транспортной полиции. Уволился Хоченков из него, судя по полученной информации, только два года назад в звании капитана. Ему исполнилось тридцать семь, в настоящий момент он имел статус безработного и был зарегистрирован на бирже труда. И еще один момент заинтересовал Бурова. Если Попов оказался во всех отношениях чист, то на его друге висело два исполнительных производства: одно – неоплаченный за превышение скорости штраф, а второе – алименты.

– Дмитрий Сергеевич, – пробормотал Давид, разглядывая фотографию бывшего транспортного полицейского, – друг любезный, ты же не избежал чипирования? Как и я.

Пилот повернул голову к Давиду, подумав, что тот обращается к нему.

– Вы что-то сказали?

– Нет, – улыбнулся ему тот, – сам с собой.

– Ясно. Если будут пожелания по маршруту, говорите.

– Какие там пожелания… Главное – быстрее.

– Это не вопрос. Это мы завсегда пожалуйста.

Чипирование было обязательным условием для поступления на гражданскую или военную государственную службу. В тело новоиспеченного сотрудника вводили микрочип, который в любой момент времени отправлял в центр сигналы о местонахождении человека. При увольнении прибор деактивировали, но он оставался внутри организма. Теоретически существовала возможность изъять его с помощью средств современной медицины, но операция считалась очень сложной и стоила дорого. Буров не стал ничего делать со своим жучком, когда уходил на гражданку. И возможно, товарищ Хоченков тоже предпочел не заморачиваться с этим. Но жучок было не активировать без специальной санкции, и Давид, немного поразмыслив над ситуацией, написал бывшему коллеге. Они работали вместе в Следственном комитете, и Василий еще пока продолжал трудиться на благо родного государства и частенько помогал Давиду в таких вот нестандартных просьбах, естественно, небезвозмездно.

«Васек, активируй жучка у этого деятеля», – написал Буров и следом скинул все данные Хоченкова.

«А у тебя есть санкция прокурора?» – почти сразу прилетел ответ.

Буров свое следующее письмо разбил на два.

«Конечно», – написал он сначала.

Потом добавил: «Нет».

«Это хорошо, – ответил Вася. – Я как раз в отпуск собираюсь, ты номер моего счета знаешь, тариф тоже».

И больше не тратя времени на разговоры, Давид, используя всю ту же книжку, перевел на счет Васи нужную сумму. Всего через пять минут он поймал ответное сообщение с восьмизначным кодом, который требовалось ввести, чтобы зайти на ресурс, отслеживающий полицейские маячки. В итоге еще через пару минут Буров наблюдал за небольшим красным крестиком, светившимся в самом центре Нарима.

– Уважаемый, я хотел бы уточнить адрес, который мне нужен в Нариме, – обратился он к пилоту.

Тот повернул к Давиду одно ухо.

– Улица Роберта Рождественского, дом восемнадцать.

– Не вопрос, – ответил таксист.

Давид продолжил изучать файлы Стасова.

Четвертый персонаж, исчезнувший в недрах современной молекулярной коммуникации, очень заинтересовал Бурова. Румынская актриса Энн Анеску пыталась переместиться из Бухареста в Париж, где у нее были запланированы пробы на роль фрейлины Людовика XIV в очередной экранизации исторического романа Дюма. Произошло все летом две тысячи сто десятого. Давид смотрел фильмы с этой дамой и читал несколько материалов о ней. Анеску считалась одной из самых перспективных европейских актрис, и многие говорили о том, что в скором времени она обязательно переберется в Голливуд.

Давид открыл файл с пятым потеряшкой. Жанна Обаеминге из Ганы. Она исчезла, будучи студенткой третьего курса Северо-Западного государственного медицинского университета. Перемещалась из Каира, до которого добралась на самолете. В Африке пока построили совсем небольшое количество телепортационных узлов: в Египте, в Мавритании, на Маврикии; планировалась вертушка в Анголе. Случилась трагедия в начале февраля две тысячи сто одиннадцатого. Жанна возвращалась в Петербург на учебу, проведя на родине каникулы. Буров задумчиво рассматривал фотографии молодой, очень красивой африканки, когда голос пилота вернул его к реальности.