Ратибор. Окталогия

– Как ты помнишь, Мирка, мы с Лютиком крепко до этого полаялись тогда, в княжьих хоромах, когда Благана гостила в лечебнице Добролюба, сильно помятая после «милого свидания» с Мельванесом. Не в себе ещё была княгиня из-за недавней страшной хвори мужа любимого, ну а когда всё обошлось и вернулось на круги своя, очухалась да образумилась, поняв, что спорола горячку ненужную… Ну и решила примириться, слабо при этом покумекав своей белокурой маковкой, как это будет выглядеть со стороны! Так что ничего особо странного именно в этой ситуации я не вижу! Удивительна мне только реакция Святослава на эту детскую выходку! Кто-то льёт ему в ухи ушаты, до краёв желчью наполненные… И я даже догадываюсь кто! – Ратибор недобро сплюнул.

– На Тихомирку киваешь? – Яромир понимающе кивнул. – Да, бывает, они шепчутся меж собой о чём-то… А вот о чём, не ведаю, ибо при мне не балакают… Либо так тихо лопочут, чтобы я не слышал…

– Ладно, пёс с ними! – рыжеволосый исполин скорчил забавную рожицу. – Пока вроде особливо не нахлынуло дерьмеца от их пошептушек, пущай хоть соловушкой в голосину поют! Сморкаться я на них обоих хотел со столетнего дуба… Напомни-ка лучше, Яр, что за варягов мы сейчас ожидаем? Сколько их, чего надобно?

– Ярл Олаф, по прозвищу Чернобровый, решил почтить нас своим визитом. Письмишко Святу притарабанил голубком, в котором настойчиво просит о встрече с владыкой Мирграда. Чего-то там предложить хочет интересное… Грозится озолотить князя невероятно, коли тот позволит ему припелёхать да слово молвить… – Яромир потянулся, хрустнув костяшками, потом встал и прошёлся взад-вперёд, активно разминаясь при этом. – А сколько данов заплыв к нашим берегам устроят, точно неизвестно, но не более чем на два драккара Свят дал согласие, так что примерно подсчитать не сложно. Сам ярл да его ватага из близких, не больше сотки или около того в общем их будет.

– Любопытно, чего удумали эти лиходеи паршивые?.. – Ратибор в который раз рассеянно почесал левое плечо. Зуд от царапин, оставленных ногтями Мельванеса, медленно, но верно усиливался. – Нет у меня веры этим поганцам северным ни на вершок…

– Чего, всё так же ноет? Добролюбу не показывал? – Мирослав с лёгким беспокойством окинул взглядом старого друга. – Давно должна была уже рана затянуться… Мажешь чем?

– Да начал, но похоже, не помогает… – Ратибор досадливо поморщился.

– Ну-ка, дай позыркать! – Яромир подошёл, бесцеремонно задрал рукав рубахи рыжебородого витязя и тут же встревоженно охнул: – Ого, что за хрень?! – незаживающие царапины от ногтей тёмного волхва, казалось, начали чернеть, разбухли ещё больше и даже раздались в длину. – Скверна какая-то, друже! Знахарю по-любому нужно показать!..

– Воротимся в Мирград, загляну к Добролюбу, – проворчал раздражённо Ратибор, раскатывая рукав назад и прикрывая необычное ранение. – А пока отвалите! Не трезвоньте на ухи мои нежные, пока я жидко не чихнул вам в хари…

– Тихо! – Мирослав резко вскочил на ноги. – Слышите?

Друзья навострили уши. В наступившей тишине стал едва различим с трудом уловимый характерный всплеск. Только дружно опускающиеся на водную гладь вёсла издавали подобный. Но в густом тумане, как бархатной периной укутавшем Сигливу, пока что разобрать чего-либо не представлялось возможным.

– Прибыли наши незванцы! – уверенно прошелестел Яромир, после чего сунул два пальца в рот и пронзительно свистнул, в первую очередь оповещая своих витязей, что ожидание закончилось; викинги уже недалече.

– Может, притопить их посудины прям тут, да и самих синерожих следом на дно, рыб кормить? – буркнул Ратибор поднимаясь. – А князю скажем, что они в нас снежок навозный швырнули… Ну мы и не стерпели!

– Обожди покамест, Рат, – поморщился Яромир, оглядываясь назад. Дружинники Мирграда шустро строились «пятачком», готовясь встречать северных чужеземцев. – Заставить их булькать, аки карасики, всегда успеем! Пущай уж молвят, чего надобно! Интересно ведь, зачем пожаловали!

В этот миг со стороны реки раздался долгожданный рог, извещающий о том, что гости на подходе. Вскоре показались и очертания ладей; два корабля-дракона с убранными парусами не спеша вынырнули из туманной завесы и медленно, величаво погребли к причалу. Борта их были увешаны круглыми разноцветными щитами. Трое приятелей уже ожидали норманнов на пристани, с любопытством разглядывая приближающиеся суда: одно чуть побольше, на тридцать пар вёсел, второе же оказалось на десяток гребцов поменьше.

– Сто десять рыл или около того, – быстро подсчитал Мирослав.

– Угу, а вы ничего странного не замечаете? – Ратибор внимательно рассматривал прибывающие драккары. – Обратите внимание на передок!

– Они не сняли головы драконов с носопаток, хотя должны были это сделать обязательно, коли пришли с миром! – Яромир нахмурился. – Не к добру…

– Вот именно! – Ратибор довольно осклабился, облокотившись при этом на набалдашник своей старушки секиры. – Не к добру, но к доброй сваре!

– Эй, там, на пристани, – раздался в это же мгновение зычный голос с того из драккаров, что был поболее, – ловите шварт да вяжите покрепче к тумбе причальной, раззявы! И смотрите мне, коль с первого раза не поймаете! Ноги в задницы засуну всем троим!

С ладьи полетел швартовый канат, глухо шлёпнувшийся о деревянный причал, после чего непослушный строп извилистой змейкой задорно побежал, наращивая скорость, к краю пирса, в конце концов с громким всплеском плюхнувшись в речку. Трое товарищей стояли молча, не шелохнувшись. Схватить трос никто из них даже не пытался.

– Да чтоб вас на куски разорвало, бараны! Сейчас вырезки нарубаю с этих увальней! – швартов споро втащили назад, на борт. Говоривший, продолжавший изрыгать отборные проклятия на головы «тугодумных» русичей, дождался, когда драккар подошёл практически вплотную к пирсу, и спрыгнул с корабля на пристань, ловко накинув канат немудрёной петлёй на массивную дубовую тумбу.

– Ну вы чего, тупорылые, спите на ходу?! – взорвался по новой вспыльчивый викинг, закатывая рукава и направляясь к приятелям. – Может, вас разбудить быстренько, стукнув каждому веслом по мордасам?!

Раздухарившийся варяг выглядел лет на тридцать, не больше. Был он примерно на голову ниже Ратибора, но так же невероятно широк в плечах. Волосы светлые, длинные, заплетённые местами в тугие косы что на макушке, что на бороде. Лицо волевое, угловатое и надменное, расписанное синими рунами; глаза злые, карие, колючие. Перебитый не раз в кабацких драках нос и тонкие губы, расплывшиеся в презрительной усмешке, довершали неприятную физиономию дана. Одет он был в сапоги из козьей дублёной кожи, льняные тунику и порты, подпоясанные тесёмками да поясом с болтающимися на нём узорчатыми ножнами, с торчащей из них искусно вырезанной костяной рукояткой явно не маленького тесака. Рядом же на ремне соседствовал закреплённый перевязью небольшой одноручный топорик. Довершало внешность викинга болтающееся у него на шее ожерелье из когтей и клыков довольно крупного медведя, а также широкий кожаный браслет на левой руке, с металлическими заклёпками. Мощное сложение северянина невольно вызывало уважение у любого, кому доводилось его лицезреть вблизи. Ну, почти у любого.