Ратибор. Окталогия

– Ты чего, Ратибор, боишься, что ль? – Коркют смешливо хрюкнул в кулак.

– Очень! Прям трясусь от страха, как представляю, что припелёхаю туда и так и не дождусь никого! Всю жизнь ведь мечтал провести дивную, незабываемую ночку среди нужников, дерьма, сопутствующего обстановке «душистого» аромата и тучи жирных зелёных мух, коих в последнее времечко я чавой-то вообще на дух не перевариваю!..

– Он придёт! Один, естественно. С мирными намерениями, – стражник вяло рубанул по воздуху рукой. – Не сомневайся, бритты слово держат! Им можно верить!.. Именем Локи он побожился…

– Да что ты балакаешь?! – Ратибор аж поперхнулся от возмущения. – То есть имечком варяжского бога хитрости и обмана? Вот ведь нахалюга!..

– Э-э-э… – Коркют озадаченно почесал свою макушку. Ему только сейчас пришло в голову, что это действительно несусветная наглость, ведь у бриттов имелся свой, довольно обширный пантеон богов, из коего вполне можно было подобрать для клятвы не столь двуликого небожителя. – Усё по чести будет… – уже не очень уверенно промямлил не блещущий умом ватажник, начав наконец-то подозревать, что его собеседник отнюдь не дурак и насквозь видит недалёкий замысел стриженных под горшок негодяев.

– Тебе что, ещё и второй четвертак золотой подогнали, дабы ты меня заболтал тут? – Ратибор между тем мрачно вперился синими очами в растерявшегося охранника.

– Э-эм, вроде того. Калеб попросил уговорить явиться, ежели артачиться начнёшь… Обещал серебра ещё накинуть сверху, коли согласишься!

– М-дя… Мне вот что интересно, как там тебя?.. Фекалькин? Нет? А, Коркют? Е-ех, промазал чутка, а ведь совсем рядом было, пара буковок лишь не сходится… Так вот, вопросец один покоя не даёт. Этот любитель по отхожим местам в полнолуние шастать действительно настолько туп, как кажется со стороны, или же ента он меня считает совсем недалёким?

– У-у-у… Э-э-э… А-а-а… Не понял я, к чему ты это?.. Но слово бриттов, что кремень; Калеб ведь помимо всего прочего ещё и матушкой поклялся…

– А дедушкой запамятовал?

– Да нет, что ты, Ратибор! Всей роднёй горячо уверил…

– Даже старым барашком?

– М-м-м… Конечно!.. И тушканчиком ручным!

– Ента ты сейчас про себя, тыква куриная?

– Э-э-э, чаво?

– Говорю, ясно всё с тобой! Иди, Фекалькин, отсюдова, не утомляй меня более.

– Я Коркют! И что мне переда…

– Передашь этому толоконному лбу, что ежели он заставит меня более десяти вдохов куковать у нужника в томительном ожидании, я его в нём же и утоплю опосля!

– То есть ты будешь?

– Буду.

– Отлично! Ты не пожалеешь! – Коркют радостно умчался, бросив напоследок: – Ведь все проблемы нужно решать миром!

– Так-то посмотрим сегодня, кто из нас ещё пожалеет да как бритты миром проблемы решают, – пробурчал с недоброй усмешкой рыжеволосый гигант, глядя вослед убежавшему стражнику.

– Ты что, рус, и правда решил откликнуться на зов Калеба?.. – закинув руки за голову, на Ратибора удивлённо покосился отдыхавший на ближайшей койке слева светловолосый дан крепкого сложения, лет тридцати на вид, являвшийся соседом молодого богатыря по кузгарским казармам. – Отчаянный… Ты же, надеюсь, разумеешь, что тебя ночью в уборную не на совместное распитие доброго бочонка с элем душистым приглашают?..

– Давно ты тут, варяг? – проигнорировав риторический вопрос, в свою очередь поинтересовался Ратибор.

– В Кузгаре-то? Два месяца и четырнадцать дней ровно. И это, кстати, по здешним меркам немало, ибо тут текучка – страшная!.. Бывает, не успевают за пятки с арены выволочь павшего в бою, а на его освободившийся топчан уже другой зад опускается! Ну а я счёт времени по солнцу веду, дабы не свихнуться, – горестно простонал норманн. – Э-эх, неудачно наша дружина на ялминских торгашей тогда сиганула… Так-то мы тамошних барышников знатно щипали в верховьях Алрозии, но в последний заход купцы ушлые повстречались, на живца нас поймали. Охраны у них оказалось будь здоров!.. Опытные воины попались, пусть и сборная солянка. Разбили нас в сече втрое превосходящими силами, нескольких в плен взяли. Раненых добили, а оставшихся четверых, более-менее целых, ослямам продали, для Кузгара. Из своих лишь я один до сих пор дышу. Остальные на этой проклятой арене полегли… – северянин уныло вздохнул. – Меня, кстати, Гудбранд зовут. По прозвищу Желтоголовый. По цвету волос обозвали, – со смущённой улыбкой пояснил викинг.

– Ратибор, по прозвищу Дурная Кочерыжка, – представился «рыжий медведь». – Так, правда, с недавнего времечка, называю себя только я сам… А скажи-ка мне, Гудбранд Желтоголовый, как Калеб попадёт ночью со своего второго этажа к нам на третий?

– Тебя пример этого Коркюта ничему не научил? – сначала было усмехнувшийся самокритичному замечанию собеседника норманн досадливо крякнул. – На лапу даст страже на посту, и всего делов! Чай, не первый раз… Зарабатывают бритты очень хорошо в Кузгаре. Подозреваю, отстёгивают определённый процент Ельваху, дабы он схлопывал зенки на их пакостные проделки да противников им полегче подбирал.

– Взаимовыгодное сотрудничество, значит… – глубокомысленно протянул могучий великан, также откинувшись на кровати.

– Именно, русич. Из тех свободных вояк, кто поумнее, многие, ведаю, мзду главному смотрителю заносят. В первую очередь за то, чтоб на верную смерть их не посылал.

– Хм… А хозяин Кузгара в курсе?

– А пёс его знает, рыжий! Поговаривают, Джушукан не просыхает. А в таком блаженном состоянии, когда вечно под хмельком, сам понимаешь, можно многого и не подмечать.

– Аль не обращать внимания, считая проступком незначительным, – протянул задумчиво Ратибор. – Закрывать глаза, так сказать, на мелкие проказы своего преданного подчинённого. За кокушки-то взять всегда успеется…

– И такое может быть, – согласно мотнул пшеничной гривой Гудбранд. – Все мы не без греха. Но тебе не над этим надобно кумекать, а над тем, как после полуночи с уборной на своих двоих воротиться! Ты, конечно, бывалый витязь, ента сразу видно, но сильно я сомневаюсь, что в одну рожу он пожалует…

– Уж как-нибудь да сладим, – пренебрежительно хмыкнул Ратибор. – Ты мне лучше проясни, будь добр, один момент: я правильно понял, что разборки между ристальщиками всё же бывают? И Ельвах какую-нибудь очередную склоку может «проглядеть», ежели его подмазать золотишком, верно?

– Верно, – Желтоголовый протяжно зевнул.

– Хм, странно… – Ратибор неторопливо продолжал уточнять представлявшуюся важной перед ночной «беседой» с бриттами информацию. – Он же недавно с упоением нам вещал, что, мол, смерть тем полагается, кто успокоит наглухо кого из собратьев по лихому ремеслу. Или нечистый на руку плешак сию пламенную речь всем новичкам на входе в Кузгар лопочет?