Ратник 2

— Не забуду, — пообещал Ярослав, хотя и не был уверен — окажется ли он в Бранске, когда станут строить новый дом? Ну да скажет кому-нибудь, чтобы дедушку не забыли.

— Ты с кем это тут болтаешь? — услышал Ярослав голос Татеня. — Сам с собой, что ли?

Старый дружинник был занят делом — внимательно осматривал доспехи и щит, проверяя — не пострадали ли?

А домовой-то пропал. Словно и не плакал.

— Не знаю, поверишь ты или нет, но был тут дедушка, маленького росточка… — принялся объяснять Ярослав, но Татень его прервал: — Так домой жалиться приходил? Ну, дом-то сгорел, так надо было ему сказать, что новый отстроят. Утешил бы старика. Воевода распорядится, доброжил без жилья не останется.

Кажется, Татень нисколько не удивился, что молодой дружинник увидел домового и продолжил речь:

— Вот как осень наступит, народ хлеб уберёт, так пришлёт сюда воевода людей. А про то, что угольки надо под печку кинуть, про это все знают. — Увидев проходившего мимо хмурого воеводу, Татень его окликнул: — Слышь, воевода. Младший-то наш дружинник домового видел. Говорит — плачет дед, убивается. Сам будешь дом строить или уже Креню придется?

Клёст посмотрел на Татеня мрачным взглядом, перевел взгляд на пепелище. Собрался что-то сказать, но тут подбежал дед Серпень:

— А я ведь что понял-то, Клёстушка! — торопливо заговорил старик. — Не надо нам по сгоревшему двору убиваться. Я ж сам хотел пореветь, но не стал. Это ведь нам сам Перун знак подает! Перун — он же молнии швыряет, но если небо чистое, так может и так знак подать. Старый дом у тебя сгорел, так теперь у тебя новый дом будет, княжеский.

Клёст на эти слова только отмахнулся, приказал погрузить мертвецов на телегу, кивнул Ярославу и Татеню — мол, вы со мной. И, как есть — в грязной, а кое-где подпаленной одежде, пошел в сторону Княжеского дома советов. Ярослав с Татенем, переглянулись, посетовали мысленно, что им и переодеться не во что, пошли следом.

На пороге дома Советов их ждал Кракша. Ночью воевода, как и все прочие, тоже прибегал на пожарище со своими людьми, но убедившись, что Клест и его люди живы-здоровы, ушел, чтобы не создавать ненужную толкучку.

Кракша прошел внутрь, а Клест со своими дружинниками шагнул следом. Прямо с порога он заявил:

— Ну где ты, Врабий? Хотел суд божий? Я готов.

Но Врабия и его дружинников внутри не оказалось, а Лис, выставив свою хитрую морду, захохотал:

— А с кем ты судиться то собрался? Так Врабий, он еще ночью по важным делам удрал! Его уже городская стража ловить пыталась.

— Видать, сбежал гад, как только пожар начался. Узнал от своих людей, что затея не удалась, — высказал предположение Беляй.

Сторонники Клеста переглядывались с довольным видом, а сторонники Врабия были мрачны.

— Ну что, воевода Вран, — обратился Клест к старому воеводе.

— Нужен тебе такой зять? Хочешь для дочки такого мужа? Чтобы и поджигатель был, да и трус?

— Так может, Врабий-то не при чем? — поинтересовался Стрежень. Но поинтересовался робко, для вида.

— А как не при чем-то? — поднял голову Замайло. — Я мертвецов видел. Оба из дружины Врабия.

— Стрежень, я покойников сюда привез, — сказал Клест. — Не веришь — выйди да посмотри.

— Я что, должен всех чужих ратников в лицо знать? — огрызнулся Стрежень.

— Ну, знать ты не должен, только скажи тогда — отчего воевода Врабий сбежал? — встрял в разговор Лис. — И отчего его городская стража словить хотела?

— Обнаглела стража, — заявил Стрежень. — С чего это она воеводу схватить хотела?

— А с того, что городская стража за порядок в городе отвечает, — пояснил Замайло. — Еще немного, и старейшины нас из города выставят. Мне уже с утра сказали — мол, в дрязги воеводские мы не лезем, но если какой непорядок в городе — то выгоним вон. Князя пока нет, а без князя городская старшина сама по себе.

— Ладно, братья-воеводы, нам о другом надо думать, — сказал Вран. Подняв голову, старый воевода сказал: — Нас семеро, одного нет, но по закону, мы все должны князя выбрать. А то, что Врабий трус и поджигатель, тут дела не меняет. Должно быть восемь воевод — и точка. Вот, если бы Клест на божием суде Врабия победил, тогда другое дело. Тогда бы его голос Клесту отошел. А коли Врабия нет, так и разговора не будет.

Ярослав слушал и только изумлялся. Получается, чтобы не состоялись выборы, тот же Лис мог просто не явиться на съезд воевод? Демократия, блин.

— Еще я тебе так скажу, — продолжил Вран. — Ты к дочке моей после Врабия сватался, я тебе отказал. И сейчас откажу. Слово мое перед Перуном и Ярилой дадено. Если бы Врабий был здесь, я бы мог прямо при нем от своего слова отказаться. Но его нет, а за спиной нехорошо непотребное творить. Все, что я могу сделать, так это свадьбу не до снегов отложить, а на весь год. И пусть воеводы Врабий и Клест сами решат — кто из них князем станет.

— А с княжеством-то что будет? — недоуменно спросил Клест. — И что, вы по-прежнему такого князя хотите, как Врабий? И получите вы князя подлого да трусливого?

— А как по мне, так нам и совсем князь не нужен, — заявил Лис. Посмотрев на присутствующих, ухмыльнулся: — Да нам, братья-воеводы, и без князя хорошо. Я раньше при всех не говорил, а теперь скажу, не нужен нам никакой князь.

Закряхтев, словно старик, встал Стрежень:

— Ты, Клест, все верно сказал. Подлый и трусливый князь нам не нужен. Но я ведь всей душой во Врабия верил. А он, вот оно как… И поджигателей к тебе прислал, и на суд божий не пришел. Но я ведь что скажу… Врабий — он подлый. Но кто знает, каким ты князем станешь? Может, и на самом деле без князя лучше?

В зале для совещаний установилась тишина. Кажется, уже и сторонники Клеста задумались — а не стоит ли жить по-прежнему, каждый сам по себе? Десять лет жили, совсем не худо было. Каждый у себя хозяин. А враг? Так придет ли враг, нет ли, кто знает? Вот коли придет, тогда и думать надо.

Со своего места опять поднялся старый Вран:

— Вот как я думаю братья-воеводы. Князь нам все-таки нужен. Врабий нам показал, что он и подл, и хитер. Но он, все равно наш брат, брат-воевода. И его со счетов его скидывать нельзя. Я думаю, что Клест и Врабий сами должны спор свой решить. Кто из них победит — тот и князем станет. А еще — я победителю свою дочку в жены отдам, да и моя дружина вступится за моего зятя.

В горнице повисло молчание.

— Так это сколько крови прольется! — воскликнул Клест. — Я же один в земли Врабия не пойду, а с дружиной. А ратники Врабия тоже смирно сидеть не станут.

— Значит, так тому и быть, — твердо сказал Вран, выражая общее мнение. — Пойдешь ты войной на Врабия, значит, это Перуну угодно. А за победителя и боги встанут. Ты как, Стрежень?

— Клятву дать надо, — сказал Стрежень. — Клятву дать, что война между Врабием и Клестом — это и есть суд божий, а мы все победителя князем признаем. Суд божий покажет, кому быть князем. Но мы все должны поклясться, что ни один из нас, и ни один наш дружинник не станет помогать ни Врабию ни Клёсту.