Равнение на президента!
Шрифт:
– Врубай! – крикнул он.
Насос натужно заурчал, и через шланг в бочку начала засасываться вода, а вместе с ней, под радостное напевание Валетова, засосало несколько мелких рыбешек. Валетов был радешенек успеху, но тут сволочная рыба ушла дальше на глубину.
Обернувшись, Валетов подмигнул Простакову, и вскоре тот уже стоял по грудь в воде, направляя то в одну сторону, то в другую шланг и пытаясь засосать хоть кого-нибудь.
Валетов бегал по берегу и наставлял здорового:
– Да ты влево забери, влево! Вон там видишь, плещется?! А теперь вправо, вправо забирай! Ты
– Да ты че! – орал здоровый. – Мне уж по горлышко!
– Да фигня все, фигня! Ты давай рыбу засасывай! – Побарахтавшись с одной стороны, Валетов махнул Резинкину, чтоб тот заглушил насос, и троица переехала в другую часть пруда, где, по мнению Валетова, этой рыбы было больше. И снова Простаков со здоровым засасывающим шлангом стоит посреди пруда и пытается под руководством Валетова всосать мелочь в бочку.
– Вот, давай! Вот это вот забирай и вот эту. Вон видишь, стайка ходит? И вон ходит!
Наконец бочка была наполнена. Уставший и измочаленный Леха вывалился на берег.
– Слушай, – шептал он, тяжело дыша, – если ты мне ухи через час не сделаешь, я тебя выкину на середину, и ты будешь там барахтаться.
Валетов отступил:
– К чему такая жестокость?!
– Жестокость? – Простаков немного отдышался и стал снимать с себя резиновые чулки, в которых было полно воды. – Я не жестокий, я справедливый. А ты давай вон нанимай людей, пусть они через шланги из бочки все выкачивают, и чтобы рыба была через час вареная. Че молчишь? Надо говорить: слушаюсь, товарищ младший сержант.
– Вот всегда ты так, Леха, – взгрустнулось Фролу. – Я же для всех стараюсь, еду промышляю, а ты когда в последний раз что-нибудь пожрать добыл? Ты вспомни. Все на моих худых плечах держится, все твое здоровье. Вот меня не будет – не будет тебе ни картошки, ни витаминов весной.
Как только Валетов вспомнил про витамины, Простаков ломанулся в кусты с бледным видом, расстегивая на бегу штаны.
Как чудилось Валетову, в бочке плавало большое количество рыбы, и сейчас надо было только выкачать из нее всю воду. И в этот самый момент вновь к пруду подъехал Холодец, а вместе с ним и лейтенант.
– Ну что? – начальник штаба потирал руки. – Давайте показывайте, товарищи военнослужащие, чему вы тут за полдня научились.
Лейтенант, недолго думая, назначил разворачивать шланги Простакова и Валетова.
– Бочку только надо наполнить, – подсказал Мудрецкий.
– А уже готово, – засуетился Фрол, ехидно улыбаясь.
Они довольно шустро начали развертывание, но после того как Валетов с Простаковым уложили первую бухту, оба переглянулись, посмотрели друг на друга через стекла противогазов и ломанулись, не сговариваясь, в ближайшую рощицу.
– А это что такое? – не понял Холодец. – Какой-то отвлекающий маневр? Такого в учебниках не пишут.
– Да нет, – пояснил Резинкин, – товарищ майор. Это им посрать захотелось.
– Что? – не поверил своим ушам начальник штаба.
И тут Резинкин последовал за своими друзьями в те же кусты.
Простаков первым вышел и, не докладывая
Мудрецкому, вместе с защитой ухнул в пруд.– Что происходит? – не понимал Холодец.
Вынырнув обратно, Леха с красной от стыда пачкой сообщил, что он не успел расстегнуть плащ и чулки, для того чтобы наконец освободиться от штанов и сделать дело.
– Желудок, товарищ майор. Не знаю, скушал что-то.
С грехом пополам развертывание завершилось. Холодец, плотно сжав губы, прохаживался между аккуратно скрученных шлангов.
– Так, – шептал он, – так. Ну если вычесть время на сортир, то неплохо. – Он поглядел на секундомер в руке Мудрецкого. – Так, – снова повторил он, – только мне показалось, что дольше чем восемь минут. Ну ладно. Сейчас весь химвзвод надевает на себя химзащиту, а Простаков с Валетовым моют личный состав из шлангов, чтобы почувствовать, так сказать, реальность обстановки.
Сказано – сделано, приказано – выполнено.
Включили насос и начали полоскать своих товарищей.
– Люк! – выкрикнул неожиданно Мудрецкий. – Люк! – снова кричал он.
Но Резинкин лупал глазами и смотрел на лейтенанта, не понимая, чего он орет. Тем временем Юра бежал к бочке, которая начала издавать тихое поскрипывание, а вскоре, когда он уже залезал на нее, начали проступать вмятины, и сама железная емкость стала менять свою геометрическую форму.
– Насос выруби! – снова выкрикнул лейтенант.
Пока Резинкин метался, бочку сжало еще на несколько сантиметров и вмятин стало больше. Забравшись на самый верх, лейтенант хотел оторвать крышку люка, да не тут-то было. Из-за того, что во время выкачивания воды забыли открыть люк, в пустотах образовалось разряжение воздуха, которое и втянуло внутрь бочку.
Холодец, глядя на то, как на его глазах было испорчено военное имущество, орал недуром:
– Кто, кто в этом виноват?!!
Фрол глядел на бочку, на сидящего на ней верхом лейтенанта, пытавшегося открыть люк, и, сорвав с себя противогаз, от досады пнул Простакова в плечо.
– А я-то здесь при чем? – не понял здоровый.
– Там рыба моя! – гневно вскричал Валетов, но тут же успокоился, так как подлетел Холодец, а поиски виновных у него много времени не заняли.
– Вот ты и ты, – тыкнул он пальцем в большого и маленького, – будете отвечать за то, что здесь произошло. И Мудрецкий. Лейтенант, ко мне!
Юра оставил бесплодные попытки побороть давление и спустился вниз с обескураженным видом.
– Почему людям не сказали, что перед выкачиванием воды надо открывать люк?!
– Я сказал, – оправдывался лейтенант.
– Ниче не знаю! – кричал начальник штаба. – Вы будете отвечать за это!
Фрол прищурился и посмотрел на Холодца снизу вверх.
– Товарищ майор.
– Ну что?
– А рыбу можно вытащить?!
– Какую, на хрен, рыбу?!
– Ну-у, там в бочке рыба.
– Вы что тут, блядь, аквариум завели, что ли, на хрен?!
– Да нет, блядь... ой, извините, товарищ майор, я хотел сказать, что там рыба внутри.
– Лейтенант!!! – обрушился Холодец на командира взвода. – Понабрали себе каких-то шизанутых солдат! Я вас всех, вашу мать, под трибунал!