Равнение на президента!
Шрифт:
– Да рыба там! – умолял Валетов, вставая на колени.
– Слушайте! – отскочил от него Холодец. – Или это у меня что-то с башкой не в порядке, или вы тут все законченные, на хрен. – Он не договорил, кто они законченные. – Люк открыть! Бочку молотками выправить! Нет, башками своими выправляйте! – раскраснелся начальник штаба и вошел в раж. – Все будете у меня по степи в противогазах бегать до тех пор, пока у вас моча из башки вся не выйдет! Какая, на хрен, рыба?!
Валетов поднялся с колен:
– Ну вы сами можете посмотреть, товарищ майор. Рыба там.
– Да пошел ты на хрен,
Глаза Валетова сверкнули:
– А если две, тогда уже младший сержант?
– Сколько наловишь, столько и дам, – улыбался Холодец. – Давай ныряй!
– Так, может, легче воду-то спустить? Че я там плавать-то буду.
– Ничего. Говно не тонет. Давай залазь!
Фролу деваться было некуда – в бочке в этой утонуть он не мог, но там еще достаточно воды. Как он будет, голыми руками, что ли, эту рыбу вылавливать? А там ведь засосало и тину, и дрянь всякую – фиг там кого поймаешь. Но он точно знал, что три рыбки затянул в самом начале. Неизвестно, сколько Простаков насосал, но точно там что-то есть.
– Разрешите начинать? – стоя в бочке и глядя в отверстие, спросил начальника штаба Валетов.
– Валяй!
Мудрецкий присоединился к Холодцу, и два офицера стали наблюдать за тем, как мелкий ныряет в воду в противогазе и пытается что-то найти.
– Резину-то с головы сними, – советовал сочувственно лейтенант. – Все равно ж там не видно ничего.
– Зато голове теплее, – оправдывался Валетов. – Сейчас я вот, товарищ майор, вам одну поймаю – и сразу ефрейтор, да?!
– Давай-давай, лови.
Минут пять безуспешно пытался Фрол ухватить хоть одну рыбешку. Да если б ухватить, нащупать ничего не мог.
– Ладно, вылазь! – удовлетворенный пыткой, начальник штаба слез с бочки. – Давайте выкачивайте всю воду.
Вскоре воды осталось совсем чуть-чуть, и Валетов, уже без приглашения, снова залез внутрь покореженной емкости и, на удивление майора Холодца, начал вытаскивать из бочки рыбу:
– Вот смотрите, товарищ начальник штаба. Я же вам говорил, что там рыба, а вы мне не верили!
Холодец снова покраснел и начал орать на Мудрецкого:
– Да у вас тут что за херня такая творится?!! Вы в армии или где, а? Лейтенант, вы кто? Офицер или просто так, ботаник!
– Биолог, – поправил Мудрецкий. – Я биолог по гражданской специальности.
– Ты химик, мать твою, химик! – тыкал пальцем в грудь Мудрецкому начальник штаба.
Тем временем довольный Валетов нес в снятом противогазе, как в мешке, всю выловленную рыбу:
– Вот посчитайте, товарищ начальник штаба. Мне тут надо уже генерала присвоить. Смотрите, сколько рыбы!
– Да, – улыбался Холодец, – генерала, конечно. Направим представление в Москву, сразу внеочередное звание – с рядового на генерала прыгнешь, будешь мной командовать, – улыбался Холодец.
И тут у Фрола случился очередной позыв.
– Извините... а впрочем, че я тут перед вами извиняюсь? – Валетов
ломанулся в кусты. Следом за ним побежал Простаков и Резинкин.Засери показались из кустов. Холодец не знал, как ему это все переносить, и тут за пацанов вступился взводник.
– Товарищ майор, да они больные, видите, отравление у них. Кишечное.
– Значит, в санчасть, и нечего подпускать нездоровых людей к оборудованию!
Толстопопая Лизочка, разглядывая засранцев, установила, что только за утро все трое не менее пяти раз посещали местные кусты и у них продолжало крутить животы, и похоже, – она поглядела на градусник, ну да, точно – у самого маленького поднялась температура.
– Похоже, отравление, – констатировала она, заставив выпить каждого по лошадиной дозе левомицетина. – Придется вас укладывать в лазарет.
Лежа в лазарете и глядя в чистенький белый потолок, Леха вспоминал как раз о тех самых днях, когда ему самому приходилось его белить. Не думал он тогда, что придется любоваться собственной работой, лежа на койке.
Удриставшийся и наловившийся рыбы Валетов спал мертвецким сном, а его бледная кожа усиливала впечатление от прилагательного «мертвецкий». Резинкин ворочался на койке и стонал.
Леха глядел на убитых поносом товарищей и размышлял над тем, что все-таки судьба благоволит к Валетову. Ведь могли и наказать за порчу бочки, а так, глядишь, все закончилось санчастью. И лейтенант постарался, отмазал.
А в туалет он сегодня уже много раз ходил. Леха надеялся, что прекратится расстройство желудка. И тут он почувствовал очередной позыв.
Возвращаясь с чувством великого избавления от нажитого за время службы, Простаков думал о том, как бы ему подольше задержаться в столь прелестном месте. Пока речь шла только о трех днях, а хотелось бы намного дольше. Ведь как здорово: ходишь по чистеньким коридорчикам в тапочках, спишь на чистенькой постельке, а вокруг тебя кружится отпробованная однажды толстопопая Лиза, с которой можно и продолжить общение, – одним словом, рай, а не служба!
Тащились граждане военные совсем недолго. Примерно к четырем вечера в изолятор пожаловал лично подполковник Стойлохряков. Он не возражал против того, что больные поднялись со своих коек и замерли перед ним в трусах и майках по стойке смирно.
– Ну че, засранцы, – Стойлохряков даже и намека на улыбку не состроил, – стали жертвами собственного желания нажраться раз и навсегда по-тихому, да?
Валетов не поверил:
– А откуда вы знаете, товарищ подполковник?
Комбат подошел к Фролу и по-отцовски обнял его.
– Друг мой, я в армии полтора десятка лет, и чтобы я не знал, с чего солдаты в армии дрищут, да еще весной. Мне доктор не нужен. В общем, так, молодые люди, на то, что у вас плохая бактерия в кишках завелась, мне на это наплевать, а вот то, что вы бочку испортили, – это плохо. Поэтому сейчас вы все одеваетесь и идете в парк снимать емкость с машины. Потом погрузите ее в кузов грузовика и повезете в Киржи. Там ее сдадите капитану Сидорову, он ее спишет, все документы отдаст. Взамен получите новую, привезете ее обратно и поставите на машину. Что-нибудь неясно?