Равные

– Кажется, да.

– Почему… – у меня вдруг пересохло горло, что заставило меня гулко сглотнуть. – Почему ты не обратил меня в Платину? Правда ради Золота?

– Нет. Я не сделал этого, чтобы ты не думала, будто тебя может притягивать ко мне одинаковая металлическая суть.

– Но теперь моя металлическая суть наполовину платиновая… И… – я нашла в себе смелость перевести взгляд с его груди, чтобы встретиться с ним взглядом. – Кажется, меня притягивает.

Я не сомневалась в своих ощущениях. Но я всё равно сказала “кажется”. На всякий случай.

– Ты думаешь, что это из-за того, что в тебе есть платина?

– Нет. Но платина внутри меня определённо делает меня храбрее.

Сказав эти слова, я сделала уверенный шаг вперёд и, не задумываясь, поцеловала его. Прямиком в губы! Поцелуй был совсем мимолётным, он не продлился и секунды – я сразу же отстранилась, но он вдруг схватил меня за талию и, притянув к себе, повторно соединил наши губы. Этот поцелуй продлился на целую минуту дольше. В течение этой невероятной, сладостной минуты – его губы действительно показались мне немного сладкими! – я, кажется, едва не лишилась выскакивающего из моей души пульса! Я ощущала и его пульс тоже – он пульсировал на моих губах, на моём языке!..

Когда он слегка отстранился от меня, я чуть не вздрогнула от желания вернуться к поцелую. Упираясь лбом в мой лоб, он заговорил, обдавая своим сладким дыханием моё лицо:

– Прости. Я только что соврал тебе.

Моё сердце мгновенно ёкнуло в испуге.

– Что?.. Ты о чём?.. – я коснулась его руки, лежащей на моей скуле, опасаясь того, что в следующую секунду захочу смахнуть её.

– Я сказал тебе, что ты всегда была важна мне без очевидных причин. На самом деле одна причина была. И она всегда была очевидной для меня. С того самого момента, как в первый раз забирая тебя из Кантона-А я увидел, как над твоей головой красным светом загорелась лампочка “Взлёт”.

– Не понимаю…

– В этот момент я понял, что влюбился в тебя.

– Ты издеваешься.

– Я серьёзен. Что насчёт твоих слов о том, что ты никогда не забудешь того, каким образом я обратил тебя?

В ответ я аккуратно вытащила цветок из своего нагрудного кармана и вложила его в свободную руку своего Металла:

– Не припоминаю, чтобы я говорила подобную глупость. А ты помнишь?

Глаза Платины как будто стали чуть больше:

– Значит, мы что-то помним и что-то не помним вместе.

– Значит, мы вместе.

Глава 32

Золото

Я заметил, как Теа аккуратно выскальзывает в коридор, и выскользнул вслед за ней. Хорошо, что я это сделал. Потому что это позволило мне наконец признать и принять очевидное.

Я услышал и увидел всё. Каждое слово и оба поцелуя. Когда Теа ушла, так и не заметив моего присутствия, я вышел из своего укрытия и подошел к Платине. По его глазам я прочёл, что до сих пор он так же, как и Теа, не замечал моего присутствия, и что он сразу же понял, что я стал свидетелем если не всей сцены, тогда её самой главной части – концовки.

Мы оба отошли в сторону и сели за угловой стол. Начинать должен был я, и я не стал затягивать:

– В ней вкрапления твоего металла.

– Не это сыграло ключевую роль.

– Возможно, – неосознанно сдвинул брови я. – Возможно я просто провожу параллель со своей первой любовью, которая, обратившись в Титан, осталась с Титаном. Возможно, в обоих случаях не металлическая принадлежность в итоге сыграла ключевую роль. Возможно.

Поставив локоть на стол, я уперся губами в сжатый кулак и замолчал.

– Я слышал, будто ты пообещал дать ответ Франций, – вдруг произнёс неожиданное мой бывший лучший друг.

– Ещё одна ловушка боли. Очевидно, мне продолжает не везти в любви, – я пронзил своего собеседника взглядом, и понял, что он слушает меня с дружеским участием. От этого стало только больнее. – Я буду с Франций. И с течением времени я полюблю её. Но она состарится и умрёт. Мне уже предсказали её потерю. Она покинет нас в следующем столетии. У нас родится златовласая дочь. Ребёнок станет Металлом. И станет парой одного из сыновей Рутения и Родия.

– Но у Беорегарда с Теоной нет сыновей, – сдвинул брови мой бывший и, быть может, ещё будущий, но не нынешний друг.

– Не знаю когда это случится, но помимо Теи у них ещё будут дети. Два сына и дочь.

– Речь о грядущем поколении. Но что насчет тебя?

– Через полвека после ухода Франций я всё же смогу обрести свою истинную пару и познать настоящую любовь в лице дочери неизвестных Металлов. На этом предсказание обрывается.

– Значит, всё будет хорошо.

– Будет. Речь о будущем. Не о настоящем.

– Прости. Видимо, я ничем не могу помочь тебе.

В этом он ошибался. Он мог выслушать меня. Получается, я решил воспользоваться его помощью без спроса:

– На протяжении продолжительного времени Теа считала меня едва ли ни лучшим другом и защитником. Она обманывалась. Я её обманывал. В Ристалище я специально довёл её до состояния простуды: выловив её из болота, не уделил должного внимания её ране, не дал ей обсохнуть и на протяжении ночи беспощадно гнал её через лес, выбивая из неё остатки скромных человеческих физических сил.

Воспоминания подбросили мне подробности минувших событий:

“– У неё жар, Золото! Люди умирают и от меньшего!

– Откуда мне знать, что у неё жар?! Я не знаю температурных норм человеческого тела!

– У неё лицо порозовело и хрипит дыхание! Как подобное можно не заметить?!.. Хочешь решить это таким образом? Ни тебе, ни мне?

– Не бредь! Я, в отличие от тебя, до подобного не опустился бы!.."

Смахнув тягостные воспоминания гулким пропуском воздуха из лёгких по горлу, я продолжил свою исповедь:

– Благодаря моим стараниям, к закату следующего дня у неё уже не было другого выхода, кроме как обратиться в Металл. В противном случае её ждала смерть если не от от заражения крови, тогда от воспаления лёгких. Я постарался на славу, чтобы выглядеть в её глазах героем, отстаивающим её жизнь у недоброго Платины. Однако… – Наши взгляды резко встретились, чем едва не вызвали треск в пространстве. – И ты не лечил её в тот день. Ждал. И наверняка знал, что именно сделаешь с ней уже тем же вечером. – Мимика моего собеседника оставалась литой. Мы не моргали и не дышали. – Ты поступил благородно, обратив Тею в Металл не подобный своему, чтобы после обращения она не притягивалась к тебе невольно. Впрочем, – я повёл бровью, и бровь Платины приподнялась в ответ, – ты мог знать о платиновой монете, спрятанной в её нагрудном кармане. Ведь Металлы, если хотят того, чувствуют свой металл. Ведь так во времена Металлического Турнира ты отыскал её в Ристалище? Молния на её костюме была платиновой. – Выражение его лица не выдавало ни единой эмоции. Только одна приподнятая бровь, вторящая моей приподнятой брови. Он не обязан был отвечать мне. И я вовсе не допрашивал его. Я просто размышлял вслух, а он просто слушал. Поэтому я продолжал. – Теа распрощалась с человеческой жизнью в страхе и это наложило более значимый след на её сердце, чем реальный шрам от лезвия клинка. Однако ты знал, на что идёшь. Знал, что со временем это пройдёт, ведь у Металлов времени много. И ты предвидел, что любая боль в её сердце с течением времени преобразуется в чувство глубокой благодарности, которое постепенно перетечёт в любовь. В конце концов, Теа ведь теперь тоже отчасти Платина. За что она ещё поблагодарит тебя в будущем, – я положил оба предплечья на стол. – Знаешь, во время Металлического Турнира я спас Луну, Зефира и многих других, как когда-то Титан спас меня во времена Паддока и Конкура. Но, кажется, тебя до сих пор все считают благороднее меня.