Рай беспощадный

Когда Макса с помощью пинков погнали к ограде поселка, он успел увидеть еще одну любопытную сценку. Староста вновь присел возле щита, начал рассматривать свисток, а Дог ему в этот момент заявил:

– Если Люц не вернется через день или два, я заберу у тебя пятерых ребят и пойду к дальнему бую – у меня народу теперь не хватает.

Стар, не сводя взгляда со свистка, опять покосился на Макса и с каким-то непонятным выражением уверенно произнес:

– Люц вот-вот вернется. Не торопись.

Макс ничего не понимал. Этот гад явно узнал и свисток, и бусы, но даже глазом не повел. Ведь наверняка понимает, что Люц со своей вещицей не просто так расстался: не потерял, не подарил, не проиграл в карты. Но молчит. Играет в свою непонятную игру? Возможно…

Да какая теперь разница…

* * *

Дог не обманул: Макса действительно разместили в теньке. Под одной из каменных оград – он спиной к ней прислонился. Колодку, увы, не сняли – она уже начала доставлять не просто неудобства, а мучения. Хорошо бы набок завалиться, чтобы не мешала, но надсмотрщики не позволяют: тройка черных расположилась неподалеку, под небольшим навесом. Нельзя сказать, что глаз с пленника не спускают, но от их внимания ничто не укроется. В придачу последствия побоев добавляют «радости». Бока болят – хорошо, если ребра целы; левый глаз почти закрылся – взирает на мир через узкую щелочку.

Макс сидел здесь не в одиночестве. Слева, так же прислонившись спинами к стене, расположилась странная парочка. Белый мужчина лет двадцати пяти и африканец приблизительно такого же возраста. Негр – голый, на втором – что-то вроде замызганной набедренной повязки. Оба украшены ссадинами и синяками, как и Макс. Пленники? Что там Дог говорил? Вор и бродяга? Европеец похож на начинающего бомжа – зарос как орангутан, взгляд диковатый, с искрами безумия. Если черный вор, то можно поспорить на что угодно – пытался штаны стащить. Не верится, что готы отобрали у негра абсолютно все. Вон даже ему самому трусы оставили, а ведь его вина посерьезнее.

Покосился на солнце. Высоко стоит – в зените. Сейчас начнет спускаться, а затем, после сиесты… Как же не хочется об этом думать… Нет, Макс ни за что не выдаст товарищей, но это ведь не от него зависит. Готы умеют добиваться своего – Дог знал, о чем говорил. Сколько он сможет молчать? Догадаются островитяне вернуться назад – или кинутся на выручку, без разведки и подготовки? Что бы он сам сделал на их месте? Допустим, если бы Олег попался, или Муса, или Эн…

Белый тихо поинтересовался:

– Где ты взял меч?

– Какой меч? – не понял Макс.

Воровато покосившись на стражей, тот уточнил:

– Я видел, что у тебя забрали меч. Странный меч – похож на тесак заостренный. Где ты его взял?

Макс, отвернувшись, упрямо поджал губы. Но тот, правильно поняв причину его замкнутости, затараторил:

– Ты что! Думаешь я один из них?! Наседка камерная? Брось! Посмотри на меня – какой же я гот?! Просто давно уже не видел меча ни у кого. Разве что деревянные у этих макак. Скажи, пожалуйста, твой меч из бронзы или стали?

– А тебе-то что?

Уставившись Максу в глаза, мужчина горячо, глотая окончания слов, зашептал:

– Я видел корабли с черными парусами! Видел храм дракона! Видел мечи, похожие на твой! Видел людей, которые их носили! Я такой же, как ты! Скажи: где они? Вернулись в Земли Ящеров? Выжил хоть кто-нибудь? Или ты нашел другой город?!

– Земли Ящеров?! Да о чем ты вообще! Заболел?

– Я болен с самого первого дня. Трясучка… Оставила меня человеком, но теперь я дрожу… все время дрожу… Даже когда сплю. Меня из-за этого несколько раз в ямах закрывали, когда приходил в поселки, где меня не знали: думали, что превращаюсь в дикса. И еще я не потею. Вообще не потею. Это помогает сохранять влагу, но сколько раз я чуть не погибал из-за этого… Не веришь… ты мне не веришь… А давай договоримся? Я расскажу тебе о том, как встретил бронзовых людей. И как потерял их, тоже расскажу. А ты мне потом расскажешь, где их можно найти. Или хотя бы где ты их видел. А ты их точно видел – ведь у тебя их меч. У готов нет таких мечей, да и ты не гот – ты их добыча. Ну так что? Договорились?

Макс кивнул – хоть от смерти в одном шаге, но любопытство не дремлет. Этот человек очень странен, и слова его интригуют – хочется слушать и слушать.

Заодно и от темных мыслей отвлечется…

А когда мужчина начал рассказывать, Макс вообще выпал из реальности – с головой погрузился в чужую историю.

Неудивительно.

* * *

– У меня когда-то было имя, но теперь даже я его почти забыл, а другие и не знали никогда. Новая жизнь – новые имена. Теперь я просто Бродяга – тот, который никогда не останавливается. Я так много и так быстро странствовал, что даже готам непросто было меня поймать. Они пробовали это сделать уже дважды, и оба раза я уходил. Решили схватить легенду. Болтаю много, язык мой без костей, слухи обо мне пошли по островам, вот и захотели узнать все. Всю правду про корабли с черными парусами. Не страшилки детские, не сказки – чистую правду им подавай. Я, наверное, первый человек, который появился на рифах. Земной человек. Ни про какие светляки, или как их там… ФПС… Не знал я ничего такого и не слышал о них ни разу. Может, это был самый первый светляк, который испачкал нашу Землю. Я заметил его на краешке козырька подъезда. Издали подумал, что это фонарь поставили новый, ближе понял – неладное что-то. А потом и сам понимаешь, что произошло. Я упал в море неподалеку от Земель Ящеров. Если ты с русских рифов, то у вас их обычно называют Большой остров. Я его разглядел, когда залез на скалу, и уже к вечеру добрался. Поел кокосов. Знаешь, как трудно было их разбивать? У меня ведь ничего не было – никаких инструментов. О! Это было неописуемо трудно! Я собрал упавшие, в которых и пить-то нечего, а уж угрызть эту деревянную сердцевину было подвигом. Откуда мне было знать, что надо лезть на пальму за недозревшими? Ночью немного выспался, наутро пошел вдоль берега. Мне было очень хреново – трясучка донимала. Перед глазами все расплывалось, и я не сразу увидел корабль. Точнее, два корабля. С черными парусами. Даже свернутые, они остаются черными. Знаешь, этот цвет на фоне местного моря и кораллов почему-то резко выделяется. Заметно издали. Большие корабли – даже больше этой лоханки. – Бродяга кивнул в сторону протоки.

Макс недоверчиво уточнил:

– Откуда там могли взяться большие корабли? Я был на Большом острове – к нему даже на лодке трудно подобраться. Там рифы сплошные и мели.

– Дай угадаю: ты был на западном берегу, или восточном, или южном. Я прав?

– Да.

– Знаешь, как я догадался? Потому что на северный берег никто не ходит. Я еще ни одного человека не встречал, который бы побывал там или слышал о тех, кто там был. А я много людей перевидал – наверное, половину поселков уже обошел. А с той стороны поселков вообще нет, и некому устраивать экспедиции. Готы посылают экспедиции на южное побережье, русские – на юго-западное, европейцы – на юго-восточное. А буи есть и на северной стороне, причем не один – их там как минимум три. Это те, про которые я точно знаю. Может, даже на мели есть – глубины там действительно небольшие. Только никто об этом не подозревает. Кроме меня. Но болтаю много – вот готам и стало интересно. Они очень уж любопытны. Особенно им интересны буи на мелких местах, где удобно собирать упавшие вещи.

– Ты не сказал, откуда там корабли появились. И что это за корабли?

– Сейчас все узнаешь. Корабли пришли по проливу, который к самому берегу подходит. К северному берегу. Широкий и глубокий пролив – на рифах такие часто встречаются.

– Расселина?

– Ну да. Расселина. Только обычно они узковатые, а эта очень серьезная. Они называют ее Кипящей Тропой, если я не напутал с переводом. Это потому что в некоторых местах там вода очень теплая – будто что-то ее подогревает снизу. Хотя почему будто? Так и есть! Я точно знаю! Бронзовые люди провели по Кипящей Тропе свои корабли. Один, правда, повредили сильно, но второй был целым. Когда я увидел эти фрегаты… Или галеры… Не знаю я, как они называются, не разбираюсь. Сознание сразу потерял. Трясучка. Решил, что нашел людей и можно разрешить себе отключиться. А очнулся уже в городе, на горе.

– Гора? Город?!

– На Землях Ящеров есть два больших холма с крутыми склонами – один на юге, второй на севере. Вот на том, что на севере, бронзовые люди построили город. Городок. Большой поселок. Там в центре священный колодец, над которым стоит древний храм. Когда-то в давние времена в нем жили жрецы, потом что-то случилось, и остров стал необитаемым. Храм обветшал. А потом появились эти корабли. Они пришли издали, спасаясь от какой-то опасности. Я не знаю, что это за опасность: за время, которое провел среди них, не успел изучить язык хорошо. Мало что понимал. Только простые вещи. Бронзовые люди приняли меня нормально – лечили, когда меня трясло в первые дни, кормили, дали удобную одежду и обувь. Их жрец со мной разговаривал, учил языку. Я помогал им строить дома и ремонтировать храм, ходил с их охотниками к болотам и озерам. Там мы вместе выслеживали ящеров и черных свинок, а потом ели их восхитительное мясо, поджаренное на костре, запивая его ягодным и кокосовым вином. Это были хорошие люди. Простые, честные, живущие не злом. Дни, которые я с ними провел, были самыми счастливыми в моей новой жизни. У них почти все было легко и красиво. Но не обошлось без черных пятен. У них не было женщин. Вообще. Я не знаю, от какой беды они спасались на рифах, но почему-то ни одной женщины с собой не взяли. Или что-то помешало, или их везли отдельно и что-то не получилось. Я не знаю. Поэтому, когда рыбаки привели Настю, весь город был взбудоражен. Настя…

– Наша женщина?

– Да. Ей было двадцать семь или чуть больше. Она сказала, двадцать семь, но это ведь женщины – правды в таком вопросе не скажут первому встречному. Она была такой ошарашенной. А бронзовые люди были ошеломлены не меньше: до этого они не могли понять – откуда я здесь взялся, такой белокожий неумеха, – а тут вдруг еще и барышня появилась. Аналогичная. Жрецы проявляли недовольство – видимо, обет безбрачия сказывался, а воины и мастеровые спорили сильно. Даже мне, без знания языка, было понятно, о чем они спорят. Они делили Настю и никак не могли найти устраивающий всех вариант. Так она никому и не досталась…