Рай беспощадный

Подняв левую, невооруженную руку, продемонстрировал раскрытую ладонь, как можно более дружелюбно произнес:

– Привет! Ребята, вы кто? Откуда?

Все трое дружно скрестили на нем взгляды; тот, который примчался первым, несмело поднял руку в ответ:

– Привет. Мы… Мы это… Мы… Готы…

На последнем слове спутники Макса дружно подались вперед, нервно приготавливая копья к работе. Но парнишка, догадавшись о причине их агрессивности, поспешно, уже гораздо более внятно, протараторил:

– Нет! Не готы мы! Готы – это!.. Блин!.. Мы!.. Мы смертники! Мы их рабы-смертники!..

Все опять замерли, Олег присвистнул, а Макс недоуменно уточнил:

– Рабы?! Как это?

Вместо ответа незнакомец спустился вниз, приблизился на полдесятка шагов, показал на правое колено. Макс, будучи от природы наблюдательным, и без указки заметил, что с ним не все ладно. Несмотря на липкую болотную грязь, нога в этом месте нездорово бледная – будто солнца никогда не видела. По сторонам странные потертости – кожа там грубая, будто ее с пяток пересадили. А вот с левой все почти нормально – неестественной белизны нет, потертость лишь с внутренней стороны.

Олег опять присвистнул, понимающе произнес:

– Колодки?!

– Ага.

– Какие колодки? – уточнил Макс.

Паренек, вновь указав на правое колено, быстро пояснил:

– Из куска бревна их делают. Раскалывают, внутри прорубают зазор, чтобы нога пролезла. Закрывают вокруг колена, скрепляют липучкой и веревками. С такой штукой быстро двигаться не получится – не дает. Правую ногу сдавливает, мешает, о левую ногу трется. И тяжелая она, неудобная. У тех, кто долго в рабах ходит, ноги разной толщины становятся, потому что мышцы работают неравномерно. Даже если снять ее, хромота останется – бегать трудно.

Из зарослей на другой стороне промоины показалась очередная пара мальчишек, таких же измученных, но на них даже внимания не обратили – все неотрывно уставились на рассказчика, молча переваривая дикую информацию. Лишь Олег продолжал говорить:

– Липовцы про такое рассказывали месяца три назад – встретились мы с ними на дальнем буе. А почему вы без колодок теперь? Сбежали?

– Как же… сбежишь от них… Мы ведь смертники, нас сюда постоянно гоняют за ништяками местными. С колодками по зарослям не очень-то походишь, вот их и снимают на берегу. Деваться нам здесь некуда – все равно ведь назад вернемся, к готам. Они возле моря ждут. Вода вся у них и еда. Шлепанцы тоже у них – без них по острову ходить можно, а вот по рифам далеко не уйдешь. Куда мы денемся?

– Я бы спрятался здесь, сделал лапти из тростника, набрал орехов кокосовых и пошел бы с ними в другой поселок! – чуть ли не выкрикнул Снежок.

– Ага – можно еще у диксов местных ботинки в долг попросить. Хорошо тебе – ты умный. А мы вот дураки… Знать бы еще, в какой стороне есть другой поселок, не захваченный этими гадами. Ведь если второй раз им попадешься, то умирать месяц будешь. Сразу определят, что беглый – по следам от колодки. Я не один раз видел, что с такими делают. Нас специально водили смотреть. – Уставившись в глаза Максу, паренек горячо залопотал: – Я – Сашок, а это мои ребята. Они хорошие. Возьми нас с собой. А?! Ну пожалуйста, возьми! Делиться с нами своей едой и водой не надо – мы орехов наберем! Не пожалеете! У нас ребята надежные! Мы груз ваш поможем донести! Вам легче идти будет!

Макс озадаченно покосился на Мусу и, указав копьем в его сторону, пояснил:

– Вообще-то главный он.

Муса посмотрел на раба как-то недоверчиво и произнес странное:

– Шорты сними.

– Ты чего?! – вскинулся тот.

– Да ничего. Готы сволочи еще те – наслышаны уже про их хитрости. И про то, что эти живодеры с рабами любят делать, тоже знаем. Шорты сними – проверим.

Вздохнув, тот подчеркнуто спокойно уточнил:

– А что – следов от колодок тебе мало? Такие отметины за день не сделаешь – месяцами надо носить. Не знаешь, в чем разница между смертником и простым рабом? Незачем мне шорты снимать – на месте все там.

Муса, не сводя с него недоверчивого взгляда, зловеще протянул:

– Ты мне мозги не пудри. Слухи ходят, что перед нападениями готы шпионов иногда подсылают. И еще я слышал, что готы рабам яйца режут. Так что показывай.

– Правильно, – кивнул Сашок. – Но это рабам, да и то не всем, а простым. А мы – смертники.

– А в чем разница?

– В том, что таких рабов никогда не посылают на опасные дела. Они ракушки и кокосы собирают, хижины строят, огородами занимаются, рыбу ловят. На одном месте сидят, не ходят туда, где прибить могут, их кормят более-менее, наказывают не сильно. Понимаешь? А смертников гонят туда, где работа труднее и погибнуть легче легкого: на Большой остров; нырять возле буев за предметами с Земли; таскать бревна от дальних островков. Когда в плен попадают взрослые ребята, у которых ничего нет, кроме пары рук, им выбор предлагают: или в рабы, или в смертники. Смертникам пальмовую колодку цепляют на колено, рабам – легкий бамбуковый браслет. И еще рабам… Рабам – да, чик-чик делают им, чтобы спокойнее были и на баб черных не заглядывались.

– И что, находятся дураки, согласные на такое? – изумился Макс.

Сашок кивнул и добавил:

– Трусы, запугивают их сильно. Жить хочется, вот и… Из тех, кто не соглашается, треть убивают сразу – по жребию. На глазах у остальных. Да и выжившие долго не протягивают. Вот от страха и соглашаются многие. Но мы не согласились. Из нашего поселка в смертники тридцать девять ребят попало. Это было почти два месяца назад – теперь осталось четырнадцать. А может, и меньше…

Обернувшись, он покосился на заросли и пояснил:

– За травой мы пошли и нарвались на тритонов.

– Тритон или тритоны? – напрягся Олег.

– Тритоны. Штук семь. Здоровенные. Злые.

– Они ведь поодиночке ходят.

– Да. Но эти не ходили – на месте торчали. Бывает у них иногда. Брачный период устраивают, когда дождь начинается. В такую погоду возле озер почти безопасно ходить, если на их стаю не нарвешься. Нам не повезло.

Муса помрачнел:

– На нас тоже напал один. Утащил Додика. Значит, рядом и другие могут быть?

– Он, наверное, из тех, на которых мы наткнулись. Тритоны начали за нами гоняться по зарослям, вот и к вам один выскочил. Ребята, ну вы возьмете нас с собой? А?

– Много вас здесь? – уточнил Муса.

– Было двенадцать, а теперь не знаю. Тритоны одного точно схватили, про остальных не знаю ничего.

В глазах Мусы Макс легко прочитал, что тому предложение Саши нравится. Еще бы: обзавестись десятком трудоспособных ребят, привыкших много и рискованно работать, – удача немалая. Даже хромота не страшна – без колодок ноги быстро придут в норму и вернется нормальная походка.

Более того, если Муса заупрямится, то его свои же не поймут. После шокирующего рассказа Сашка даже не слишком решительный Жора взбеленился, сжав копье до дрожи в ладонях. Только прикажи – отправится рвать этих садистов. Одно дело слушать абстрактно-неправдоподобные рассказы про то, что они на кого-то напали, кого-то взяли в плен, а кого-то убили. А здесь все реально: болезненно-тощие тела – на них анатомию человека изучать можно; спины со следами характерных рубцов; изувеченные колодками ноги; отдающий немыслимой мерзостью рассказ о жестоком выборе между рабством безмятежным и рабством самоубийственным; лихорадочные взгляды, горящие безумной надеждой. Да они сейчас на колени бухнутся! Умолять начнут!