Рай-отдел

— Имя-то есть?

— Имя? Зачем имя? Спасибо вам огромное. Меня в офисе ждут…

— Я про название духов спрашиваю. Удивительно элегантный аромат.

— Ах, это. «Бейли-Корал». До свидания!

Дверь сервировочной сверкнула ненужным солнцем, в этом ослепительном потоке мелькнул модный силуэт, за стеной простучали торопливые каблуки…

Игорь достал из холодильника бутылку минералки, нашарил открывалку…

До лифта светловолосая Бейли-Корал донесет лишь тень удивления. Возможно, останется в ее подсознании и отзвук физического удовлетворения. Глубокого, обоюдного. Чуждого и бессмысленного.

Мля, а пить-то совсем и не хочется. Собственно, даже не вспотел — поистине неисчислимы преимущества полуживого секса. А ведь минуту назад, обнимая горячую алчущую финиковую фею, чувствовал себя на двести процентов живым. Нет, нечего придумывать — ничего не чувствовал и не думал. Трах и ничего кроме траха. Не жизнь это!

Игорь со стуком поставил бутылку в мойку. В жопу такие удовольствия. Тут даже не живое скотство, а вибратор самовключившийся…

…Дверь «Генерального» Игорь благополучно запер, но свернуть к лифтам не успел — из своего логова в коридор выплыла Тать-Вана с незажженной сигаретой в зубах. Заметно покачивалась — процесс очистительной химизации организма только начинался.

— Игорек, а ты где пропадал?

— Мы лампочку на лестнице меняли, — сходу рявкнул Игорь, — а тут вдруг инспектор пожарнадзора заявился. Вас спрашивал.

— Пожарнадзор?! — ахнула Исполнительная, роняя зажигалки — почему-то аж две. — А почему меня с поста не предупредили?!

— Оборзел ЧОП, одни кроссворды у них на уме, — Игорь выдернул из губ начальницы сигарету. — Татьяниванна, вы знаете, как я вас уважаю, но курить на глазах пожарного инспектора это перебор… Вы бы вообще спрятались пока.

Обомлевшая Исполнительная стояла столбом, Игорь поднял зажигалки, сунул одну в руку начальницы и пошел к лестнице. Тать-Вана негодующе прожгла взглядом спину, так нам нынче похеру…

…Спускаясь по ступенькам, Игорь отломил половину длинного сигаретного фильтра и щелкнул зажигалкой. Дым оказался приятен, но привкус губной помады все равно сохранившегося, выдал такую смесь отвращения и мгновенно вернувшегося возбуждения, что сигарету пришлось мгновенно вырвать изо рта и отшвырнуть в угол.

Да ё… его… в кого мы превращаемся?!

В подвальном коридоре Игорь совершенно некстати столкнулся с керстом.

— Доски для поддона я подобрал, — порадовал Вано. — Зацени опытным глазом, потом у Петровича в мастерской распилим. О, да я гляжу, ты разговелся…

Был бы гвоздодер в руке — глаз бы болтуну точно вышиб. И полбашки бы снес.

Догадливый сопляк попятился:

— Да я только к слову. Меня первые разы крепко передергивало, прям не знал куда деваться. Я же советского воспитания, сознательный, а оно немного по-свински… Потом думаю — а кому от того плохо? Мне и плохо. Так ведь обстоятельства…

— Заткнись, а?

— Молчу. Что насчет поддона? Там бы еще какую-никакую полочку для мыла приспособить.

У себя Игорь рухнул в кресло, в руках оказалась трубка телефона, палец уже набирал цифры.

Вика откликнулась на третьем гудке:

— Алло? Вас не слышно. Перезвоните.

Трубка вернулась на место. Ничего не изменилось: и голос Вики тот же, и связь все та же, односторонне-потусторонняя. Стыдно. Умереть не вовремя и так… замысловато… очень стыдно, и лядствовать безмозгло, опять же стыдно. Вика конечно поняла бы, она всегда понимала. Да только как тут самому понять, если собой не владеешь?

Доски распустили на циркулярке, хотя Петрович стонал что станок барахлит и вообще сейчас законное обеденное время. Его услали в бойлерную «к чавыче»…

Игорь вязал решетку поддона, сажал рейки на чопики, и на душе чуть полегчало. Воинственный керст-отметникъ по столярному делу был не особенно подкован, утверждал, что чаще ломать, чем строить приходилось, но лично он рукастых трудовых людей с раннего детства уважает.

Окончательно поддон собрали уже на месте — душевая разом приняла обжитой вид. Полочка, а заодно крючки и дозатор для жидкого мыла отыскались в запасниках склада. Имелась мысль при случае еще разок провести их по накладным, но теперь-то зачем…

Игорь сунул отвертку в карман: полка установилась ровно, это на фоне «играющего» кафеля ее слегка косит. Керст старательно сворачивал кабель удлинителя.

— Витки пошире делай, — вздохнул Игорь.

— Щас перемотаю. Все же великое дело эта электрификация, — Вано кивнул на дрель. — Очень верная была установка партии.

— Угу. В каждую советскую семью по отдельному душевому поддону к 1980-му году.

— Ты народную власть не задевай, — набычился керст. — Она для народа все делала. Это вы потом проворовались.

— Не стану возражать. Я как рядовой представитель электората эпохи развитого социализма, и строил, и расхищал, все верно. Слушай, а ты, товарищ Иван, партийный?

— Не успел. Комсомольцем был. Настоящим.

— Я вот тоже «был». Правда, не уверен, что настоящим.

— Знаю. Смущение в умах вам устроили, вы и поддались, — Вано положил удлинитель на ящик с инструментом. — Слабоваты вы оказались на длинной дистанции.

— Что есть, то есть. Выяснилось, что коммунизм построить, это не нормы ГТО сдать. Совратились мы, — Игорь вздохнул. — А здесь у нас какие задачи ставятся? Кроме обустройства банно-прачечного комплекса?

Вано пожал плечами:

— Общие они ставятся. В соответствии с текущей обстановкой. Объяснить не берусь. Сам учуешь.

— А что берешься объяснить?

— А чего надо?

— Тьфу, мля. К примеру, о здешнем населении. Есть тут кто-то, кроме нас и живых?

— Во вопрос, бровки его колесиком. Понятно, много кто здесь обитает. Только размазаны жиденько. Время и пространство жуть как замысловаты, и имеется в них много закоулков. Если схематично, то разделяем на «лепотцов» и «сланных». Слыхал про такие прослойки?

— Едва ли. А мы к какому социальному слою относимся? Подозреваю, что не к «лепотцам»?

— Не, мы как раз межпрослоичная прослойка. Служащие особого назначения. Ну, подотчетный район действия ты представляешь.

Район Игорь действительно знал — в целом вполне укладывался периметр в официальные границы муниципальной «Якиманки». Хотя и имелись исключения: к примеру, на церковную территорию без необходимости лучше было не ступать. Не то что керсты считались существами нечистыми и адово-подданными, просто имелась на освященных местах своя собственная власть и благоразумнее было избегать конфликтов интересов. Корректное сотрудничество не возбранялось, но… В общем, на церковные темы товарищу Вано как атеисту распространяться было сложновато. Вот земли старых кладбищ — местами они здесь теснились практически вплотную, накладываясь друг на друга, переходя из церковных в чумные, иноземные и вновь в православные, — были вполне понятны, хотя и нелегки для служивого бытия.