Рай Сатаны

Под локтем что-то негромко хрустнуло. Сержант поднимался, уже не глядя на поверженного противника. После такого удара не встают и бой не продолжают…

– Гонг! – громко объявил Пепс. – Бой закончен чистым нокаутом!

Двое «лисапедистов» подошли к Валентинке, трясли его, тормошили, пробовали поднять на ноги… Багиров знал, что все их старания бесполезны, но ничего не сказал.

Лишь пощупав пульс, байкеры сообразили: никуда здоровяк с ними больше не поедет. У него теперь одна дорога, в края, из которых не возвращаются.

– Пусть здесь валяется… – равнодушно произнес Пепс. – Ну что же, добро пожаловать, саппорт Баг. Теперь верю, что ты в одиночку обнулил людей Длинного…

Багиров сейчас и сам не очень понимал, зачем убил Валентинку, хотя вполне мог лишь отключить того на несколько минут… Какая-то секундная вспышка ярости приключилась? До сих пор он всегда контролировал подобные вещи, даже в самом яростном бою, даже в самой жестокой драке… И никого никогда не убивал без необходимости.

Позже сержант Абдулла Багиров убедил себя: все он сделал правильно – коли уж собрался вступить в ряды «блэкдевилсов», незачем с самого начала плодить врагов, способных при удобном случае всадить нож в спину или пулю в затылок. Точно так же он убеждал себя у клетки: отпущенные на волю «свинки» все равно не выживут…

О предупреждении Ивана: убив жителей злого города, немедленно уходить оттуда, – Абдулла Багиров так и не вспомнил.

Часть четвертая Человек в железной маске

1. Муж, жена и «Сатана»

На востоке, за рекой, грохотал бой. Не то чтобы настоящее сражение, скорее активная перестрелка с применением легкого стрелкового оружия, – лишь изредка автоматные и пулеметные очереди перекрывались взрывами и характерным воем летящих к цели реактивных снарядов.

Никто ничего официально не сообщал, но, по слухам, бродящим по базе Салехард-23, там, на востоке, казаки-пластуны из Омской дивизии зачищали от «куниц» развалины Салехарда. Дескать, самозваное сибирское правительство собиралось восстанавливать город. Пусть зачищают, пусть восстанавливают, – когда придет время, нам будет меньше работы.

«Что значит «нам»? – одернул я сам себя. – У вас, отставной майор Дашкевич, теперь совсем другая работа… Ну так и делайте то, за что вам деньги платят».

И я начал делать. Обратился к подполковнику Ревичу:

– Госпожа Лайза Валевски просит предоставить в распоряжение ее съемочной группы «Пчелу» с экипажем на два-три часа.

– Зачем? – коротко спросил подполковник.

И он широко улыбнулся рекомой госпоже. Лайза стояла рядом, ни слова не понимая в нашей беседе. И тем не менее участвовала в ней весьма активно, одним лишь своим видом. Хиджаб она сняла, едва лишь покинув апартаменты, отведенные от щедрот здешнего начальства для охотничьей экспедиции, и выглядела весьма эффектно: каштановые кудри разметаны в тщательно продуманном беспорядке, а в устремленных на подполковника зеленых глазищах ясно читается, что известная франкфуртская журналистка очарована этим мужественным русским офицером и охотно скоротает вечерок в его обществе… Вот только слетает на «Пчеле» по своим надобностям – и всенепременно скоротает.

– Госпожа Валевски собирается произвести с воздуха съемку окрестностей, – озвучил я то, что попросила озвучить Лайза. – Для будущего фильма.

– Резню в Салехарде решила эксклюзивно заснять? – проявил подполковник догадливость. – Мангуст, скажи этой рыжей стервятнице, чтобы она…

Предложенный подполковником альтернативный вариант никак не мог послужить равноценной заменой полету на «Пчеле» в район боевых действий. Хотя, возможно, и доставил бы удовольствие какой-нибудь любительнице извращенных садомазоразвлечений. Произнося свою тираду, Ревич глядел на журналистку по-прежнему дружелюбно. И продолжал улыбаться.

Я адаптированно перевел на новонемецкий:

– Господин подполковник очень сожалеет, но командование базы не может допустить столь неоправданный риск.

– Весь риск я беру на себя! – заявила г-жа Валевски с великолепным апломбом. – В моем послужном списке две больших войны и несколько региональных конфликтов, и мне не привыкать смотреть в глаза опасности!

«Знаем мы ее послужной список… Но здесь война немножечко другая, война без правил».

– Вы не поняли, Лайза, – терпеливо пояснил я. – Командование опасается не за вас и не за оператора – всего лишь за свой вертолет. Дело в том, что там, – я показал в направлении востока, – имеются в достаточном количестве переносные зенитные комплексы. И два разведывательных беспилотника уже не вернулись. Сбивают сразу, не глядя на опознавательные знаки.

Вот так-то… Это не та война, какую ты привыкла показывать людям по стерео. Не та, где уничтожают под корень всю систему ПВО и лишь затем приступают к наземной фазе. Насчет беспилотников, я соврал, каюсь, – иначе Лайза не угомонится, будет упрямо искать, кому же из здешнего начальства можно отдаться, чтобы заполучить эксклюзивные кадры.

– Пожалуй, я и в самом деле в таком случае не могу рисковать жизнью оператора, – дала задний ход наша звезда репортажа. – Но как же мы тогда полетим на Таймыр?

Она кивнула в сторону громадной сигары «Стрелы Пророка», пришвартованной к причальной мачте. Похожую мачту сооружала сейчас на Таймыре передовая группа, десантировавшаяся вместе с грузом с российского военного конвертоплана. Доставить всех охотников и снаряжение он не смог бы ни за два, ни за три рейса, да и горючее пожирал в баснословных количествах.

Сколько Эфенди выложил за аренду конвертоплана и дирижабля, не хотелось даже думать. Мне, наверное, хватило бы на несколько комплектов нормальных конечностей…

Работ квартирьерам оставалось, по словам Хасана, на день или два, и «Стрела» могла бы уже вылететь из Салехарда-23, как раз бы поспела к завершению: дирижабли – транспорт весьма экономичный и грузоподъемный, с огромной дальностью полета, но скоростными качествами не блещут. Однако метеорологи настойчиво советовали обождать неделю, а то и дней десять, иначе придется всю дорогу тратить топливо на борьбу с сильным боковым ветром, сносящим «Стрелу» к полюсу.

Лайза смотрела встревоженно, и я ее успокоил, растолковав: дирижабль стратосферный, переносным ЗРК не по зубам, а истребителей или дальнобойных ракет «земля-воздух» у здешних сепаратистов не имеется.

Что «Стрела» будет очень уязвима на Таймыре, во время снижения и швартовки, я не стал добавлять. Тем более уязвима, что вместо штатного гелия в ее баллонеты закачан огнеопасный водород, – гелий в наше время стал огромным дефицитом, а «Стрела Пророка» – самый большой дирижабль из уцелевших в Европе, а то и в мире.

Но в тех местах, куда мы держим путь, военные склады никогда не базировались, и местным нехорошим людям разжиться средствами ПВО вроде бы неоткуда. Однако не стоило забывать про неведомых конкурентов – если те и в самом деле доставили на таймырские озера аппараты для подводных поисков, то могли запастись и пусковой зенитной установкой. Оставалось лишь надеяться, что люди Хасана из передовой группы хорошо знают свое дело и избавят нас от вражеского салюта в честь прибытия и от других подобных сюрпризов.