Раз павлин, два павлин

— Мисс Грейнджер, я рада что нашим наблюдателем стали именно вы. Любой другой уже заподозрил бы, что мы нарочно науськиваем павлинов на вас. Но дело в том, что эти птицы весьма своенравны, и заставить их что-либо делать крайне проблематично. И вы, мисс Грейнджер, достаточно умны, чтобы не перекладывать на хозяев вину за проделки питомцев.

Гермиона улыбнулась и вежливо кивнула.

— И, разумеется, я сегодня же поговорю с Люциусом, чтобы он придумал, как совладать с павлинами.

— Спасибо, буду очень рада, — Гермиона снова кивнула.

Конечно же, Нарцисса не оставила Гермионе времени на то, чтобы помяться у двери столовой.

— Доброе утро, — Гермиона мило улыбнулась. Люциус вежливо улыбнулся и кивнул, а Драко изобразил такую гримасу, словно у него болело одновременно зуба три, не меньше. Однако, воспитание всё же взяло верх, и он поднялся со своего места, чтобы отодвинуть для Гермионы стул.

— Как самочувствие? — спросил Люциус, когда все заняли свои места. — Я так понимаю, приступ аллергии удалось побороть?

— Всё хорошо, спасибо.

— Хорошо выглядишь, — оскал Драко, вероятно, должен был играть роль улыбки, но он явно не справлялся. Однако Гермиона всё равно почувствовала, как щеки предательски вспыхнули.

— Ну, раз так, мы можем ближе к полудню устроить в саду пикник, — жизнерадостно сообщила Нарцисса.

— Тем более, я немного поколдовал с кустом жасмина. Теперь он не должен так ужасно на вас влиять.

— Люциус после завтрака поднимется в библиотеку и посмотрит, в чём может быть причина такого поведения павлинов.

— А что с ними? — Люциус повернул голову, чем и сам напомнил одну из своих птиц.

— Они невзлюбили Мисс Грейнджер и нападают на неё, — с некоторым нажимом произнесла Нарцисса и с укором посмотрела на супруга, который обратил, наконец, внимание на повязку на руке Гермионы.

— Разумеется, — он степенно кивнул и вернулся к своей чашке с чаем.

— Грейнджер, — выдавил Драко после завтрака, — тебе ведь вчера так и не показали дом? Пока матушка и Тупси будут заняты приготовлением к пикнику, я мог бы показать комнаты, в которых жило не одно поколение Малфоев.

— Да, спасибо.

“Гостиную и подвал можешь не показывать”, — чуть не вырвалось у Гермионы, но она вовремя прикусила кончик языка.

Но Малфой и сам, похоже, стремился забыть о том ужасном времени. Когда они прошагали мимо той гостиной, он и словом не обмолвился о том, что за закрытой дверью вообще что-то есть. К тому же буквально напротив обнаружилась невероятно уютная, залитая солнцем комната.

— Мы зовем ее Южной гостиной, — сообщил Драко, пропуская Гермиону вперёд. — Она чуточку меньше, чем остальные, но почему-то именно ее больше всего любят наши гости.

— Другие? Ты хочешь сказать, у вас не одна гостиная?

— Да, — Драко кивнул. — Северная временно закрыта. Еще есть Восточная, из которой можно наблюдать рассвет, и Западная, из окон которой на закате открываются восхитительные виды. Но Южная всё равно остаётся моей любимицей в любое время суток.

Гермиона понимающе улыбнулась.

— Идём, покажу остальные.

Восточная гостиная оказалась не намного больше Южной, да и мебели в ней особо не было: небольшой чайный столик у окна высотой во всю стену, да пара кресел.

— Всё равно она довольно милая, — резюмировала Гермиона.

— Но по-настоящему красива она только на рассвете.

За дверью Западной гостиной играла музыка, и Гермиона подумала, что там кто-то есть.

— Это особая магия, — пояснил Малфой. — Когда подходишь к двери на определенное количество шагов, чары заставляют клавесин играть. А ещё в детстве я всем говорил, там собираются призраки Малфоев, играют на клавесине и танцуют. Все жутко пугались, — он беззлобно рассмеялся.

— А на самом деле там никого, — заключила Гермиона, когда приоткрыла дверь и заглянула внутрь.

— Даже жаль немного, — Драко пожал плечами. — На закате клавесин играет Шуберта. Когда я был маленьким, родители любили вечером подниматься в Западную гостиную и танцевать. Жаль, им теперь не до вальсов.

Гермиона вздохнула и посмотрела за окно. И в самом деле, на закате тут, должно быть, восхитительно. Так или иначе, засиживаться допоздна и проверять она не собиралась. Но даже без последних лучей уходящего за горизонт солнца вид открывался весьма и весьма живописный. Вдоль границы участка с этой стороны тянулась широкая густая полоса из можжевельника, надежно скрывавшая сад от глаз посторонних. Сразу за ней простирались широкие поля, а за ними начинался лес. Малфой просто молча стоял посреди Западной гостиной, похоже, задумавшись о чём-то своём.

Их молчаливое уединение нарушил хлопок, с которым Тупси появился в гостиной.

— Хозяин Драко, мисс Гермиона, — пропищал он. — Хозяйка велела передать, что у нас всё готово для пикника. Хозяин Люциус заканчивает последние манипуляции с волшебным пологом.

— Пологом? — Драко вздрогнул, словно только теперь услышал, что ему вообще что-то говорят.

— Да, хозяин Люциус поставил над полянкой для пикника магический полог. Это самый простой способ не дать павлинам добраться до мисс Гермионы.

— Да, — Драко тряхнул головой, окончательно приходя в себя. — Да, уже идём.

Он вышел в коридор и хотел уже закрыть дверь, но увидел Гермиону и, похоже, только теперь вспомнил про ее существование. Он подождал, пока она выйдет из гостиной и закрыл дверь. Гермиона прошла десять шагов и с грустью отметила, что клавесин умолк.

***

— Мисс Грейнджер, прошу, — Люциус указал на место, которое ей выделили на клетчатом пледе. Тупси суетился вокруг, раскладывая по белым тарелочкам сандвичи, кусочки запеченной курицы и овощи. В плетеной корзинке, стоявшей в центре пледа, поблескивали гладкими боками яблоки, грели сморщенную кожицу апельсина, а рядом стоял кувшин с красным морсом.

— Клюквенный, — раздался за спиной у Гермионы голос Драко. — Мой любимый.

Гермиона осмотрелась по сторонам. Над жасмином мерцала едва заметная дымка заклятия. С задачей своей она справлялась просто превосходно: у Гермионы не возникло даже мысли о том, чтобы чихнуть. Чуть поодаль по широкому радиусу обходили выбранную для пикника лужайку павлины. Гермиона не могла не отметить высокий уровень волшебного мастерства Люциуса Малфоя: магический полог даже рябью не подернулся и был совершенно невидимым, угадываясь только по движению павлинов.