Разбитная разведёнка

«Не подведи меня, Гришка», — мысленно обратился Руслан к спящему в своей комнате подростку. Успокаивая жену, он руководствовался тем, что даже если малец курить попробовал, ей об этом знать необязательно. В конце концов, пробуют все, даже если через пару лет он курнёт что-то поинтересней, ничего трагичного в этом не будет. Но что если Женя поймает сына с сигаретой ближе к лету со стажем курильщика в несколько месяцев? Тогда она ещё и на мужа обозлится, на эмоциях решив, что это он не дал ей разобраться с проблемой ещё в зародыше, и значит, причастен к проблеме.

Прошла неделя, Гриша вёл себя как обычно, и Женя больше не ощущала запаха сигаретного дыма от куртки, которую тайно каждый день обнюхивала. Под лозунгом: «я мать, мне можно», она даже обследовала его рюкзак, опять же тайно, пока его не было в комнате, и, ничего подозрительного в нём не обнаружив, окончательно уверилась, что курить сын не начал. Теоретически, он мог хорошо это скрывать, держа сигарету двумя прутиками, предварительно сняв куртку, а после, жуя жвачку, делать пробежку без верхней одежды, чтобы запах выветрился. Но пусть Евгения не видела, чем занят подросток каждую минуту, но отчётливо представляла, на что Григорий мог бы пойти ради прихоти и интереса к запретному, а на что нет.

Правда, как только она решила, что причин для беспокойства о старшем сыне нет, бывший муж в телефонном звонке известил её о грядущих переменах в своей личной жизни, которые обязательно отразятся на нём.

— На деньги это не повлияет, и на собрания в школу я буду ходить, но со всеми мелкими вопросами ты теперь сама справляйся, — сказал ей Майоров. — Мы беременеть будем, нам станет некогда.

Закатив глаза на то, что он считает, что до этого участвовал в воспитании сына как-то ещё кроме алиментов и родительского чата, Женя уточнила:

— Так Софья беременна?

— Почти. Начинаются благоприятные дни, может ещё в этом году родить успеем, — сказал самонадеянный Андрей в последний день февраля.

— Не буду вас отвлекать. Удачи.

Обсуждать планы Майорова с мужем, подругой или кет-то ещё Женя не стала, впрочем, как и подсчитывать вероятность успешного зачатия с первой попытки.

В преддверии женского дня Руслан спросил, чтобы ей хотелось получить вместе с традиционными цветами.

— Отпуск, — не взяв и секунды на раздумья, ответила ему жена.

— Куда ты хочешь? — скис он. — Сразу говорю, больше чем на неделю не рассчитывай. Семь дней продержусь, а потом подброшу их Олегу с Сашкой и сбегу за тобой.

— Я про семейный отпуск. Как ты мог подумать, что я уехала бы куда-то одна? — негодующе спросила Женя, сильно переигрывая.

— И как я только мог такое подумать? — подыграл ей муж. — Должно быть, тебя выворачивает только при одной мысли хорошо провести недельку-другую без детей и собаки.

— Ну не прямо выворачивает, — рассмеявшись, фыркнула она. — Но если бы я и захотела от вас сбежать, то придумала бы достойное оправдание для этого. Выдумала бы какую-нибудь заболевшую семиюродную тётеньку, перебравшуюся на пмж в Турцию, которую мне срочно нужно проведать, или подругу детства, гуляющую скромную свадьбу в Ялте с ограниченным числом гостей.

— Я б на такую туфту не повёлся.

Будучи мудрой женщиной, Евгения не стала переубеждать его в обратном, доказывая своё мастерство не в грубом вранье, а в заговаривании зубов и плетении сказок.

— Егору в апреле три исполнится, пора всем вместе куда-нибудь полететь, — вернулась к главному она, напомнив. — Я после беременности только к маме ездила.

Восьмого марта Женя получила от мужа цветы в корзинке, не требующие вазы и особого ухода, и букетик тюльпанов от сыновей. Вручая их, Гришка так и сказал «От нас с Егором».

— Маленький букетик маме подарю! — продекларировал Егорка, а потом замялся, не вспомнив начало следующей строчки.

Ни Женя, ни Гриша подсказать ему не могли, не зная, что с ним разучивали воспитатель в яслях, но тут на помощь пришёл Руслан.

— Обними и скажи, что любишь, — подтолкнул он сына к действиям и пояснил, обратившись уже к Гришке. — Когда не знаешь, что делать, делай так.

Конечно, Наталью в этот день тоже не забыли. Помимо букета от сына ей досталась объёмная открытка с красивой аппликацией, выполненной Гришей в технике оригами, и с рисунком бабочки, крыльями которой служили отпечатки ладошек Егора.

А поздно вечером, Руслан уединился с женой в ванной, где они, прячась за звуком льющейся воды, поздравили друг друга с праздником весны, любви и красоты.

В конце месяца Жени исполнялось сорок лет, праздновать которые она отказалась не из-за плохой приметы, а из-за нежелания трезвонить по свету, что ей пошёл пятый десяток.

Нельзя сказать, что она до ужаса боялась внешних проявлений старения, в её случае поговорка «маленькая собачка — до старости щенок» работала в плюс, да и внутренне она не ощущала себя пресытившейся и уставшей от жизни. К тому же благодаря младшему сыну, как минимум ещё лет пятнадцать Евгения Сергеевна не познает, что бывает, когда птенцы вылетают из гнезда, и можно «пожить для себя». По этой логике, можно родить ещё кого-нибудь, продлив этим своеобразную молодость, но возможность стать мамой в третий раз она не рассматривала и была категорически против. Таким образом, старость в самом печальном варианте: сильное физическое увядание и потеря смысле жизни — ей в ближайшие годы не грозит, но было что-то смущающее в том, что теперь её можно назвать сорокалетней женщиной.

— Получается, дарить тебе ничего не надо? — уточнил накануне Гриша.

— Ты мой сын, мало ли что я говорю, ты не можешь себе позволить ничего не сделать, — не упустила возможности Женя. — Лучший подарок от тебя, это то, что ты не станешь курить, а значит, не заработаешь себе рак лёгких, и не умрёшь тридцатилетним коротышкой, оставив меня сиротой.

— Ну мам, — протянул Григорий Андреевич. — Не курю я, мне это не нравится. И у тебя Егор есть, сиротой ты не останешься.

Евгения могла бы уцепиться за его «мне это не нравится» и потребовать объяснений, как он это выяснил, но решила не нагнетать.

— Ты старший, если пойдёшь по наклонной, Егор обязательно возьмёт с тебя пример. Понял?

— Понял.

На следующий день мальчик, поздравил маму с днём рождения, спросил:

— И даже торта не будет?

— Завтра будет, — ответила именинница, которую ответственная подруга заранее уведомила, что с мужем и подарком всё равно придёт её поздравлять, но так уж и быть — на день позже.

Весь день Женя была настроена меланхолично. Принимая звонки от тех, кто вспомнил о её дате, она, выслушав пожелания, благодарила, притворно вздыхала, что у неё много дел, и быстро заканчивала разговор. Пока ближе к вечеру, не ответила на звонок от бывшего мужа, который смог её удивить, после поздравления, задав неожиданный вопрос.

— А почему у бойца Адоева с большим домом и твоей подруги нет детей? Они ведь раньше вас поженились. Здоровье или чайлдфри?

У Жени было хорошо и подробно обдуманный ответ на этот вопрос, заключающееся в том: что Сашины родители, женившись по любви и родив дочь, считали самым важным после получения профессии, которая её прокормит, чтобы единственный ребёнок встретил достойную пару. Того, кто о ней позаботится, и о внуках мозг дочери не клевали, так что неполноценной от отсутствия детей, как это бывает с другими, она себя никогда не чувствовала. Адоев прелесть отцовства пропустил, путешествуя по миру и зарабатывая репутацию и деньги, так что сильных страданий по тому, что не учил с сыном алфавит и не увидел, когда тот впервые сам завязал шнурки, не испытывал, ведь в его жизни были другие покорённые вершины. Плюс к этому, у них был Илья, который предпочитал жить с ними, а не в квартире с мамой, отчимом и двумя младшими братьями, так что один большой, но всё же ребёнок рядом присутствовал, а значит, совсем бездетными они не были. И, наверное, самое главное — без всех этих установок, что дети — обязательное условие счастливой семьи, Саше и Олегу было хорошо просто друг с другом. Женя считала, что родись Олег попозже, и сойтись они с Сашей пораньше, то, поженившись в двадцать с небольшим, могли народить двух-трёх очень спортивных детишек и были бы не менее счастливы, чем сейчас, но и не более.