Разборки авторитетов

Сивый терпеливо следил за тем, как «Мерседес» приговоренного выходил из крутого поворота, видел, как задние колеса заехали на тротуар, едва не задевая блестящим бампером ограждения, и как капот поравнялся с мусорным баком. Следующая секунда принадлежала ему.

Сивый нажал на маленькую красную кнопку, и взрыв направленного действия мощно ударил в корпус «Мерседеса». Двухтонный автомобиль, напоминая в своей беспомощности маленькую игрушку, подкинутую злодейской рукой, прокрутился несколько раз в воздухе и, упав на землю, продолжал движение, переворачиваясь с боку на бок, ломая на своем пути металлические заграждения, «грибки» и детские горки.

Искуроченный, с вырванными взрывом дверями автомобиль замер лишь в самом центре детской площадки. На переднем сиденье, уткнувшись головой в руль, навсегда успокоился бандит-беспредельщик по кличке Гном.

С минуту Сивый смотрел на то, что осталось от машины, и, когда убедился, что Гному уже никогда не стать лидером питерской братвы, не спеша зашел за угол, выбросил пульт в мусорный бак и зашагал в сторону метро.

Глава 48

Тихая загородная дачка на берегу Финского залива, где Пузырь поселился две недели назад, оказалась действительно райским уголком. Здесь все было по высшему классу: красивый участок с реликтовыми соснами, обнесенный высоким забором, дом с шикарной отделкой, уютная гостиная с камином, великолепная мебель, зал спортивных тренажеров, в холодильнике – отличная жратва. Но самое главное удовольствие доставили Пузырю две девицы – студентки университета, которых он прихватил с собой на пару дней, но вот уже две недели никак не мог с ними расстаться. Они были настоящими богинями любви. В сочетании с филологическим образованием их непостижимые возможности в постели вызывали в нем самую бурную и разнообразную гамму чувств.

Как только и в каких только видах Пузырь не имел этих девчонок. Они давали ему и стоя, и лежа, и в гостиной, и в ванной. Он имел их в любое время дня и ночи. Искусницы умели возбудить его буквально через каждые полчаса, целуя его во все мыслимые и немыслимые места. Раскованность, с которой они подходили к сексу и друг к другу, полное отсутствие ограничений не переставали восхищать даже такого опытного трахальщика, каким был Миша Степашко. А когда все же он позволял себе расслабиться и отдохнуть от любовных утех, девицы, Светик и Анютка, у него на глазах устраивали такие лесбийские игры, от которых Пузырь спускал непроизвольно, не сходя с диванчика. Господи, спаси и помилуй, думал он, в очередной раз вводя свой член в зад изнемогающей от возбуждения Светке. Какая ж ненасытная! А подружка, ласкающая себе грудь и подставляющая под Светин язычок свой клитор, ну прямо тигрица. Еще мгновение, и она зарычит, вздрагивая от оргазма. Так бы век и трахал двух этих извивающихся и стонущих от постоянного удовольствия шлюх.

За две недели, проведенные вдали от шумного города, Пузырь заметно похудел. И немудрено.

Он напрочь прервал с городом всякую связь, строго-настрого запретив беспокоить его. О том, что он здесь, знали лишь два верных человека. С ними Пузырь пару раз связывался по радиотелефону и, не вдаваясь в детали, узнавал, что творится на белом свете, и в Питере в частности.

Вечерний звонок он воспринял с досадой. Отхлебнув глоток пива, вяло бросил в трубку:

– Слушаю. Кто там меня отвлекает от дел?

– Правильно, Пузырь, отвлекаться не следует.

– Варяг?! – удивился Пузырь.

– Он самый. Слушай меня внимательно: через несколько минут по телику начнется «Криминальная хроника», смотри не пропусти! Я перезвоню после передачи. – И тотчас послышались короткие телефонные гудки.

Пузырь редко интересовался «Криминальной хроникой». Смотреть на результаты чудачеств братвы, а в изувеченных трупах узнавать коллег по опасному ремеслу? Веселого мало.

Подниматься с гамака не хотелось – куда как приятнее наблюдать за нагромождениями облаков, которые без суеты проплывали над дачным поселком.

Пузырь допил пиво, швырнул пустую банку далеко в угол двора и пошел к дому. В гостиной приятно мерцал догорающий камин. Пузырь нажал на пульт дистанционного управления, и экран телевизора вспыхнул многими красками традиционной заставки, а потом в комнату ворвался сильный и решительный голос диктора:

– Сегодня в трех местах Санкт-Петербурга прозвучали мощнейшие взрывы, которые унесли жизни сразу трех уголовных авторитетов. Среди них Александр Федорович Малешко, известный под кличкой Червовый.

Михаил не отрываясь смотрел на экран телевизора. Он увидел развороченную взрывом машину Червового, а потом оператор крупным планом показал его обугленное тело, откинувшееся на высокую спинку кресла.

Вторым был Бегемот, Борис Петрович Бегетов, главарь еще одной питерской группировки. Кого-кого, но только не Бегетова можно было представить в роли покойника. Вот кто всегда казался бессмертным. Жизненного оптимизма и задора Бегетова с лихвой хватило бы на целый десяток. Он был редким весельчаком, хотя часто в своем веселье наносил такой урон окружающим и городу, что после его пребывания строительные бригады неделями трудились на восстановлении ресторана или гостиничного номера, где доводилось отдыхать Бегемоту.

Оператор показал разрушенную квартиру Бегемота – разбитые в щепки шкафы, опрокинутую мебель и огромные растрескавшиеся пуленепробиваемые стекла окон. А дальше была показана пропасть, куда провалилось большое тело Бегемота: на площадке первого этажа лежала неподъемная стальная дверь, из-под которой виднелись лишь ладони убитого.

Третьим был Гном. Он жил стремительно и дерзко, жил взапой, как будто чувствовал скорую кончину. Был безжалостен не только к чужакам, но и к собственному окружению, изощренно наказывая ослушавшихся. Именно так должен был закончить свое существование Гном – в любимой машине, в центре дворовой клумбы, среди вороха грязного тряпья и мусора.

А диктор бодро сообщал о том, что мотивы преступлений неизвестны, но уголовный мир понес значительные потери. Взрывы были проведены профессионально, и, возможно, здесь не обошлось без участия бывших сотрудников ФСБ.

Пузырь взял со стола банку с пивом и, словно это была не жестянка, а самая настоящая граната, выдернул кольцо.

Неожиданная новость облегчения не принесла. Убитых он знал давно и подумал о том, что на их месте мог быть и он. Вспомнилось философское – сегодня ты, а завтра я!

Отхлебнув несколько глотков, почувствовал облегчение.

А когда снова взглянул на заспанных девчонок, которые, потягиваясь, приходили в себя после долгого дневного сна, ему стало совсем хорошо. Жизнь продолжается! И нет никакого смысла портить себе настроение лишь потому, что чье-то никчемное существование уже закончилось. Конечно, со смертью троих самых известных уголовных лидеров Санкт-Петербурга его, Пузыря, позиции значительно окрепнут, и он сможет без помех претворять в жизнь свои затеи. А их у него было хоть отбавляй.

Телефонный звонок прервал его путаные размышления.

– Ты все видел? – спросил без преамбул все тот же голос.

– Да, Варяг, и что дальше?

– Дальше все зависит от тебя, Миша. Мы тебе помогли, теперь ты должен помочь нам. Сейчас в Питере не осталось ни одного реального лидера, который мог бы по-серьезному противостоять тебе.

– Мне это известно. «Криминальная хроника» все популярно объяснила. Что дальше, Варяг?

– Дальше ты должен подготовиться к приезду Шрама. Встретишь его так, как раньше в Питере встречали царя-батюшку, представишь его всем как смотрящего. Не думай, что мы замахиваемся на твои интересы. Власть ты будешь делить с ним поровну. Но его слово всегда должно быть решающим. И больше всего нас интересует бесперебойное пополнение общака, а как это сделать – Шрам тебя научит. Сам тоже подумай на эту тему. И постарайся впредь поменьше стрелять. Нам бы не хотелось осложнять уже отлаженный бизнес конфликтами с властями. Такая вольность требует слишком больших дополнительных сил и вложений. Царствуй так, чтоб все были сыты и довольны. Начнешь самовольничать, пеняй на себя. Ты все понял?