Разборки дезертиров

Маша хлопнула глазами.

– Хорошо, – подумав, сообщила она, – скрывать, очевидно, глупо. Мария Рыбакова, издательский дом «Байкал». Еженедельник «Горькая правда».

– А почему не «Гадкая правда»? – встрепенулся Аристов.

– И что? – поморщился я. – В своем издании вы пишете исключительно горькую правду?

– Конечно, – дерзко глянула на меня девица. – Раз я здесь, а не за редакционным столом выдумываю небылицы про Республику дезертиров… Нет, серьезно – как все азартные люди, мы гоняемся за сенсациями, но это не желтая пресса. Сплетен не печатаем. Сплошная документалистика. Бездомные дети в канализации, тотальная китаизация Сибири, издевательства в армии, ужасы наркомании, коррупция в эшелонах власти… Кстати, господа, с кем имею честь? Имеется у моих спасителей конкретная прописка и постоянное место работы?

– Безусловно, мэм, – блеснул зубами Аристов. – Мы работаем в щедрой, гуманитарной, практически благотворительной организации.

– Это в какой же?

– Военная прокуратура, – соорудил волчий оскал «гинекофоб» Булдыгин.

– Ни хрена себе, – присвистнул Заславский. – Да вы, ребята, явно заблудились.

А что касается девицы, то она уставилась на нас огромными удивленными глазами, потянулась к поясу, судорожно ощупала его, пока не вспомнила, что на поясе ничего нет. Какой предмет она обычно носит на поясе – нож, дубинку, пистолет, диктофон, мы выяснять не стали.

Под прицелом холодных глаз девица разговорилась. Словосочетание «Республика дезертиров» для обитателей Иркутской области и прилегающих территорий – не такое уж новое. Красивая легенда. Наряду с понятиями «Шамбала», «Аль-Каида», «Атлантида»… То есть явление, организация или страна, которые вроде должны в настоящем (или прошлом) существовать, но вменяемые или хотя бы малость образованные люди в это, разумеется, не верят. Однако свидетельства существования Республики дезертиров имеются. И что поразительно, встречаются люди, сумевшие там побывать и вернуться. Больше года Мария Рыбакова рыщет по следу, беседует с людьми и делает потрясающие выводы. Замкнутая, километров сорок в диаметре, территория в глубине тайги, отделенная от внешнего мира непроходимыми болотами и горными массивами. Въезды на территорию… охраняются. Беседа с пожилым рассудительным господином – пациентом психиатрической лечебницы. Он не производил впечатления сумасшедшего, хотя и говорил дикие вещи. Информация подтверждалась из прочих источников. Угрюмый бульдозерист, к которому умная девушка подобрала ключик. Двадцать лет проработал в РСУ-29, никому не рассказывал, где провел молодость и как оттуда вырвался. Никогда не лежал в психиатрической лечебнице. Вменяемый на сто процентов. Бывший летчик, живущий отшельником, сбился с курса, перевозя на «МИ-8» продукты в отдаленные якутские улусы, и был сбит РАКЕТОЙ из зенитного комплекса «Стрела»… Два года в рабстве, бегство через болота, ушел просто чудом… Все они повествовали примерно одинаково. Мглистые, загадочные земли, исполненные не характерной для региона красотой, не пустовали еще в девятнадцатом веке. Отшельники, староверы, старообрядцы, дикий люд… Настоящее паломничество началось, конечно, в двадцатом столетии. То банда белых казаков атамана Семенова забредет, которой осточертела гражданская мясорубка и хочется нормальной вольной жизни, то потрепанный отряд красноармейцев, жаждущих того же. И все отлично уживаются – русские же люди. То крестьяне, бегущие от ужасов советской власти, коллективизации и индустриализации… То дезертиры, неприкаянно болтающиеся по Сибири, то зэки в тридцатые-сороковые, которых вообще были тучи… А потом и вовсе полный сброд – сектанты (группами и порознь), сумасшедшие, упертые, разочарованные, заключенные, недовольные, преступники, бегущие от правосудия… И что противно, это многие и многие тысячи людей… Как не вспомнить знаменитую «Таежную Лолиту» – Анну Антипину, которую бесноватый муж в 16 лет увел в глухую тайгу, нарожала она ему в глуши пятерых ребятишек (выжили трое), ни разу за двадцать лет не выходила к людям, но умудрилась остаться человеком и после смерти этого придурка все же примкнула к цивилизации?

Рассказы очевидцев и участников поражали воображение. У многих фигурировала сокрытая тропа мимо Радыгинского ущелья у деревни Быстровка. Банда бородатых людей, стерегущих вход в урочище, страшные, как птичий грипп и коровье бешенство в одном стакане. «Конгломерат» из нескольких десятков деревень, лесных и пещерных городов. Жестокий царек – местный Калигула, правящий в урочище жестоко и беспощадно. Селения уродов – людей, растерявших человеческий облик. Зловещие секты с жертвоприношениями, активно поощряемые царьком. Одичавший люд, изгнанный из деревень и живущий по лесам да пещерам. Грабительская политика местного царька – оброк, мобилизация парней в «вооруженные силы республики» и там их окончательное озверение. Жуткие банды, терроризирующие местное население. Сговор царька с контрабандистами, согласно которому через республику беспрепятственно пропускается уворованное с якутских приисков золото и прочие удовольствия. Собственные месторождения, где работают рабы, доведенные до скотского состояния, гибнущие пачками и восполняющиеся из неведомо каких источников. Ведь сколько людей пропадает бесследно в Сибири! Сколько бомжей, о которых никто не вспомнит! Сколько нормальных людей, ушедших за хлебом (пивом, в гости, за грибами). Кто-то в рабстве, кто-то в банде (по итогам обработки), женщины – на «кухне», на полях, в борделе (и такие процветают), а выйти из урочища не могут – так и тянут до недолгого конца…

– Жутковатый анклав, – сказала в заключение журналистка, – государство в государстве. Я не исключаю, что многим чиновникам обо всем доподлинно известно, но меры не принимаются по вполне понятным причинам – деньги. Я не исключаю, что многие спецслужбы замараны в этом по уши, но кровно заинтересованы в устоявшемся положении дел. Алмазные месторождения со стопроцентным доходом! Полнейшее отсутствие поборов! В то время как компания АЛРОСА приостанавливает эксплуатацию подземных алмазных рудников, переключаясь на нефтегазовые месторождения, поскольку при нынешних арендных платежах эксплуатация рудников просто нерентабельна…

– И вы не побоялись откомандироваться в эту мглу? – содрогнулся я. – Взвалили на свои могучие плечики… страшно подумать. Даже если десятая доля того, что вы наболтали, похожа на правду…

– А я отчаянная девушка, – улыбнулась журналистка, – люблю ходить на поводу низменных желаний. Возможно, я себя переоценила. Но несложно догадаться, что мы имеем дело с самым взрывоопасным материалом за последние двадцать лет – со времен так называемой перестройки и порожденных ею ужасов.

– Уж лучше себя переоценить, чем недооценить, – совершенно мудро заметил Булдыгин. – Если вы буддистка, конечно, и верите в бесконечную череду перерождений. Забавно мы устроены, господа, – вздохнул стареющий прокурор, – всегда интересуемся тем, что нас совершенно не касается.

– Военная прокуратура не интересуется преступлениями? – вскинула голову девица.

– Не будем предаваться словоблудию, – миролюбиво заметил я. – Вы наболтали много невероятного, Маша. Если ваш материал настолько взрывоопасный, почему он до сих пор не взорвался? Если люди знают…

– Люди не видят дальше собственного носа, – вспыхнула девица. – Им сказали, что есть «Аль-Каида» – они безоглядно в нее верят. Им сказали, что есть легенда под названием «Республика дезертиров» – они охотно принимают ее за легенду. К черту свидетельства. Кому это надо? Свидетельств встреч с инопланетянами еще больше. А если вы имеете в виду спутники, способные разглядеть несуществующие на карте деревни, то давайте посмеемся вместе. Американских или наших чиновников не волнуют деревни. А если волнуют, то они имеют с этого прямую выгоду и будут нагнетать таинственность до последнего.

– Но вы же не в одиночку сюда сунулись? – догадался Аристов.

– Конечно, – кивнула девица. – Некоторые женщины не так глупы, как хотелось бы мужчинам. Поездку негласно одобрил руководитель, а спонсировал двоюродный брат, работающий в коммерции. Со мной были два бронированных джипа, восемь крепких ребят с автоматическим оружием и договоренность с властями, по территории которых мы должны проехать. Уговор через посредника с жителем Быстровки, знающим пару троп. Надежное место, чтобы в случае опасности уйти на дно… Нас караулили на подворье проводника, когда мы покинули машины и дружно топали в дом. Замкнули ворота, открыли огонь без предупреждения… – В глазах девицы заблестели слезы. – Не знаю, удалось ли кому-то выжить… Меня ударили по голове, очнулась связанная, в машине, какие-то грубые голоса за бортом, ржание… Я подкатилась к борту – там была щель в брезенте, кругом темно, скалы, брезент откидывается – такие жуткие бородатые хари, просто образины… – Воспоминания изменили цвет лица говорящей. – Даже не знаю, с чем сравнить… Представьте себе Кудеярово войско, только с автоматами – вонючие, рваные, тошнотворные, глаза горят…

Рядовой Балабанюк, жадно черпающий тушенку из банки, приостановил процесс поедания, сглотнул и с укоризной уставился на Машу.

– Давайте о чем-нибудь светлом, – поежился Аристов, невольно обнимая автомат. – Вы знали о том, что милицейская опергруппа собирается проводить в Быстровке захват?

Заславский чуть не поперхнулся. Булдыгин услужливо похлопал его по спине.

– Не знали, – пожала плечами Маша. – Мы только и успели въехать в Быстровку…

– Ну, вы даете, господа, – откашлявшись, прохрипел майор. – Операцию, вообще-то, не рекламировали.

– Оно и видно, – ухмыльнулся я. – Хотели всех удивить, а удивились сами. Вам что-либо известно о Республике дезертиров, майор?

– О ТАК НАЗЫВАЕМОЙ Республике дезертиров, – поправил опер. – Следите за формулировками, прокурор. Ничего не известно. Считаю все сказанное Марией типичным журналистским бредом.

– Спасибо, – улыбнулась Мария.

– Существуют деревни, орудуют банды, контрабандисты таскают груз – охотно верю. Но не надо сгущать краски. Полагаю, нас с Марией везли не в окутанную завесой тайны, мистики и мрака «республику», а в логово контрабандистов – в качестве «языков». А не в качестве обеда… – Усмешка на губах опера получилась какой-то дрожащей. – Люди, меня схватившие, типичные гэбисты. Питаются консервами и традиционным мясом. Вонючих, бородатых мужиков я не видел.

– Да ладно вам, – махнула рукой Маша, – никто не будет с вами спорить. Это то же самое, что спорить с дистрофиком об эффективности «кремлевской» диеты. «Республика» действительно представляет собой замкнутую территорию, в которую практически невозможно попасть. А в тех местах, где существуют проходы, сидят агенты и информаторы.

– А по миру разбросаны агитаторы, – добавил я. – Живописующие прелести тамошней… прошу прощения, тутошней жизни. Везде, где хреновая жизнь…

– Например, в стройбатах, – прозрел Аристов. – Райнову и Пыряеву кто-то посоветовал удариться в бега во имя райской жизни! Они ведь по долгу службы общались с гражданскими лицами. Пыряев, например, числился дежурным монтером на комбинате бетонных изделий…