Разбуди Лихо!

— То есть у Лихо папы уже нет, — плаксиво потупилась я, а потом с ужасом подняла глаза на Зарбу, — а у тебя всей семьи.

Рыжий протянул руку и с отческой улыбкой погладил меня по волосам:

— Не переживай ты так, благодаря твоим пари и я и он можем поднять всю свою семью. У нас с давних пор никто по-нормальному не умирает, кроме иномирян.

Надо же, только что его жалела, так что сердце кровью обливалось, а вот теперь от одной лишь его фразы, кровь в венах застыла.

— Почему?

— Не умирают, потому что наше частилище закрыто. А оживить можно из-за крови чужаков. — От таких слов мои глаза стали в два раза больше, а клыкастый красавец с улыбкой продолжает пояснять. — Как ты знаешь, проклятых иномирян к нам попадает не много, но мы народ запасливый.

Аж поежилась от такого сообщения, опять мысли неприятные завладели моим вниманием. И вот на этой веселой ноте нас прервал Лихо:

— Краля выбирайся из кадки, нам пора!

В следующее мгновение Зарбу меня, как котенка выудил за шкирку, поставил на пол и обернул полотенцем. Чтобы не шарахнуться в сторону от заботливых рук кровопийцы вовремя напомнила себе о деле, и о том, что они на мне достаточно заработали и, вроде как, обескровить во спасение нации не надеются.

— Слушай, — перехватила его вытирающие кисти на своей талии, остановила, — первое: объявите остальным претендентам на мою расчлененку, что экзекуция откладывается до окончания третьего тура. Второе: устраните родительницу Лихо хоть к черту на кулички.

— А повод? — удивился Зарбу.

— Припугни. Если я ее встречу, сама ей голову оторву.

Владыка вздрогнул, Лихо посерел еще сильнее. Кажется, я нашла их болевое место. Убить трудно, но отсечением головы можно.

— Хорошо, — сдавленно ответил вампир и отпустил меня. — Удачи, Краля!

— И тебе, — подмигнула. — Учти, вернусь, проверю, как исполнил.

На этом Лихо уже не дожидался, пока я к нему подойду. Тенью оказался возле меня, взял в крепкие объятия и выпорхнул из шатра.

— До самого Зала Выбора молчи, что бы ни увидела, — приказал он сердито. Вспомнив прошлое свое неповиновение и его результаты, я молчала в тряпочку весь полет.

Мы летели низко, всего лишь 6–7 метров над неприглядной поверхностью, в то время как над нами простиралось удивительно желтое небо мира Рогри. Сияющее и теплое. Вначале скептически подумала, ну и с какого перепуга Лихо приказал мне молчать, тут же ни от восторга, ни от ужаса не повизжишь.

Равнины и равнины, единственная необычность — травка красная, леса светло-серые и какие-то чахлые с гибкими деревьями. И везде абсолютно разбросаны почти черные камни, здоровые с изломами. Некоторые выглядывают из мутной зеленоватой воды, другие из болот с бледной сиреневой растительностью. И все тут такое жалкое и несчастное, одним словом гиблое место, избирательно припорошенное снегом. Собственно к местности я не присматривалась особо, пока глаза не начали вылавливать на камнях прямоугольные таблички с вертикальными строчками вампирской письменности. А потом и скульптуры горгулий, каких-то ящеров и летучих мышей, выбирающихся из каменных изломов. И где-то на подсознательном уровне мелькнула мысль — кладбище! Весь мир — одно сплошное кладбище!

И чем больше я смотрела, тем больше напрягалась. Равнина, над которой мы летели, была сплошь засыпаны «камешками с памятными таблицами». И вроде бы чего пугаться, но я уже угадывала в очертаниях камней ободранные кости, цепляющиеся за почву, рвущиеся из могилы, затаившиеся скрюченные фигуры в лохмотьях и прочий бедлам из кошмаров о скелетах, трупах и зомби.

Мне все кажется, постановила я и вздохнула с облегчением. Мало ли что может привидеться, если столько фильмов ужасов пересмотрела. Правильно? Правильно. Но обаяшка Лихо, заметив мое состояние, решил предупредить сухим голосом:

— Не подавай вида, что ты их заметила, и продолжай молчать, — я дернулась, как от удара, а он прошипел: — Усыпить тебя нельзя, иначе решат, что я им подношение в дар несу, и не отвяжутся.

Вздрогнула. Кого, их? Кому, им? Кто не отвяжется? Вот те в лохмотьях поверх обглоданных костей? Мне что, не показалось…? Мамочки!

Я вжалась в серокожего, обняла за шею и спрятала лицо на его плече.

— Так-то лучше, и время от времени шевелись, — подсказал он.

Приняла к сведению и, цепенея от страха, исполнила в точности с указаниями. Но полет в двадцать минут на приличной скорости мне показался вечностью. Поэтому из состояния легкого оцепенения я не вышла даже в Зале Выбора. А чего выходить, если перед тобой на огромных белых террасах в шахматном порядке расставлены нехилые клетки с проживающей в них кровожадной живностью. Некоторые размером с корову, другие огромны, как Вестерион в разозленном состоянии.

— Выбирай сама и ничего не бойся, — напутствовал Лихо. — Слово Владыки закон, тех, кто явится с монетой до конца третьего тура он самолично расщепит на составные.

— Угу, теперь еще скажи, что вампиры испугались Владыку из низшей касты, иронично отозвалась я, чем несказанно развеселила вурдалака.

— Он низший, но Правитель. И способен на то, что иной раз неподвластно древним. — На мой удивленный взгляд, серокожий кивнул, проясняя: — Просто он отходчивый очень. Остывает быстро.

Только хотела спросить, на что способен рыжий, ради меня или, если точнее выразиться, ради того куша который я принесла, как Лихо оборвал на получлове:

— Выбирай не мешкая, но взвешенно, — и хлопнув меня по плечу, произнес: — Урурк, проследи.

— Да, господин, — раздалось совсем близко, и я повеселела.

— Многолапик…!

И за свое восклицание получила укол в плечо:

— Ой!

Вот черт, совсем забыла, что на людях, то бишь, при вампирах, мы с ним общаться не можем. Субординация. Прикусив язык и, усиленно потирая руку, направилась к клеткам.

Чтобы выбрать мне перебежчика пришлось, подняться на самый верх по центральной лестнице и уже оттуда пройти по всем террасам с клетками. Поднялась с друдом, иду. И сердце начинает трепыхаться от вида представленных жутиков. А я-то думала, что страшнее, чем в Гарвиро быть уже просто не может, но собранное здесь зверье опровергло мои прошлые представления о страхе. И ведь с одним из них еще и путь предстоит отправиться, его уберечь и самостоятельно выжить. Атас!

Возле саблезубого тигра с шипами на загривке, Урурк посоветовал не задерживаться, начав воинственный танец на моем плече. Возле летучей пернатой зверюги, мохнатик исполнил верхний брейк. Около какого-то панцирного создания размером с лань, паучок показал нижний брейк, хотя я остановилась чисто из любопытства. Да и уйти пришлось быстро, эта гадина в меня пульнула слизью из-под брони на шее. От плевка ее в каменном полу Зала Выбора возникла внушительная дымящаяся дыра. Очень «мило». Я стремительно обошла дыру и клетку. Потом тоже самое проделала при виде еще пятерых уникальных образчиков ужасти. А, в общем, нигде особо не задерживалась от клетки к клетке пугаясь все больше и больше.

Вот так мы и шли мимо перебежчиков: я не знала кого выбрать, а Урурк танцевал, чтобы я не ошиблась. Судя по танцам паука, выбора на самом деле нету. Реально нету. Где бы я ни остановилась, какая-нибудь противная бестия пытается меня достать: кто-то дротиками, кто-то лапой, слизью, языком, хвостом, глазами… Тут был даже змеелюд! Он от книжного Ка эволюционировал недалеко, всего-то ручки человеческие приобрел, но взглядом гипнотизировал отменно. Засмотревшись, чуть не сделала шаг в его раскрытые объятия. К счастью, гибель Крали предотвратил Урурк прямым внутримышечным уколом пониже спины. Затем одна оголодавшая зараза изловчилась подставить на террасу крыло, а затем меня катапультировать в свою кормушку. Я испугалась, она оглохла. Но это ее проблемы, нечего было лезть.