Разбуди меня

Тео неожиданно легко её выпустил и, отойдя на такое расстояние, с которого было удобно наблюдать, с ухмылкой смотрел, как Гермиона поправляет растрёпанные волосы и плотнее запахивает мантию.

— Эй, Грейнджер, — он лениво и с ужасающей, ещё сильнее действующей на нервы медлительностью вынул из своего кармана её волшебную палочку. — Хоть ты и не оправдала моих ожиданий...

С этими словами он кинул ей палочку. Гермиона, хоть и была в заторможенном состоянии, всё же сумела поймать её в воздухе, и едва та коснулась пальцев, Гермиону вдруг охватило бешеное желание отомстить Нотту за всё, что он устроил сегодня вечером.

Но она не успела даже направить на него вновь обретённое оружие, как слизеринец уже разгадал её планы.

— Даже не думай, — сказал он вкрадчиво, — не то я сделаю с тобой что-нибудь посерьёзнее насильственного поцелуя.

Даже в этом полумраке, окружавшем их, Тео заметил, что Гермиона вся вспыхнула. Он усмехнулся. Как же ему нравилось выводить её из себя...

Она несколько раз глубоко вдохнула, словно собираясь что-то сказать, но, из последних сил приказав себе молчать, круто развернулась и пошла к парадным дверям. Тео же, проводив её долгим пристальным взглядом, отправился на задний школьный двор, который, за исключением трёх пуффендуйцев в беседке, был пуст.

Он был чрезвычайно доволен собой, но всё-таки что-то было не так. Сев на скамейку и уставившись невидящим взглядом на струйку воды, бегущую из тонкой металлической трубы, он стремительно перебирал в памяти всё случившееся за последний час. Ну да, точно, неприступная школьная староста ведь так и осталась холодной статуей, не ответив на его поцелуй. А он был настолько поглощён своими ощущениями, что даже не потрудился выяснить, что же испытывала она и что именно заставило её оставаться неподвижной, а потом и оттолкнуть его.

Проклятье! С каких это пор меня волнует, что чувствует какая-то девушка?

Но мысли бешеным потоком, не сравнимым с размеренно капающей перед его глазами водой в фонтане, понеслись, обгоняя друг друга.

Разумеется, она злилась. Ну, это само собой, Грейнджер всегда дрожит от ярости, едва увидит меня. А что она испытывала помимо этого? Если ничего, тогда всё прекрасно, тогда мне совсем немного осталось, чтобы сломить её сопротивление. Но что, если она испугалась? Я чуть не сжёг её бесценного дружка на её же глазах, а потом прижал к стене — здесь, в безлюдном месте, где никто бы даже не услышал её криков. Блять... Её страх мне совсем не на руку. Спугнув её, я только всё испорчу.

Тео был более чем уверен в своей способности всегда, когда бы ему ни захотелось, подстроить всё так, чтобы остаться с Гермионой один на один. Он без особого труда мог победить её — волшебством или силой; мог силком целовать её сколько угодно, тем более теперь, когда он наконец переступил эту грань.

Но, чёрт побери, ему категорически не нравилась её безответность. Было здорово злить её, провоцировать, видеть эти сверкающие ненавистью глаза... Но ему было мало физического подчинения. Он хотел завоевать её сердце, покорить её душу, заполнить её мысли. Хотел видеть, как ненависть в её глазах уступает место страсти, как она задыхается в его объятиях, но не от злобы, а от желания, хотел, чтобы она сама поцеловала его.

И он знал, что этого добьётся.

Гермиона влетела в Большой зал и сразу бросила взгляд на стол Слизерина. Его там быть не могло, но ей хотелось в этом убедиться; ощущение, что он преследует её, прочно въелось в воспалённый мозг.

— Гермиона! — окликнули её сзади.

Она чуть не подпрыгнула от неожиданности, но, обернувшись, быстро взяла себя в руки.

— Падма! Ну как Дин? Он у мадам Помфри?

— Да, я только что оттуда.

Они пошли по проходу между столами, направляясь к месту, где сидели Невилл, Симус и остальные.

— Как он себя чувствует? — с беспокойством спросила Гермиона, боясь услышать что-то уж очень плохое.

— Не волнуйся, — Падма улыбнулась, но губы её чуть подрагивали. — С ним всё в порядке, ожоги только на руках, но я успела подлатать их в самый нужный момент. Он полежит в больничном крыле всего одну ночь: мадам Помфри помазала ожоги каким-то раствором, чтобы следов не осталось.

— Мерлин! — выдохнула Гермиона, разрываясь между слезами и смехом. В этот момент в неё чуть не врезался спешащий куда-то первокурсник, и Гермиона, пропустив его, всё-таки облегчённо рассмеялась: — Слава богу, всё обошлось!

— А ты как? — Падма, в отличие от подруги, всё ещё пребывала в нервном напряжении. — Нотт не сделал тебе ничего плохого?

При упоминании о Нотте внутри Гермионы вновь всё закипело. Она уже готова была взорваться гневной тирадой, высказав всё, что о нём думает, но вдруг перед мысленным взором возникло его лицо... тёмные глаза, цвет которых она никак не могла определить... волевой подбородок... и вечно ухмыляющиеся губы, так горячо целующие её...

— Нет, — наконец выдавила она, кое-как восстанавливая нить разговора и пытаясь унять резко участившееся сердцебиение. — Он отдал мне палочку и всё.

— Даже странно, — Падма покачала головой. — После сегодняшнего я боюсь не то что на бал с ним идти, а даже на уроках пересекаться.

— Это да, — мрачно отозвалась гриффиндорка. — Но на уроках, к счастью, есть преподаватели, а на балу будет полно народу, да и мы с Дином будем пристально наблюдать за вами, так что...

— Так что не бойся, — вставил Невилл: Гермиона и Падма уже подошли к самой оживлённой во всём зале компании, и ребята услышали конец разговора. — Девчонки, вы не в курсе, где Дин?

Пришлось рассказать друзьям всё как есть. Краткое, без лишних кошмарных подробностей, повествование всё равно то и дело прерывалось сердитыми возгласами друзей. В итоге, когда Падма закончила, Джинни и Астория вскочили со своих мест с явным намерением пойти «всыпать Нотту по первое число».

— Тихо, народ, успокойтесь-ка на секунду, — сказал Невилл, который, впрочем, сам едва сдерживался.

— Успокоиться?! — воскликнул Симус. — Этот придурок совсем спятил!

— Согласна! — Парвати хлопнула ладонью по столу. — Гермиона, слушай, ты же староста школы, ты не можешь как-то повлиять? Ну, чтобы его исключили? Поводов хоть отбавляй!

— Зато доказательств нет, — вставила Лаванда.

— Она права, Парвати... — вздохнула Гермиона. — Тем более, на его возвращении в школу настояли Дамблдор со Снеггом. Тут, как вы понимаете, я бессильна.

— Интересно, в честь чего это за эту гадюку просит сам Дамблдор! — проворчала Джинни. — Ну что ж, раз законные методы не действуют, будем вершить самосуд!

— Ты с ума сошла, — попыталась утихомирить подругу Гермиона, в глубине души с ужасом понимая, что на самом деле она старается не допустить возможной мести Нотту.