Разбуди мою душу

Эмма вошла в гостиную вслед за хозяйкой дома и увидела молодого мужчину стоящего у дивана, которого сразу узнала, вернее подумала, что узнала. Дэниела она видела так часто, как только можно представить и поэтому спутать этого человека с Рэдклифом она не могла. Стоящий перед ней молодой человек отличался от актера, на взгляд Эммы, разительно. И оценка была явно не в пользу Дэниела. Но все эти размышления занимали ее те доли секунд после которых она встретилась с ним взглядом и зелень его глаз пленила её.

– Экспекто Патронум! – прерывающимся голосом произнес незнакомец.

Серебристая выдра закружила вокруг ошарашенной Эммы, патронус ластился к девушке, терся об руки и шею, а зеленые глаза незнакомца, патронус, ощущения счастья и нереальности происходящего просто парализовало девушку.

– Знакомься, Эмма, – раздался голос Джоан, – Гарри Поттер!

Эмма тонула в зеленых глаза и думала, почему он плачет? Гарри Поттер?! Ну, здравствуй, тоска моя – подумала девушка.

А сам Гарри смотрел на девушку и периодически забывал дышать. Его накрывало таким шквалом эмоций, что они, казалось, перехлестывали через него, погребали под собой, придавливали к полу и не позволяли двигаться.

Эмма пыталась привести мысли в порядок, что удавалось плохо. Парень дернулся, как будто хотел подойти и обнять но одернул сам себя. Гарри Поттер!? Картина мира ссыпалась на пол, как это может быть?! Она смотрела на него. Черт, Поттер настоящий, патронус настоящий и глаза, невозможные глаза тоже настоящие. И она в них по-настоящему тонула. И слезы которые катились по его щекам не менее реальны..

– Это правда Гарри Поттер? Тот самый!? Настоящий!? Как это возможно? – пролепетала Эмма.

– Именно так, Эмма. Тот самый. Настоящий. Реальный. Не знаю. – Джоан, проводила, не отрывающую взгляд от парня, Эмму к креслу.

Гарри махнул палочкой убирая следы слез и тоже сел в кресло.

– Здравствуй Герми… Эмма! Извини..

– Эмма, поможешь мне сделать чай? – Джоан решила дать Эмме передышку.

Оказавшись на кухне Эмма вытянула руку глядя на свои подрагивающие пальчики.

Джоан понимающе посмотрела на нее.

– Он пришел сегодня днем, а я его приняла за Дэниела и впустила в дом – рассказывала Джоан облокотившейся на шкаф Эмме – и тут он сообщает, что он не Дэниел и называет свое имя. Можешь себе представить?!
– воскликнула Джоан

– Что я должна была подумать? Помнишь, Эмма, как действует патронус? Впрочем о чем я, ты только что его видела. Я его выгнала, довольно невежливо причем, а он с порога наколдовал Патронус и ушёл. Я едва успела его догнать. Что-то там не так, Эмма! Что-то там, черт возьми, явно не так. Он попросил позвать тебя, сказал что расскажет нам двоим всё. Эмма, я почему-то боюсь этого всего. Ты видела? Он увидел тебя и заплакал. Я предлагала ему позвать и Руперта, но ему нужна только ты, и я, наверно.. В разговоре он назвал тебя Гермионой. Но это и понятно, он Гарри Поттер, как еще он тебя должен называть… - прошептала писательница и заплакала.

– Ещё он сказал, что его эмоциональное состояние очень плохое, хотя это и так видно! Эмма почему он так сказал?

Эмма слушала и думала, как за 15 минут её жизнь так кардинально разделилась на ДО и ПОСЛЕ? Она прекрасно понимала, что имеет ввиду Джоан под «там».

Они вернулись в гостиную и Эмма села поближе к Поттеру.

“Я села поближе к Поттеру”, – подумала Эмма, – “к настоящему Поттеру…”

Гарри, наконец, поднял окклюментивный щит и мгновенно стало легче, выражение лица изменилось, а поза расслабилась. Это не осталось незамеченным.

– Что случилось сейчас… Гарри? – неуверенно спросила Эмма.

– Это окклюментивный щит, меня научил Снейп на 6 курсе. Отсекает эмоции от разума. Снейп носил его всю жизнь со смерти Лили.

– Но зачем он тебе сейчас? – допытывалась девушка.

– Без него, тебе с Джоан придется отрывать меня от тебя и выводить полночи из истерики, а рассказа не получится, – криво ухмыльнулся Избранный.

Такое никто прокомментировать не смог. Эмма с Джоан тревожно переглянулись.

Эмма испытывала какое-то иррациональное желание обнять его и уткнуться в шею. Но ведь она его на знала!

– Не беспокойтесь, вы все поймете, – вздохнул Поттер.

– Итак. Я появился тут 3 дня назад, сразу после окончании Битвы за Хогвартс. Было непонятно где я и зачем я здесь. Очевидно я единственный волшебник на всю планету. Никакого волшебного сообщества в вашем мире нет и не было, до меня. В Англии, как минимум. У нас с Дамблдором есть догадки, но о них позже.

Эмма и Джоана слушали затаив дыхание. “Мы заглянули в кроличью нору”, подумала Джоан.

Я, по совету Альбуса, аппарировал в Лондон. Ни один из адресов, которые я знал, для аппарации были недоступны, что означает – этих мест не существует. Доступны были только два места. Улица где был твой дом, Гермиона, – он запнулся, – прости Эмма.

Эмма почему-то не чувствовала протеста когда он ее называл Гермионой. И это непонятное чувство.. “улица где был твой дом, Гермиона…” оно как-то разрывало…

– И второе – это тот мост который разрушили Пожиратели в 96 году.

– Гарри, но ведь его не существует! Я его «срисовала» с моста «Миллениум».

– Совершенно верно, Джоан, Брокдейлского моста не существует, – согласился волшебник и продолжил, – но вы его так точно «срисовали», что оригинал оказался точной копией, поэтому моя аппарация удалась.

Выдуманная история стремительно врывалась в жизнь девушки и женщины, ломая мироощущение, сметая барьеры недоверия и накладывала степень ответственности и вины, а главный герой пророчества сидел перед ними и доказывал, что все это не сон.

– Именно во время моей прогулки я получил журнал, где увидел фотографию Гермионы… простите, Эммы. Возможно позже вы поймете мои чувства.
– Три дня назад я прочел все книги и посмотрел фильмы, – заметив скептицизм, Гарри продолжил, – я потом расскажу про чары скорочтения. А потом Империо на полицейского и вот я здесь.

Эмма смотрела на волшебника широко открытыми глазами, впитывая его образ. Всё это было настолько невероятно насколько возможно!

– Гарри, – попросила Джоан, – расскажи нам…