Разбуди мою реальность

— Лидия постаралась, да? — И не дожидаясь ответа, — нужна, Риша. Ты даже не представляешь насколько сильно нужна. И я буду последним, кто захочет причинить тебе вред. Всё что я делал раньше бьшо только для того, чтобы восстановить твою связь с изнанкой.

Предельно откровенно, да и лжи в голосе не чувствовалось. У меня вообще такое ощущение, что где — то на лбу у меня открылся третий глаз и теперь я иногда ощущаю чужие эмоции. Жаль, не прислушалась к своим ощущениям ранее. Тогда бы не кинулась на встречу с мамой, не провела бы так много времени в «аду», и Игорь был бы жив. И…

— Маму теперь приговорят к смерти? — Тихо спросила и зажмурилась, ожидая ответ.

А ещё вздрогнула, почувствовав движение на кровати и горячую ладонь на своей щеке. Я затаила дыхание, не знаю почему, и видимо это послужило толчком для дальнейших действий Ксандра. Меня обняли крепко, так что не вырвешься, но и насилия я при этом не ощущала. Он молчал больше пяти минут, продолжая всё так же бережно меня обнимать. Я не знала что думать. Это такая поддержка?

Утешение? Я уже извела всю себя. Слезы снова покатились, только со всхлипами, потому что теперь меня ничего не сдерживало. Значит, мама не врала. Значит я…

— С чего ты так решила? — Наконец спросил он.

— Мама же убийца. — Очень тихо ответила. Было очень страшно признаваться в этом вслух, и голос дрогнул. — Она убила несколько иных, наказание за это смерть и…

Его рука зарылась в моих волосах и, немного массируя мою голову, главный всё же ответил. Ответил негромко, мягко, так словно он не хотел, чтобы я обращала хоть толику внимания на этот ответ. И я не сразу поняла почему.

— Срок давности за такие преступления десять лет. У иных существует, и право кровной мести, и наказание за распространение определённой семейной информации. да и так случаи всякие бывают. Если бы срок был больше, то в живых давно остались бы единицы. А так… убил, скрылся на десять лет, а после вернулся и продолжаешь наслаждаться жизнью.

Я действительно не поняла, что он сейчас имел в виду. Совсем не поняла.

Абсолютно. Только задрожала сильнее, громче всхлипнула и уже сама вцепилась руками в его рубашку.

Я думала, что хуже мне бьггь уже не может, но ошиблась. Запоздавшее осознание того, что меня подвергли всему этому из — за собственной прихоти, какого-то неизвестного мне желания было жутким, пугающим и разбивающим в дребезги мою прежнюю жизнь. И кто подверг? Самый родной человек для меня.

Тот, кого я считала своей единственной опорой и поддержкой. Это даже не обман, это самое настоящее предательство. Я дрожала, предаваясь жалостью самой к себе и без стеснения вьггирая слезы и сопли об рубашку главного. Да лучше бы он возмутился! Накричал, отстранил, встряхнул меня, чем сжимал все крепче и укачивал.

— Риша, — очень тихо позвал меня Ксандр, на что я в ответ смогла только невразумительно промычать, утыкаясь носом ему в грудь. — Не вини её, слышишь?

Я замерла. Такого я не ожидала. Это мог сказать кто угодно, только не тот человек, что всегда старается бьггь спокойным и бесстрастным. Да он даже когда стаскивал с меня Михаила, не выражал никакого сочувствия, а тут заступается за ту, которую сам вспоминал ещё недавно не добрым словом.

— Вернувшаяся сила ударила ей в голову, и страх потерять её снова просто затмил сознание и все разумные доводы. Мы слишком древние и законы у нас такие же древние. Око за око, как любят говорить. С её татуировкой будет то же самое что и с твоей. Только у тебя была возможность восстановить связь, а у Лидии её не будет. Покровитель, потерявший связь с иным вернётся на изнанку, где она его и поглотит. И на этом все. Не будет больше силы, долгой жизни, сладкого ощущения струящейся энергии по телу. Это намного страшнее смерти.

И сейчас почувствовав себя снова полноценной, Лидия просто не смогла от этого заново отказаться. Никто бы не смог. Нас по-другому воспитывают, вбивают другие ценности. Всё не так как обычных людей. И покровители наши живые и разумные. Ты слышишь меня?

Слышу, но…

— Ненавижу, — очередной громкий всхлип был заглушён об мужскую рубашку.

— Ненавидь. Ты должна быть сильной. Ненависть тоже даёт силу жить дальше…

Он ещё что-то говорил, рассказывал, только слушать его не получалось. Все это было слишком для меня. Я буду сильной. Обязательно. Только не сегодня. Не сейчас. Мысли все вертелись в моей голове, обида то затухала, то вспыхивала с новой силой. Наконец я не выдержала, оторвала голову от мужской груди и, заглянув главному в глаза, тихо призналась.

— И тебя ненавижу.

— А меня за что? — Он улыбнулся, удовлетворившись тем, что реветь я перестала, и протянул платок. Хотя мог бы дать его раньше, пожалеть свою рубашку.

— За то, что позволил меня украсть. За то, что показал мне этот чокнутый мир. И за то, что не остановил меня сегодня. И…

Я запнулась, потому что он отчего — то совсем развеселился.

— Гад, подлец и мерзавец. — Поддержал он меня.

— Да! — С готовностью откликнулась.

— Бессовестный и невыносимый. Глаза б твои меня не видели!

— Угу, — уже как — то не так уверенно подтвердила, не понимая, куда он клонит.

— Так я пойду?

Я почему — то испугалась и замерла. Нет, я не думала, что сейчас из стены появится какая-нибудь ящероподобная мордашка и мне устроят фирменный допрос, как и не думала, что Михаил может как-то пробраться в мою комнату и продолжить то, что начал. Но я боялась. Боялась остаться одна, без поддержки.

Наедине со своими мыслями, что могут обрушиться на меня. Боялась, что стоит двери за спиной Ксандра захлопнуться и на меня снова навалиться то ощущение беспомощности, что я сегодня испытала.

— Куда? — Вырвался вопрос с некоторой долей возмущения.

Куда он собрался уходить? Уйти и оставить меня одну!

— Арин, ты чего? — Не понял меня главный. — Пойду к себе, переоденусь.

Отпущу Стаса на заслуженный отдых. Поем, в конце концов! Ты кстати есть хочешь?

Хочу, наверное. Не знаю, я точно не уверена. Только знаю, что одной быть не хочу. Не сегодня. Я не ожидала от себя такого порыва, но когда потянулась к его губам, не стала останавливаться. Лишь прижалась крепче, ощущая жар его тела. Тепло, что было мне сейчас так необходимо. Теперь замер Ксандр.

Он не оттолкнул меня, сжимая губы. Не поддался мне на встречу, чтобы ответил на мой порывистый поцелуй. Он просто замер. Терпеливо дождался пока я пойму всю тщетность своих попыток, и когда я отстранилась, задал всего один вопрос.