Разбудить бога

— Ну и что? — Олень посмотрел на меня тем же взглядом, каким иногда смотрела Зинаида Исаевна. — Сколько бы ни было, осталось их слишком мало. Порог перейден. Баланс нарушен. Все. Видишь, как падают листья? Надо уметь наслаждаться и такой красотой.

— Думаешь? — зло спросил я.

— Ничего другого не остается. И чем дальше, тем будет хуже. Агония человечества будет очень тяжелой. Болезненной. Люди никому не нужны. Даже себе. Они выкашивают друг друга в войнах, взрывают себя в толпе, выкидывают друг друга из окон, чтобы завладеть квартирой, а потом продать ее. Накачивают себя наркотиками, чтобы упасть красиво, как эти листья. Даже дети уже никому не нужны. Их попросту перестали рожать. Люди подсознательно чувствуют, что миру приходит конец.

— И ничего исправить нельзя? — с напором спросил я.

— Когда тебе снится кошмар, ты что-нибудь можешь исправить? — Олень посмотрел мне в глаза так, что я испугался до ледяных мурашек. Это не было взглядом травоядного. Это не было взглядом хищника. Нет! На меня через черные глаза Оленя смотрел какой-то древний демон, я ощутил это совершенно явственно.

«Ни хрена себе добрый волшебник!» — ужаснулся я, вываливаясь из сна.

Наверное, я вскрикнул, потому что, когда открыл глаза, Катя встревоженно приподнялась на кровати.

— Что с тобой, Саша? — спросила она.

— Ничего. Кошмар.

— Опять? — напряглась она. — Сфера взаимодействия?

— Нет, — ответил я. — Просто кошмар.

— Честно?

— Да.

За окном светало. Я уткнулся в подушку и снова заснул.

Глава 5 СТЕКЛА

Окончательно мы с Катькой проснулись около двух часов дня. Макс давно бодрствовал, что понятно было по гулким взрывам и коротким автоматным очередям, доносившимся из гостиной, где стоял домашний кинотеатр. Иногда звенели падающие гильзы.

— Хорошо, что эта ужасная ночь позади, — Катька обняла меня и прижалась щекой к плечу. — Хочешь соку?

В гостиной шарахнуло особенно сильно, взвизгнули осколки, посыпалось откуда-то битое стекло и кирпич.

— Томатного, — ответил я. — Когда плохо высплюсь, это единственное средство, способное привести меня в чувство.

Кто-то сдавленно крикнул за дверью, звонко лязгнул затвор.

— Знаю, — улыбнулась она.

Мы встали, оделись и направились в столовую. Проходя через гостиную, я махнул Максу.

— Сань, ты обещал отвезти меня в тир! — оторвался он от экрана.

— Отвезу, — подтвердил я.

Фильм шел новейший, наверняка из тех, что я привез от Гоги-пирата три дня назад. Очевидно, по сюжету назревала танковая атака, если бронированные машины, со свистом висевшие над выжженной землей, можно было назвать танками. С натяжкой можно, наверное.

В холодильнике отыскалась запотевшая банка итальянского томатного сока. Не из тех, на пакетах с которым гордо красуется надпись «без консервантов», а действительно натуральный продукт. Двадцать долларов за банку — достаточная гарантия того, что не будешь пить всякую рекламируемую дрянь.

Катька взяла телефон и принялась звонить Анечке — нашему домашнему доктору. Выпив сок, я достал из холодильника вчерашние суши с осьминогами и начал выкладывать их на поднос. Полгода назад у нас была кухарка, но вскоре мы от ее услуг отказались — по тем же причинам, что и от услуг многих наемных работников. Проще через Интернет заказывать еду в японском ресторане, чем связываться с трясущимися от жадности агентствами, предлагающими работников. Меня раздражало, что любой бизнесмен средней руки и выше мечтает получать деньги, ничего не давая взамен. В Москве это превратилось в какой-то спорт. Получится или нет? Сколько раз надо пообещать дать денег, а потом кинуть, чтобы человек перестал работать? Кто-то в этом спорте выигрывал по очкам, кто-то проигрывал, получив выстрел в голову, но сама игра не прекращалась. Однако больше всего меня напрягало то, что мы с Катькой теперь в этом спорте стали едва ли не чемпионами. Правда, лично у меня это не вызывало никакого азарта.

— Я договорилась с Анечкой на три, — сообщила Катя, кладя телефонную трубку. — Успеем?

— Должны, — кивнул я.

Мы перекусили, после чего я позвонил Пашке и велел готовить машину, а сам занялся выяснением подробностей вчерашнего покушения. Для этого надо было задействовать нашу собственную службу безопасности. Я набрал номер Эдика.

— Саша? — спросил он несколько удивленно. Я в последнее время редко к нему обращался, не было повода.

— Да. У меня тут очень щекотливое дельце.

— Зинаида рассказывала. С ментами проблемы?

— Нет. На это забей. Наоборот, я хочу сам создать им некоторые проблемы. Короче, надо у них изъять жмурика и кинжал, которым он меня чикнул. Это важно.

— Изъять?

Я ожидал удивления в его голосе, но услышал лишь легкое напряжение. Нервы у Эдика были, наверное, из хромированной стали.

— Именно так, — подтвердил я. — Изъять. Жмурика из криминального морга, а кинжал из хранилища вещдоков.

— Саш, ты понимаешь, как это сложно?

— Понимаю. Поэтому обращаюсь к тебе, а не к Ахмаду. Тебя мне рекомендовали как человека, для которого нет ничего невозможного в его области.

— На понт и на слабо меня, Саш, брать не надо. Обидно ведь! Что я, пацан какой? Если ты не шутишь, то возникает вопрос цены.

— Хочешь, я тебя удивлю? — улыбнулся я.

— Валяй.

— Бюджет на это дело не ограничен.

— В смысле? Лимон, что ли?

— Нет, Эдик. Вообще не ограничен. Постарайся уложиться в пятерочку, но если не выйдет, я еще подтяну средства. Но отчет потребую по каждому шагу и за каждую копейку, чтобы ты поскромнее кидал себе на карман.

— Ты меня сегодня второй раз обижаешь.

— Забей, Эдик. Меня вчера так сильно обидели, что ты уж как-нибудь переживешь. Веришь?

— Ладно, не грузись.

— Добро. Берешься?

— Без вопросов. Хочешь, я тебя тоже удивлю?

— Валяй.

— Пятерочка мне не нужна. В лимон уложусь.

— А смысл?

— Вопрос чести.

— Что?! — ему и впрямь удалось меня удивить.

— Понимаешь, если я с этим делом справлюсь, моя репутация укрепится, — ответил Эдик. — Это почти меркантильный интерес, Ты ведь сам потом снова обратишься ко мне, а не к Ахмаду.

— Почти меркантильный?

— Почти. Есть ценности подороже денег.

— Да ну, — поддел я его, желая выяснить, что он думает по этому поводу.

— Вот тебе и ну. Это Ахмад или Сулейман могут с лохов просто взять денег, а работу сделать спустя рукава. Я нет.

— Почему? Это что-то новое на рынке труда.

— Нет, Саш. Это старое. Новое — то, что делает Ахмад. Поглядим еще, кто дольше продержится, как ты говоришь, на рынке труда.

— Какая разница, кто сколько продержится? Они за год нахапают больше, чем ты с такими принципами за десять.