Разбуженные боги

Проводил тренировки и другой сэнсей. Косам натаскивал лучников-иссов. Артем разрешил ему отобрать тоже десять человек и никак не больше. Сильные мужские руки позарез нужны были на других работах, а рук этих насчитывалось не столь уж и много. При отборе лучников вопросов по критериям возникнуть не могло. Иссы сами выделили айну своих лучших стрелков. Косаму предстояло, так сказать, доводить их до ума, то есть учить стрелять быстрее и точнее, что он и делал весьма активно.

Между прочим, это не господин посол придумал проводить занятия по боевой подготовке. В их необходимости его убедили Кумазава Садато, Абуэ и присоединившийся к ним айн, безапелляционно заявив, что воины из иссов никудышные, а еще неизвестно, как оно потом все сложится, поэтому надо хоть кого-то хоть чему-то научить. Артем хорошенько поразмыслил над этими словами, признал их правоту и дал добро на проведение тренировок.

Кстати, если уж говорить о том, где язык требовался, а где нет, то не требовался он и для любви. Тут надобно заметить, что сигнальные костры на вершинах гор горели целыми днями. Этого потребовал Артем. Он лично, невзирая на свою нынешнюю, понимаешь, полубожественную сущность, помогал собирать для этих костров сухое дерево, а кроме того, послал в степь двух стариков покрепче в качестве вестников, которые должны были огласить соплеменникам его волю и позвать их всех в город.

Все роды иссов так и поступили, причем весьма оперативно. Они прибывали на место в течение четырех дней, а когда узнали, что произошло в городе, зачем их вызывали с такой настойчивостью, то сразу и безоговорочно поверили во второе пришествие полубога Уммелло.

Видимо, дело было в том, что иссы давно уже пребывали на пороге отчаянья, не видели никакого спасения для своего народа. Единственное, что их грело и поддерживало, так это легенды о спасителе Уммелло. Дескать, приедет барин… то бишь Уммелло, и всех спасет. И тут вдруг все сходится. Плевать, мол, на мелкие шероховатости и странности, потому как очень хочется, чтобы и впрямь этот высокий чужеземец оказался нашим Уммелло. Тем более и чужеземец не отрицает, что он и есть тот, за кого его принимают. Он даже заявляет, что с каждым днем все больше и больше чувствует в себе просыпающееся божественное начало, слышит внутри себя глас божий.

Артем мог бы сравнить любого из этих людей с уфологом, который всю жизнь провел в безрезультатном ожидании инопланетян. Уже вконец отчаявшись дождаться, такой товарищ примет за летающую тарелку любые атмосферные завихрения овальной формы. И поди еще его переубеди, что это не инопланетяне!

Еще, конечно, сильным средством убеждения иссов стало описание того, что им всем в ближайшее время предстояло совершить под началом нового вождя. Они обязательно победят ненавистных тунгусов. План победоносной войны, предлагаемый Артемом-Ямомото-Уммелло, выглядел настолько безумным, что кочевники по этому поводу могли думать только одно – такой замысел никак не мог зародиться в голове даже необыкновенного человека. Как говорилось в какой-то книге, колдун силен, когда ему верят. В Артема верили, он подпитывался этой верой и чувствовал в себе силу, необходимую для исполнения задуманного. Ах да, про любовь… Так вот, о любви. Когда в городе собрались предводители иссов, они сразу же провели совещание, на котором постановили выдать за вождя Уммелло лучшую дочь своего народа… или дочерей, ну это уж как сам Уммелло пожелает. Для хорошего человека, извините, полубога, как говорится, ничего не жалко. Их нисколько не занимало, сколько жен уже имелось у большого светловолосого человека. В конце концов, одной больше, одной меньше, невелика важность. Ну то есть им-то как раз хотелось, чтобы одной стало больше.

Если бы дело касалось одного Артема, то он вряд ли стал бы сопротивляться с упорством кастрируемого барана. Скорее всего, полубог дал бы себя уговорить. Возможно, главы исских родов отдали бы ему даже не одну красавицу, исключительно, понятно, ради пользы дела. Однако сей вопрос касался не только его одного, и об этом ему быстро напомнили, чтобы, не дай бог, не забыл.

Омицу без знания языка, а равно и без всяких подсказок сразу же сообразила, что собираются учинить местные народные предводители, едва зорким женским оком приметила, как они собрали своих самых хорошеньких девушек в одном месте и стали принаряжать да приукрашивать их. Омицу подошла к Артему, вытащила у него из-за пояса короткий меч и встала рядом с таким видом, что любой женщине, даже самой глупой кочевнице, должно было мгновенно стать ясно, что сюда соваться не стоит, опасно для жизни. Все это было продемонстрировано с доходчивостью плаката «Не влезай – убьет!». Да и Артему без всяких слов, речей и битья посуды ясно дано было понять, чтобы он играл в своих кочевых полубогов сколько душе угодно, но ни в коем разе не заигрывался. Он все понял.

Посол – это вам все-таки не хухры-мухры! Он вышел из положения дипломатично, сказал главам родов, что, мол, не имеет ничего против прекрасных дев народа иссов, однако не время сейчас, товарищи, не время. Вот, мол, разгромим проклятых тунгусов, придем в землю обетованную, вот тогда и вернемся к этому вопросу, рассмотрим его вдумчиво и всесторонне. Здесь стоит упомянуть, что Артем, ясен пень, наобещал иссам насчет их светлого будущего в новой земле с три короба и с маленькую тележку, так наобещал, что доктор Геббельс отдыхает. Ну а в дальнейшем всем стало и вовсе не до глупостей и шаловливых мыслей. Закипела работа, и без дела не остался никто. Женщины, дети и старики, все были загружены работой с самого раннего утра и до захода солнца. Кстати, первыми в город прибыли отнюдь не иссы. Вечером того же дня, когда Артем открыл гробницу и провел стартовую познавательную беседу со стриками-иссами, он отправил семижильного и беспрекословного айна к кораблю, а перед этим заставил его дословно выучить два послания. Одно было адресовано посольским работникам, другое – купцу и китайским мореходам. Насчет своих, посольских, Артем ни капли не сомневался. Они-то выполнят все в точности. Заминка могла возникнуть разве что со второй частью экспедиционного корпуса, особенно если учесть, что купец пребывал в малость расстроенном состоянии рассудка. Однако Артем все же надеялся на то, что за прошедшее время купец пришел в адекватное состояние и ухватится за его предложение как утопающий за соломинку. Так, собственно, и вышло.

Ровно через двое суток айн привел в город Ойсимион не только Садато, Омицу, Ацухимэ, Абуэ и Ёсимунэ, но и купца с моряками-китайцами. Они приволокли с собой не только личные вещи и все добро экспедиции. Как и наказывал господин посол в своих посланиях, эти люди доставили в город столько мешков с медью, сколько сумели унести.

Расчет с купцом Артем произвел в тот же вечер, отведя его в один из пустующих домов, подальше от посторонних глаз. Да, конечно, господин посол мог поступить и совсем по-другому, то бишь именем тэнно Сидзё экспроприировать в пользу империи Ямато все купеческие ценности, пообещав когда-нибудь возместить ему ущерб из императорской казны. Он имел возможность и вовсе просто отобрать медь, и купец ничего не смог бы поделать. Но, во-первых, золота у господина посла теперь имелось в преизбытке, во-вторых же, он, как и прежде, старался поступать с людьми по-человечески. Оно, знаете ли, и выгоднее даже выходит, если по-человечески – глядишь, в критический момент эти самые человеки примут твою сторону, а не переметнутся к врагу.

Стоимость меди, принесенной в город и оставшейся на корабле, Артем, ясное дело, не мог определить даже приблизительно. Он определял ее по глазам купца и по его поведению. Сперва господин посол высыпал перед ним несколько золотых украшений. Купец сказал, что этого мало, что это не оправдает даже затрат на то, затрат на се, и на его лице проступило явное разочарование. Тогда Артем добавил два камушка, выковырянных из трофейного пояса. Ага, глазенки купца тут же сощурились. Пройдоха, так сказать, запахнулся, не желая выдавать свои потаенные мысли. А это говорило о том, что они приблизились к настоящей цене, а то уже и добрались до нее. Но купец догадался, – с его-то торговым опытом как не догадаться! – что у господина посла в загашнике имеется еще немножко золота и драгоценностей, а значит, надо постараться их выторговать. Вот он и завел заунывную песню про то, какой он совсем бедный, совсем несчастный, все, мол, потерял, а эти камушки не покроют и…

Артем в прошлой жизни не увлекался покером, но и без этого опыта сообразил, что сейчас пришло время на блеф соперника ответить ходом олл-ин или, если угодно, ва-банк. Посол выложил перед купцом еще один камень и твердо сказал, что это последнее предложение. Если купец откажется, то он заберет камни и золото и пусть торговых дела мастер выбирается из этой степи со своей медью как хочет. Купец обостренным торговым чутьем прочухал, что торговаться дальше бессмысленно, и согласился, понятное дело, не без сетований и причитай.

«А я ведь мог просто отобрать у тебя товар, чудило», – подумал Артем, глядя, как купец прячет камни и золото за пазуху.

Артем, как он и собирался ранее, обстоятельно расспросил китайских моряков о Дайвьете. К сожалению, никто из них в эту страну не ходил, даже капитан. Так уж у них было заведено – и это ничуть Артема не удивило, – что любой человек должен был хорошо знать свое ремесло и не лезть в чужое, где может лишь напортачить. Ремесло капитана и его моряков состояло в том, чтобы ходить в Ямато, возить туда и оттуда всякий товар, знать этот водный путь как свою ладонь и не лезть на чужие пути, где все незнакомо.

Однако в Дайвьет ходили другие моряки и другие капитаны, от которых невольные участники экспедиции много слышали об империи вьетов. Это была большая страна, сильная империя, владеющая длинным побережьем. Оказалось, что монголы уже дважды пытались завоевать Дайвьет и оба раза вьеты отражали их нападения. А все потому, что посуху пройти в Дайвьет крайне трудно, туда ведут лишь несколько узких дорог.

«Ого! – отметил про себя Артем. – Сдержать монголов, пусть и при помощи природы-матушки, это круто! Монголы завоевали полмира, а Дайвьет прикарманить так и не смогли. Это кое о чем говорит. Вот тебе и Вьетнам!»