Разделенные океаном

— Кто бы мог подумать, что все так обернется? — всхлипнула она.

Финн сказал Молли, что Тедди и Айдан очень скучают по своим старшим сестрам и что Нанни передает ей наилучшие пожелания. Фран Кинкейд, которая раньше занималась уборкой, уволилась, и Нанни теперь осталась одна. Хоть она и делает все, что в ее силах, но дом постепенно приходит в упадок. Никто из них ни словом не упомянул о Докторе.

Молли баюкала на руках своего первого племянника, Патрика, крупного малыша с обаятельной улыбкой, которая грозила разбить сотни женских сердец во время долгой и счастливой, как она надеялась, жизни.

И только тогда до нее дошло: все эти люди приехали издалека на ее свадьбу. Тетя Мэгги купила в Нью-Йорке новый наряд. Шинед Ларкин сшила для Хейзел чудесное платье из кремового муслина и матросский костюмчик для Патрика. Значит, все это происходит на самом деле. Завтра она, Молли, будет стоять перед алтарем в церкви Пресвятой Богородицы и станет миссис Томас Джордж Райан. Больше никогда она не будет Молли Кенни. Не совершает ли она ужасную ошибку? Она ведь почти не знает Тома, а он едва знает ее. Быть может, еще не поздно отступить?

Хейзел подтолкнула ее локтем.

— Ты сейчас думаешь о том, во что вляпалась, Молли, верно? Это видно по твоему лицу. Когда я выходила замуж за Финна, меня обуревали такие же сомнения. Держу пари, такое случается с большинством женщин — да и мужчин тоже. Это похоже на отчаянный прыжок в неизвестность, но ты должна его сделать. Время от времени приходится рисковать, иначе в этой жизни ничего не добьешься.

Чуть позже им подали роскошный ужин, но Молли кусок не лез в горло, а от вина, которое она все-таки заставила себя пригубить, ее едва не стошнило. Даже когда Финн предложил тост за нее и за Тома, девушке пришлось сделать над собой усилие, чтобы улыбнуться, в то время как в душе она обмирала от страха.

Это ощущение не покидало Молли, и когда она возвращалась домой на трамвае, сжимая в ладонях бархатную коробочку с чудесным жемчужным ожерельем и серьгами, которые тетя Мэгги подарила ей на день рождения. Она же дала Молли два фунта на свадебный подарок для нее с Томом.

— Ты лучше знаешь, что тебе понадобится для твоего нового дома, — сказала тетя. Тому предоставили служебное жилье в Аллертоне [32] .

Финн и Хейзел собирались подарить им набор столовых приборов, который Финн должен был привезти завтра, когда приедет за Молли на такси, чтобы отвезти ее в церковь, и флакон духов под названием «Жизнь в розе» на ее день рождения.

32

Аллертон — пригород Ливерпуля, расположенный в 3 км от центра города.

А где-то в городе Том устраивал прощальную вечеринку для приятелей. Молли от всей души надеялась, что ему не будет так же страшно, как ей сейчас, иначе их брак начнется не очень счастливо.

В спальню с чашкой чая вошла Ирен.

— Ага, девочка, ты уже встала. Погода неважная, верно? Но впереди еще много времени, так что будем надеяться, что солнце все-таки покажется.

Молли забралась обратно в постель и взяла чашку с чаем, последнюю, которую она выпьет, будучи незамужней женщиной.

— Я чувствую себя очень странно, Ирен, — призналась она.

— Покажите мне девушку, которая не чувствует себя странно в утро своей свадьбы! — фыркнула Ирен. — Было бы намного хуже, если бы ты не чувствовала себя странно. Да, с днем рождения тебя, милая. — Молли уже получила от Ирен подарок: пару белых перчаток для своего выходного наряда — бело-синего вязаного платья с белой шляпкой.

— Спасибо. Честно говоря, я и подумать не могла о том, что выйду замуж в семнадцать лет. До знакомства с Томом у меня даже не было парня.

— Что ж, у него тоже не было девушки, так что вы всему будете учиться вместе. — Ирен присела на край ее постели, На ней была просторная фланелевая ночная сорочка, отчего мать Тома походила на девочку со старушечьим лицом, по которому вдруг разлился румянец смущения и неловкости. — Ты ведь понимаешь, что я имею в виду, не правда ли, милая? То, чем занимаются люди после того, как поженятся. Твоя мама ничего не рассказывала тебе перед смертью?

— Нет. Но я ведь работала на Доктора, верно? — Молли тоже смутилась. — Я знаю, откуда берутся дети.

— Вот и хорошо. — Ирен сжала ее ногу под одеялом, явно испытывая облегчение оттого, что Молли разбирается в тонкостях взрослой жизни. — Это может стать некоторым потрясением для девушки, если она не знает, чего ожидать. Что ж, я люблю тебя и оставляю, Молл. Через минуту сюда придут девочки, чтобы помочь тебе одеться. — Под «девочками» она имела в виду своих невесток, хотя Молли и не могла взять в толк, для чего ей нужна помощь трех взрослых женщин, чтобы надеть свадебное платье и причесать волосы.

Она поняла причину очень скоро, когда пальцы решительно перестали ее слушаться и она даже не смогла застегнуть свой новый бюстгальтер. Вдевать крючки пришлось Лили, а потом она же надела на нее через голову длинную нижнюю юбку, которая с шорохом скользнула по телу. Глэдис помогла Молли натянуть шелковые чулки, которые подарила ей Роберта вместе с премией за неделю. Это произошло вчера, когда она навсегда оставила ее магазин. Паулина уложила каштановые волосы невесты в прическу, которая почему-то называлась «французские волны».

— Это чуточку сложнее простой свадебной косы, — пояснила она.

Сама Молли не смогла бы заплести волосы даже под страхом смерти.

Явилась Агата, держа под мышкой пакет с темно-фиолетовым платьем, украшенным блестками. «Девочки» опешили, когда она развернула его.

— Это не совсем то, что называется платьем подружки невесты, верно, милочка? — неодобрительно фыркнув, заметила Лили.

— Я сказала, что Агата может надеть то, что ей нравится, — вмешалась Молли, — при условии, что я поступлю так же, когда она будет выходить замуж.

Паулина, которая могла бы стать прекрасным парикмахером, собрала вьющиеся волосы Агаты в высокую прическу и зафиксировала ее с помощью заколок, а потом прикрепила тиару таким образом, чтобы недостающие камни не бросались в глаза.

Время от времени в суете возникала пауза. Ирен приносила чай, а Паулина и Лили выкуривали по сигаретке, прежде чем вновь приняться за дело. Ногти Молли покрыли прозрачным лаком, и они заблестели; ей капнули «Жизнью в розе» за уши и обильно надушили носовой платок; на шее у нее защелкнулось жемчужное ожерелье тети Мэгги, а в ушах закачались жемчужные сережки.