Разгадка 1937 года

Правда, после осени 1929 года, когда ОГПУ осуществляло широкие операции против «классовых врагов» в деревне, а также в городе против «вредителей», вряд ли было признано целесообразным осуществлять чистку в верхах ОГПУ, но уже в 1931 году Сталин предпринял усилия для того, чтобы ослабить влияние Ягоды и его сторонников в ОГПУ. С этой целью на должность первого заместителя председателя ОГПУ был назначен заместитель наркома РКИ и член президиума ЦКК ВКП(б) И. А. Акулов. Бывший работник ОГПУ с 1924 года, а затем перебежчик на Запад А. Орлов (Лев Фельдбин) утверждал, что Акулова прочили на должность председателя ОГПУ, но в 1932 году «Ягоде вскоре удалось добиться дискредитации Акулова и убедить Сталина убрать его из „органов“». Правда, поездка Сталина, Ворошилова и Кирова по Беломорканалу вместе с Ягодой отчасти ослабила недоверие Сталина.

Хотя статус Г. Г. Ягоды повысился, так как в результате выборов он был переведен из кандидатов в члены ЦК ВКП(б), он стал лишь одним из 71 члена этого органа партии. Ни в один из вышестоящих органов он не был избран. Было очевидно, что амбициозные планы Ягоды добиться включения в сталинское Политбюро не реализовались.

Съезд стал свидетелем и возросшей активности секретаря ЦИК СССР А. С. Енукидзе. Он был избран в его Секретариат и поэтому четыре раза — чаще всех делегатов — выступал с различными сообщениями. Он получил слово и для самостоятельного выступления. Кроме того, во время съезда на первой странице «Правды» была опубликована фотография членов Политбюро вместе с Енукидзе. Как и Ягода, Енукидзе после завершения съезда был переведен из кандидатов в полноправные члены ЦК ВКП(б), сохранив пост секретаря ЦИК СССР.

Кандидатом в члены ЦК был избран и выступивший на съезде с рассказом о положении в оборонной промышленности заместитель наркома обороны СССР М. Н. Тухачевский. Его речь была единственной, при публикации которой в газетах и стенографическом сборнике были сделаны купюры, так как в ней содержались довольно откровенные замечания о недостатках в этой отрасли производства, от которой во многом зависела безопасность страны.

Но в то время ни Ягода, ни Тухачевский, ни Енукидзе не были главными действующими лицами съезда. Никто не знал о том, что через 3–4 года они окажутся в центре всеобщего внимания.

Глава 8 Ягода, Енукидзе, Тухачевский и другие

10 мая 1934 года произошли два события, которые изменили положение Ягоды и Енукидзе, двух политических деятелей страны, которые обратили на себя внимание в ходе XVII съезда. 10 мая 1934 года умер председатель ОГПУ В. Р. Менжинский. Позже, на процессе 1938 года, Ягоду обвиняли в отравлении Менжинского, и это обвинение не было снято с него в ходе следствия в конце 1980-х годов, результатом которого стала реабилитация всех остальных подельников Ягоды. Эта смерть автоматически расчистила путь Г. Г. Ягоде на пост председателя ОГПУ. Теперь у него было больше оснований претендовать на место в высшем руководстве партии.

Однако ровно через два месяца, 10 июля, ОГПУ перестало существовать, так как было слито с Народным комиссариатом внутренних дел. Во главе него был поставлен тот же Г. Ягода. С одной стороны, такое слияние, казалось бы, расширило сферу деятельности Г. Ягоды, которому теперь подчинялась и милиция. Но, с другой стороны, теперь Ягода должен был отвечать и за борьбу с уголовной преступностью, что вряд ли соответствовало его амбициозным политическим планам. Кроме того, Ягода перестал возглавлять Объединенное государственное политическое управление при СНК СССР, само название которого предполагало значительную роль в политической жизни страны.

В день смерти Менжинского произошло событие, которое в дальнейшем повлияло на судьбу Енукидзе. 10 мая 1934 года Енукидзе принял участие в совещании, в котором участвовали члены Политбюро: Сталин, Молотов, Ворошилов, Орджоникидзе, Калинин, Куйбышев, секретарь ЦК ВКП(б) и член оргбюро А. А. Жданов, а также нарком иностранных дел Литвинов и и. о. председателя ОГПУ Ягода. На нем Енукидзе и Калинину было поручено подготовить предложения по созыву VII съезда Советов СССР. Вряд ли кто-нибудь, кроме Сталина и его ближайших соратников, догадывался, что 10 мая стало днем начала подготовки конституционной реформы, во многом изменившей жизнь Советской страны.

Казалось, что VII съезд Советов был обычным мероприятием такого рода с привычной повесткой дня. Поэтому лишь 29 мая 1934 года секретарь президиума ЦК СССР А. С. Енукидзе направил в Политбюро письмо с предложениями по повестке дня съезда Советов. Как подчеркивал Ю. Жуков, в письме, написанном «на простом листе бумаги, а не на официальном бланке», шестым пунктом значилось: «Конституционные вопросы». Через два дня аналогичное письмо было отправлено Калининым, правда уже на официальном бланке.

А вскоре Енукидзе поручили подготовить предложения по внесению изменений и дополнений в Конституцию СССР. Лишь 10 января 1935 года Енукидзе завершил выполнение своего поручения. В предложенном им проекте постановления речь шла об изменении порядка выборов в стране. В проекте говорилось, что «установленный конституцией 1918 года и действующий до настоящего времени порядок многостепенных выборов» был вызван тогдашними историческими условиями. Учитывая произошедшие изменения, предлагалось ввести прямые и равные выборы, «с установлением одинаковых норм представительства для городского и сельского населения».

Очевидно, затяжка с подготовкой документа была вызвана тем, что Енукидзе с большим трудом и, возможно, под давлением Сталина признал необходимость пересматривать порядок выборов. В то же время правка документа Сталиным показала, что Енукидзе проигнорировал важное предложение генерального секретаря — о введении тайных выборов. Скорее всего Енукидзе сознательно отказался пойти на такой шаг. Это не было случайным. К этому времени Енукидзе уже давно был участником тайного заговора, направленного против Сталина. Во главе заговора стоял Г. Г. Ягода.

Учитывая, что Г. Г. Ягода был единственным подсудимым в ходе процесса 1938 года по делу о «правотроцкистском центре», который не был реабилитирован в 1988 году, можно считать, что даже в период почти огульных реабилитаций сведения о его виновности не подвергались сомнению.

Из материалов следствия по делу Ягоды ясно, что разговоры, которые вели, и записки, которые писали А. П. Смирнов, Н. Б. Эйсмонт, В. Н. Толмачев, С. И. Сырцов, В. В. Ломинадзе и другие, а также деятельность кружка Рютина были лишь верхушками огромного айсберга тайной оппозиции, которая сложилась в начале 1930-х годов. Из допроса Ягоды 26 апреля 1937 года следовало, что заговор стал оформляться в 1931 году.

Ссылаясь на показания Г. Ягоды, которые он дал во время следствия 19 мая 1937 года, и указывая на то, что заговор Ягоды возник в 1931–1932 годах, Юрий Жуков замечая: «Вполне возможно, ибо именно тогда разногласия в партии достигли своего очередного пика, „дела“ Слепкова („школа Бухарина“), Сырцова-Ломинадзе, „право-левой“ организации Стэна, группы Рютина, ссылка за связь с этой группой Зиновьева и Каменева. Но все же, скорее всего, тогда возникла еще неясная, не вполне оформившаяся мысль. Заговор как реальность, вероятно, следует отнести в концу 1933 — началу 1934 года, как своеобразный ответ на дошедший до Советского Союза призыв Троцкого „убрать Сталина“, совершить новую „политическую“ революцию, ликвидировав „термидорианскую сталинистскую бюрократию“.»