Разгневанная река

Хой сел на велосипед. Тхао стояла грустная, опустив голову. Хой с жалостью посмотрел на ее худенькие плечи.

— Да, в случае тревоги беги к озеру Тхюен. Не вздумай оставаться здесь, это самое опасное место! А лучше всего прямо сейчас иди туда, начнет смеркаться — придешь за билетом.

— Не беспокойся, я все знаю. Раз тебя ждет дело, поезжай!

Хой отъехал. Обернувшись еще раз, он увидел, что Тхао все еще стоит возле вокзала, грустно опустив голову, одинокая и трогательная.

Хой машинально крутил педалями, погруженный в свои мысли. Вдруг впереди послышались крики, топот, выстрелы. Он моментально соскочил с велосипеда. Рикши метнулись к тротуарам.

— Видать, наши застукали шпика!

Мимо Хоя пронесся велосипедист, за которым бежала ватага людей, размахивавших револьверами. Раздались выстрелы. Все пропало! Ведь у него целая пачка газет «За спасение Родины». Куда деваться? За спиной Хоя стоял продавец лапши со своими коромыслами. Разинув рот от удивления, он загородил коромыслами весь тротуар. Прохожие остановились, сгрудившись на дороге. Хой увидел того, кто мчался на велосипеде: какой-то юноша в шлеме и, кажется, с револьвером в руке. Пропадет парень!

Со стороны Южных ворот наперерез велосипедисту со всех ног мчались двое японцев-полицейских. Хой видел, как побледнел паренек, как завилял его велосипед. Пропал малец!

И тут вдруг раздались выстрелы. Кто-то стрелял по полицейским! Послышались крики, вопли, люди бросились врассыпную, запрудили улицу, паренек соскочил с велосипеда и исчез в толпе. Хой тоже не растерялся и юркнул в двери кондитерской мимо растерянной и побелевшей от страха хозяйки.

— Разрешите мне укрыться у вас на некоторое время.

Стройная девушка, видимо дочь хозяйки, схватила Хоя за руку и проворно потащила его куда-то в глубь кондитерской, провела через огромную кухню и, отворив задние ворота дома, выпустила на другую улицу.

— Бегите!

— Спасибо!

Не теряя времени, Хой вскочил в седло и отчаянно заработал педалями.

Вечером, покончив с делами, Хой неторопливо ехал по берегу Озера Возвращенного Меча.

Жара спала. По набережной прогуливались толпы нарядных людей. «Поплавок» был забит посетителями, томимыми жаждой. Разодетые в шелка девушки пили кофе со льдом, ели мороженое, громко смеялись и кокетничали с гладко причесанными бравыми юношами, чьи рубашки цвета хаки и высокие сапоги свидетельствовали о принадлежности к партиям «Великий Вьетнам» или «Фронтовая молодежь», недавно созданным марионеточным правительством.

По предположению Хоя, где-то здесь должен был находиться и Куанг Тиеу, так как его жена сказала, что Ву увел его утолить жажду после жаркого дня. Ну а Ву мог пойти только в «Поплавок»! Нужно схватить за горло этого издателя, чтобы ему не удалось отвертеться, а то он будет без конца тянуть с гонораром, плевать ему на то, что у Хоя жена и дети умирают с голоду! Хой поставил велосипед к дереву, запер замок на цепочке и вошел в сверкающие стеклянные двери «Поплавка».

В зале было тесно, шумно, все столики были заняты. Хой в нерешительности огляделся и направился на крытую террасу, расположенную на сваях над озером.

— Кого вы ищете, господин Хой?

Хой обернулся. В углу террасы сидели Ву и Куанг Тиеу. Хой подошел, пододвинул стул и присел к их столику.

— Налить вам пива? Удивительно, я впервые вижу вас здесь! — улыбнулся издатель и стал наливать пиво в стоящий перед Хоем стакан.

— Я искал вас, мне нужно срочно поговорить с вами.

Ву молча улыбался, посасывая трубку. Он догадывался, что за разговор привел сюда его приятеля, и видел, что Куанг Тиеу не очень-то рад видеть своего автора. Потому, собственно, Ву и окликнул Хоя. Теперь он делал вид, что ему совершенно неинтересно, о чем они будут говорить, и, облокотившись на перила террасы, пристально смотрел в зеленоватую воду.

За соседним столиком разговаривали двое мужчин, судя по всему, спекулянты. У одного из них торчала на боку кобура револьвера. Небрежно постукивая по ней, он говорил:

— Кам просто трус! Я целыми днями хожу по городу, и ни разу люди Вьетминя не осмелились меня тронуть.

Его собеседник отвечал, понизив голос:

— Я слышал, Ямамото дал тебе на очистку несколько сот центнеров риса. Уступил бы мне несколько десятков, тебе ведь все равно самому не управиться!

Тот, что с револьвером, пожал плечами.

Ву наклонил к Хою свою огромную лохматую голову:

— Слышали этого хвастуна? Ему не терпится отведать свинца!

Хой вежливо улыбнулся. Ему не терпелось задать владельцу издательства вопрос о гонораре, да-да, как это ни смешно — о своих собственных деньгах, которые он, как нищий милостыню, должен выпрашивать у этого человека.

Куанг Тиеу прекрасно понимал, зачем пожаловал Хой, но делал вид, что ни о чем не догадывается, и нес всякую околесицу.

— Послушайте, Тиеу, — лицо Хоя сделалось пунцовым, — только что приехала моя жена из деревни, вы не могли бы выдать мне те двести пятьдесят донгов, которые причитаются за «Рынок Тяй»? — В голосе Хоя звучали умоляющие нотки. — Книга вышла уже больше четырех месяцев назад. Я вас прошу пойти мне навстречу. В деревне сейчас ужасное положение…

Тиеу добродушно улыбнулся и не задумываясь ответил:

— Вы считаете у меня положение лучше? Сами посудите: после переворота в стране начался настоящий хаос, местные конторы не заплатили мне ни донга. Я почти разорен типографиями, которые требуют немедленной уплаты долга!

Кровь отхлынула от лица Хоя, он вдруг почувствовал такую ненависть к этому подлецу, что готов был убить его на месте! Хой хорошо знал, что книга его давно разошлась, он спрашивал почти во всех ханойских магазинах. Руки у него дрожали, а в глазах, видимо, появилось нечто такое, отчего предпринимателю стало не по себе.

— Мы ведь с вами старые друзья, — засуетился он, — вот, держите пока немного денег. Скоро обстановка в стране нормализуется и дела пойдут на лад…

Тиеу вытащил кошелек и извлек из него несколько десяток.

Ву по-прежнему стоял, повернувшись к ним спиной, и, казалось, ничего не видел и не слышал.

— Нет, так не пойдет! — произнес Хой тихо, но внятно. — Я вам не мальчик, чтобы кормить меня подачками!

— Ну и сердитый вы сегодня! — Тиеу улыбался как ни в чем не бывало. — Мы с вами оба оказались в трудном положении, и, если вы будете безжалостны ко мне, я просто погибну. — Тиеу сунул в руку Хою еще несколько бумажек. — Ладно, берите сотню. А мне теперь придется бежать, чтобы молодчики из типографии Бакха не разорвали меня на части!

Хой поднялся из-за стола.

— Куда вы, съешьте хотя бы бисквит!

— Благодарю, у меня назначена встреча, я должен идти.

— Что, уже уходишь? — Ву обернулся, точно только сейчас вспомнил о Хое, и, прищурясь, пожал другу руку.

Вечерело. У Хоя оставалось еще полчаса, и он отправился пешком вдоль набережной, чтобы успокоиться — злость все еще кипела у него в груди. Под лучами заходящего солнца древнее озеро столицы сверкало неизменной красотой. Золотым слитком высилась посреди озера Пагода Черепахи, по берегу среди больших, с пышными кронами деревьев, звеня, бежал трамвай. А здесь, у самой воды и на заросших травою насыпях бомбоубежищ сидели и лежали как попало голодающие, греясь на солнце. Какая-то женщина, совершенно нагая, лежала в траве, вперив безжизненный взор в небо, тощий живот провалился, и вся она была похожа скорее на скелет, обтянутый кожей… Когда кто-нибудь останавливался рядом с ней, она приподнимала голову и смотрела на проходящего, но голова тут же падала, челюсти начинали дрожать, а руки производили какие-то конвульсивные движения… Из-за насыпи навстречу Хою вышла девушка лет шестнадцати. Тело ее было едва прикрыто рваным платьем. Из большой дыры выглядывало голое плечо. Исхудавшее личико сохранило следы былой красоты. Безумные, неестественно расширенные глаза пытались улыбнуться. Девушка подошла вплотную к Хою и, растянув в улыбке бескровные губы, пробормотала: «Пойдем?» У Хоя перехватило горло. Он сунул в руку девушке донг и, наклонив голову, быстро зашагал прочь.