Разгневанная река

— Слушай, Мам, — Тхом повернулась к гостю, — давай я поговорю сама с Соан. Правда! Ведь вам, мужчинам, не понять женской души!

21

В один из субботних вечеров, когда начало смеркаться, на шоссе показалось несколько прохожих в крестьянской одежде с коромыслами на плече. Не доходя километр до Даокхе, они остановились, словно в нерешительности, возле придорожной кумирни. Из кумирни вышел молодой рабочий, спросил у них о чем-то вполголоса и указал им боковую тропинку, на которую они тут же свернули.

Прошло еще немного времени, и на дороге показалась другая группа крестьян. Они также остановились у кумирни, и снова молодой рабочий указал им путь.

Так продолжалось до самой темноты.

Около полуночи к кумирне подъехал еще один человек на стареньком велосипеде.

— Это ты, Ле?

В темноте блеснул луч фонарика.

— Наверное, заждался, Мок? Велосипед сломался, пришлось исправлять. Такая досада! Ну как, все собрались?

— Все. Мы их встретили и проводили, все в порядке. Сейчас, наверное, ужинают. Остался только взвод партизан.

— Эти скоро тоже подойдут. А где Гай?

— У нее по горло дел в шахтерском поселке.

Где-то на горизонте сверкнула зарница. Ле и Мок подняли глаза к небу.

— Дождь сейчас был бы совсем некстати. Сколько всего людей?

— Десятков шесть наберется. Они расположились вдоль полотна узкоколейки. Партизаны подойдут — можно отправляться.

— А как с питанием и водой на завтра?

— Каждому выдали на руки по два кома риса и по два кусочка мяса.

— Совсем неплохо. А вот, видать, и бойцы.

В темноте раздался хруст шагов на гальке.

— Они!

Почти неслышно подошла и остановилась большая колонна.

— Товарищ Лап, — послышался голос Ле, — распустите людей, пусть отдохнут.

Команда, произнесенная вполголоса, побежала по цепи, и уже через минуту, разбившись на группы, бойцы сидели на обочине и перебрасывались шутками. Вспыхнула спичка, послышалось бульканье воды в курительном приборе.

В окне кумирни засветился огонек керосиновой лампы, которую поставили на кирпичное возвышение перед алтарем. Возле большого котла с чаем лежал черпак. Рабочий в синей кепке с револьвером у пояса оторопел, увидев, что в двери возникли японский офицер, опоясанный мечом, двое полицейских и переводчик в японской военной форме с кожаной планшеткой и револьвером в кобуре. За ними вошел парень в берете, на нем была сорочка и синие старенькие брюки.

— Бог мой, Мок! Ты как сюда попал?

— Мам!

Они бросились друг другу навстречу, обнялись.

— Надо же, опять все вместе собрались!

Они уселись поближе к лампе.

— Ты, Мам, остаешься здесь, — сказал мужчина, переодетый японским переводчиком. — Помни, как только захватите оружие, сразу же раздай его ребятам, а услышишь, что у нас затруднение, — немедленно посылай своих на помощь.

Тут вмешался «офицер».

— Слушай, Ле, может быть, Маму лучше не дожидаться сигнала, а прямо, как только он закончит свои дела, выслать к нам отделение? Если у нас все пройдет гладко, будем считать, что они пришли поздравить нас, вот и все.

Мужчина в берете рассмеялся:

— Хорошо, будем надеяться, что все сойдет гладко.

«Переводчик», пожилой мужчина, улыбнулся:

— Ты, Лап, не забывай, что японский офицер должен быть холодным, как медь. Можешь даже прикрикнуть на меня для правдоподобия. Я припугну часового, а ты иди мимо поста как ни в чем не бывало.

— Будьте спокойны, — заверил «офицер». — Где вам удалось сейчас достать такой вкусный чай? Пойду позову своих ребят.

Через мгновение маленький двор кумирни заполнили вооруженные люди. Керосиновую лампу поставили повыше, чтобы было посветлее. Веселые, шумливые парни — партизаны, переодетые в форму японской военной полиции, — поочередно подходили и наливали себе чай.

Когда молчаливая колонна партизан тронулась по дороге, стал накрапывать дождь.

Командир взглянул на черное небо:

— Дрянь дело! Только бы дождь не разошелся!

Под утро дождь полил как из ведра, раскаты грома разносились по холмам. Мам с четырьмя партизанами сидели в лачуге, где разместился Комитет восстания. Прислушиваясь к шуму ливня, он с беспокойством думал о ребятах, которые шли сейчас к посту Чанг. Боялся он, как бы не сорвался составленный им план действий.

К счастью, перед рассветом дождь стал утихать, и все пятеро снова двинулись в путь.

После ночного дождя из расщелин поднимался молочный туман. Как обычно, со всех сторон по тропинкам потянулись к складам шахтеры. Однако сегодня они не спешили. Гудок давно уже прозвучал, а рабочие все еще стояли группами возле складов. Потом медленно, словно нехотя, группами стали подниматься к штольням.

И жалюзи и окна двухэтажного здания правления копей раскрыты настежь, работники канцелярии в полном сборе, работа кипит. По комнатам расхаживают французы — инженеры, начальники отделов, управляющие. Как положено, ровно в семь утра полицейские ночной охраны вернулись со смены, чтобы сдать оружие на склад рядом с директорской канцелярией. Часовой-француз принял винтовки, поставил их в пирамиду и запер на замок.

Все как обычно, раз и навсегда заведенный порядок. В восемь часов к правлению подъехала легковая машина директора копей. Из нее вылез тучный француз в белой сорочке и шортах. Миновав несколько комнат канцелярии, он прошел в свой кабинет.

И вдруг со всех сторон на территорию правления хлынули люди. Они были вооружены кирками, лопатами, молотами, у многих в руках были ножи и мечи. Одну из групп возглавляли партизаны, перепоясанные пулеметными лентами, с винтовками наперевес. В мгновение ока шахтеры окружили здание. Все это было проделано быстро, четко, без лишнего шума и суеты. Четыре винтовки нацелились на окна правления. От толпы отделилась группа, во главе которой шли рабочий в старых синих брюках и женщина в черной косынке. Представители шахтеров направились прямо в кабинет директора. Одного из сотрудников канцелярии они взяли с собой в качестве переводчика.

Перепуганный директор поднялся им навстречу из-за стола:

— Что вам угодно?

Рабочий заговорил, делая паузу после каждой фразы, чтобы переводчик смог перевести:

— Если вы не окажете сопротивления, то ни вы, ни один из французских чиновников не пострадает. Сегодня мы, члены Лиги борьбы за независимость Вьетнама, подняли знамя восстания, чтобы взять в свои руки власть во всех городах, поселках и на предприятиях нашего района. Мы пришли конфисковать оружие, которое хранится на вашем складе.

— Да, но, если вы отберете у нас оружие, кто же будет охранять копи от бандитов? Кто обеспечит нашу безопасность? Вы же знаете, что произошло на копях Вангзаня. Бандиты разграбили оборудование, работа на шахтах прекратилась, и теперь рабочим угрожает голодная смерть.

— Заботу об охране копей берет на себя революционная власть. Она же обеспечит дальнейшую бесперебойную работу шахт. Советую вам сейчас же распорядиться выдать все оружие и боеприпасы, хранящиеся на складе. К тому же, если сюда явятся японцы, вас немедленно арестуют и расстреляют. Если вы желаете сохранить себе жизнь, вам лучше всего сдаться. В случае промедления я вынужден буду арестовать вас, и тогда мы взломаем склад, чтобы взять оружие.