Разговор с пустотой

Дослушав, Инга встала и взглянула на него сверху:

– Дорогой сосед… Дачный романчик – это совсем не то, что мне нужно.

– Нужно для чего?

– Чтобы обрести душевное равновесие.

– Откуда вы знаете? Вы ведь еще не попробовали. Может, стоит?

Она решительно подняла велосипед:

– Не думаю.

– А вы и не думайте! Вы делайте. Совет всей России! – растянув губы, он широко взмахнул рукой.

– Не много ли вы на себя берете, давая России советы? – Инга уже поставила ногу на педаль, но напоследок добавила: – Россия всегда была страной мыслителей, а вы хотите сделать ее мещанской слободой?

Он отмахнулся:

– Да я и не думаю обо всей России, если честно!

– Вот достойный ответ нового буржуа! – отозвалась она язвительно. Хвост у нее на макушке топорщился вызывающе, словно эта женщина вышла на тропу войны. – Каждый из вас гребет под себя, поэтому наша общая лодка стоит на месте.

– Наш Ноев ковчег? – прищурился Роман. – Пускай развалится! А из обломков очередной Страдивари изготовит множество волшебных скрипок…

– Очередного Страдивари быть не может.

****

По-хорошему нужно было встать, раз Инга уже поднялась, но ему нравилось сидеть у ее ног, и смотреть на эту женщину снизу, как на высокую, тонкую сосну с порыжевшей от зноя верхушкой. Внутри нее таился этот зной, или же чья-то страсть опалила ее, Роман не знал. Но ему хотелось шагнуть в этот пламень и упиться болью, которой еще никогда не испытывал, и потому она так притягивала его. Лидочка была чистым родником… Кажется, он слегка озяб в ее прохладе.

– А вы – циник, – процедило солнце, которым он любовался. – Вам самому не противно?

Роман ответил улыбкой, которая магнетически действовала даже на его партнеров:

– Нет. А должно быть?

– Наверное, нет, – ее ступня задумчиво покачивалась на педали. – Человек редко бывает противен сам себе. И охотнее всего прощает собственные грехи.

– Вы любите философствовать? – он прикусил губу, чтобы не рассмеяться, но Инга услышала этот не прозвучавший смех.

– А что любите вы? – спросила она резко.

– Я люблю мороженое.

– Что? – она даже растерялась.

Он подтвердил:

– Мороженое. Я его произвожу.

– Серьезно? Впрочем, да… Что-то такое Михаил Викторович мне говорил.

– Вы зовете мужа по имени-отчеству? – Роман даже не попытался скрыть изумления.

– Только при посторонних, – произнесла она холодно.

Внезапно догадавшись, Роман воскликнул, шлепнув ладонью по траве:

– Вот почему меня так тянет к вам!

Она только приподняла брови. Засмеявшись от радости, Роман пояснил:

– С виду вы вся такая огненная, но внутри вас настоящий лед. Сочетание не сочетаемого. Мечта производителя мороженого. То есть моя.

Сняв ногу с педали, Инга переспросила со смешком:

– Хотите сказать, что я – ваша мечта?

– Да, – отозвался он серьезно, и это заставило ее поежиться.

– Знаете что, – проговорила она с внезапно пробившейся усталостью, – я уже не в том возрасте, чтобы верить в полный бред. Упражняйтесь, обольщая девочек. Студентки охотно клюнут на эти сочетания не сочетаемого… Оксюморон. А мне это уже неинтересно.

С сожалением оттолкнувшись от теплой земли, Роман поднялся и шагнул к ней. Инга не дрогнула, только между бровями напряглась складочка.

– Почему? – он понизил голос. – Вам я неинтересен или сам процесс?

– А если и то, и другое?

– Тогда вы – скучный человек.

У нее вдруг вспыхнуло лицо:

– Я?!

«Ага! – уцепился Роман. – Такого ей еще никто не говорил!»

Она быстро пошла вперед, ведя велосипед рядом.

– Куда вы? – крикнул он, не тронувшись с места.

– Оставьте меня в покое! – сердито бросила Инга через плечо.

– Вы же звереете от этого покоя!

Словно споткнувшись, она остановилась и опустила голову. Пышный хвост распался яркими перьями.

– Мерзавец, – донеслось до него.

Быстро нагнав, Роман повернул ее к себе лицом, и, не дав опомниться, припал к губам. Они все еще были солоноватыми от слез. И это сочетание красоты, женской сладости и привкуса горя отозвалось в нем таким стоном всего существа, что Роман отшвырнул ее велосипед, и сгреб Ингу в охапку. Она даже не пыталась сопротивляться, будто застигнутая врасплох, мгновенно лишилась всех сил. Понимала ли, что он уносит ее за деревья, не выпуская губ, стаскивает с волос резинку, потом отстраняется, чтобы взглянуть, и пьяно валится вместе с нею на землю? Ему показалось, она впала в какой-то транс, и в своем забытьи могла находиться не с ним, и не здесь. Но Роман не желал знать, где и с кем сейчас эта женщина, тело которой он нетерпеливо освобождал от одежды.

Ее грудь оказалась нестерпимо белой, и он, зажмурившись от восторга, уткнулся в эту мягкую белизну, задохнулся. Потом увидел, что вся кожа, вопреки моде, излучает молочный свет, но не холодный, живой. А там, куда он проник, было горячо… И этот жар, и то, как Инга сочилась нетерпением, подтверждало, что его появление взволновало ее сразу, только она боролась с собой до последнего. Он не позволил ей победить.

Наверное, ей было жестко лежать на земле, едва смягченной травой, и спину саднило, но по приоткрытым губам блуждала улыбка. То и дело она сменялась гримасой, точно наслаждение причиняло боль, а потом снова проступала радость. Всего четверть часа назад Инга отдернула руку, не позволив ему даже коснуться себя, а сейчас Роман проник глубже некуда, и чувствовал, что его не скоро отпустят. И не хотел уходить.

«У нее старый муж, – мелькнула неприятная мысль. – Может, она просто изголодалась… Я для нее ничего и не значу…»

Но это не помешало ему выплеснуть внутрь ее тела свое восхищение. Инга хрипло застонала, разделив его. Несколько секунд они не шевелились, все еще слитые в единое существо, потом она слегка двинулась в бок, и Роман скатился с нее, освобождая.

– Ты потрясающая, – выдохнул он.

Она лежала рядом, глядя в небо, синева которого пробивалась между сосновыми кронами, молчала и не улыбалась. Его это слегка встревожило: «Неужто я был так плох?» Поерзав рядом, Роман сел и посмотрел ей в лицо, но она не ответила даже взглядом. Тогда он провел кончиками пальцев по ее груди, и неожиданно получил по руке.

– Пошел вон! – прошипела она, подскочив. – Не прикасайся ко мне!

– Ты что? – опешил Роман. – Взбесилась?

– Хозяин жизни! Думаешь, можешь взять все, что захочется?

«А разве не взял?» – он не решился произнести это вслух.

– Отвернись! – приказала Инга. – И вообще… Шел бы ты отсюда!

– Звучит вполне интеллигентно, – усмехнулся Роман, но все же послушался и смотрел в другую сторону, пока она одевалась.

Ему казалось, что Инга задыхается от ненависти. И не мог понять, с чего она взяла, будто случившееся хоть как-то унизило ее? Разве такой порыв не самое естественное, что может случиться между людьми? Он не застал поколения хиппи, но тоже считал: любовь лучше войны. Зачем она пытается настроить себя на войну?