Разговор в «Соборе»

— Ланда может позволить себе роскошь быть безрассудным, — сказал дон Фермин. — Его деньги не зависят от правительства.

— Зато ваши зависят, — сказал он. — Видите, дело настолько неотложное, что я говорю с вами таким тоном. Если я возьмусь возобновить все ваши поставки государству, с вас хватит этого?

— Где гарантия, что это обещание будет выполнено? — сказал дон Фермин.

— Гарантия одна — мое честное слово, — сказал он. — Других пока дать не могу.

— Хорошо, — сказал дон Фермин. — Я поговорю с Ландой. Если, конечно, меня выпустят из дому.

— Прибыл генерал Пинто, дон Кайо, — сказал Тихеро.

— Эспина проявил здравый смысл, — сказал Паредес. — Но цену заломил немыслимую. Сомневаюсь, чтобы президент согласился.

— Послом в Испанию, — сказал генерал Пинто. — Он утверждает, что ему, генералу и бывшему министру, ехать военным атташе в Лондон — унизительно.

— Нич-чего себе, — сказал генерал Льерена. — Послом в Испанию. Не жирно ли?

— Должность свободна, — сказал он, — а чем плох Эспина? Прекрасно справится. Уверен, что и доктор Лора не будет против.

— Прекрасно, прекрасно, — сказал генерал Льерена, — по заслугам и честь: это награда за то, что он пытался предать отчизну огню и мечу?

— Более убедительного опровержения, чем указ о назначении Эспины послом в Испанию, не придумать, — сказал он.

— Я тоже так считаю, — сказал генерал Пинто. — Эспина выдвинул это условие и слушать ничего не хочет. Остается в случае отказа либо предать Эспину суду, либо выслать за границу. И то и другое будет крайне неодобрительно воспринято нашим офицерством.

— Я редко с вами соглашаюсь, дон Кайо, но на этот раз, думаю, вы правы, — сказал доктор Арбелаэс. — Я так понимаю, что поскольку решено жестких мер не принимать и идти к соглашению, надо дать генералу Эспине пост, соответствующий его рангу.

— Ну, с Эспиной более или менее ясно, — сказал Паредес. — А вот Ланда что? Если ему не заткнуть рот, все наши усилия пропадут втуне.

— А давайте его тоже послом куда-нибудь, — сказал генерал Льерена.

— Боюсь, этим его не прельстить, — сказал доктор Арбелаэс. — Послом он уже был, и не раз.

— Как же мы напечатаем опровержение, если он завтра его опровергнет? — сказал Паредес.

— Да, майор, буквально на две минуты, если не трудно, — сказал он. — Лосано, это вы? Снимите прослушивание с телефона Ланды. Мне надо с ним поговорить — тут запись ни к чему.

— Его нет дома, это его дочь, — ответил тревожный девичий голосок, а он торопливо связал ее, намертво затянул узлы, впившиеся в запястья и лодыжки. — Кто спрашивает?

— Сеньорита, пусть он немедленно возьмет трубку, говорят по поручению президента, это очень срочно, — Ортенсия уже держала наготове ремешок, и Кета тоже, и он. — Хочу вам сообщить, сенатор, что генерал Эспина назначен послом в Испанию. Надеюсь, хоть это развеет ваши подозрения. Мы продолжаем считать вас другом.

— Другом? Друга не держат под караулом! — сказал Ланда. — Почему мой дом оцеплен? Почему мне не дают выйти? Что обещал Лора аргентинцам? Министр иностранных дел дал слово!

— За границей муссируют различные слухи о происходящем, и мы хотим их пресечь, — сказал он. — К вам собирался Савала, может быть, он вам объяснит: все зависит от вас. Каковы ваши условия, сенатор?

— Немедленное и безусловное освобождение всех моих друзей, — сказал Ланда. — Официальное заявление о том, что они не будут уволены с занимаемых ими постов и вообще никак не пострадают.

— Встречное условие: если они вступят в Партию Возрождения — те, разумеется, кто еще не вступил, — сказал он. — Судите сами, мы хотим не формального соглашения, а мира. Вы — один из лидеров правящей партии, пусть ваши друзья составят ее ядро. Годится?

— Кто даст гарантии, что, как только я сделаю шаг к восстановлению моих отношений с режимом, это не будет использовано для моей дискредитации? — сказал Ланда. — Что меня снова не начнут шантажировать?

— В ближайшие дни — во время торжеств — будет обновлен руководящий состав обеих палат, — сказал он. — Вам предлагается пост председателя сената. Какие еще вам нужны гарантии в том, что никого преследовать мы не собираемся?

— Я не хочу быть председателем сената, — сказал Ланда, и он вздохнул: всякая злость улетучилась из его голоса. — Впрочем, я должен подумать.

— Берусь сделать так, что президент поддержит вашу кандидатуру, — сказал он. — Даю слово, что большинство изберет вас.

— Хорошо, только уберите своих топтунов от моего дома, — сказал Ланда. — Что я должен сделать?

— Сейчас же отправиться во дворец, там собрались все лидеры парламента, только вас не хватает, — сказал он. — Разумеется, вас примут, как друга.

— Да, дон Кайо, уже собираются, — сказал майор Тихеро.

— Отнесите-ка этот листок президенту, Тихеро, — сказал он. — Сенатор Ланда почтит встречу своим присутствием. Да-да-да, он лично, собственной персоной. Уладил, да. Слава Богу.

— Правда? — заморгал Паредес. — Он приедет?

— Ну, а как же ему не приехать: кто у нас столп режима, кто лидер парламентского большинства? — пробормотал он. — Наверно, уже тут. Хорошо бы тем временем набросать текст сообщения. Никакого заговора не было, и привести эти телеграммы от командующих округами. Доктор, займитесь: вам сам бог велел.

— Да я с удовольствием, — сказал Арбелаэс. — Но и вам недурно бы попрактиковаться — вы ведь мой преемник.

— Ох и намотались же мы сегодня, — сказал Лудовико, — туда-сюда, туда-сюда, из Сан-Мигеля на площадь Италии, с площади Италии — сюда.

— Вы совсем замучились, дон Кайо, — сказал Иполито. — Мы-то хоть днем придавили часика четыре, а вы как же?

— Я свое возьму, — сказал он. — По правде говоря, я тоже устал. Ну, теперь на минутку в министерство, и — домой, в Чаклакайо.

— Добрый вечер, дон Кайо, — сказал Альсибиадес. — Сеньора Ферро так и не…

— Передали текст на радио и в газеты? — сказал он.

— Я жду вас с восьми утра, а сейчас девять вечера, — сказала женщина. — Вы должны меня принять, сеньор Бермудес, я прошу вас, только десять минут.

— Я объяснял сеньоре Ферро, что вы очень заняты, — сказал Альсибиадес. — Но она не…

— Хорошо, я вас приму, — сказал он. — Доктор, на минутку.

— Четыре часа просидела в приемной, дон Кайо, — сказал Альсибиадес. — Никак ее было не выставить, дон Кайо, я уж и так и сяк…

— Я вам сказал: позовите караул, ее выведут, — сказал он.