Разговорчики в строю. Лучшее за 2008-2009 годы

– Мне зачем, – сказал глухо, – я свою уже схоронил.

Сестра-хожалка с бумагами помогла, Логвину бегать особо не пришлось. И денег не взяла, только ампулки использованные зачем-то попросила.

Логвин на столе медали разложил, как их носить положено. «Красную Звезду» отложил, на другую сторону груди, стало быть.

Перевернул, гайку пальцем крутанул. Задумался.

А ведь получил он свою самую главную награду. Раньше не думалось о таком, а сейчас дороже ничего нет. И быть уже не может. Получил он лёгкую Катину смерть.

Гайка соскочила со штифта, звякнула по столу. Логвин поднялся, стараясь на больную ногу не опираться сильно, и пошёл на кухню. Там заливался свистком вскипевший чайник.

Филиппыч Топографическая подготовка

В этот день всё начиналось, как и всегда. Звонок будильника, подъём, кружка кофе, подъезд, метель, платформа, электричка. Еду в Подмосковье, прижавшись к таким же, как и я, соседям в серых шинелях, пригревшись и добирая остатки сна. Дорога до части занимала часа два, после электрички нужно было ещё ехать на автобусе.

Что стряслось с погодой в этот день, одному богу известно. Вернее, ему неизвестно тоже, потому что в этот день он явно взял отпуск за свой счёт, от управления погодой самоустранился и пустил все на самотёк. На самотёк в прямом смысле этого слова – всю ночь валила метель, а утром вышло замечательное мартовское солнышко, подул тёплый ветер, и этот самый самотёк мигом образовался на дороге.

Приехав на платформу, мы обнаружили, что автобус из части за нами не приехал. Дорога была завалена полуметровым слоем снега, который кое-где проседал под яркими лучами солнышка и в виде ручьев сбегал в придорожную канаву. По такой дороге можно было проехать разве что на танке.

Оказавшийся в такой ситуации, студент совершенно справедливо поблагодарит судьбу за подаренный выходной и пойдёт с друзьями пить пиво, но советский офицер так поступить не может. У советского офицера мысль в этот момент только одна: как попасть на службу? Попутных машин не было и не предвиделось, попутных танков и вертолётов тоже. Мы критически осмотрели свои ботиночки и пошли пешком. Хлюп-хлюп. Хлюп-хлюп. Хлюп-хлюп. Противно только первые 10 минут, а потом уже всё равно. Семь километров по лесной дороге мы шли часа два.

Придя на службу, мы вылили из ботинок воду, водрузили их на батареи отопления, выжали штанины и принялись сушиться. Амбре, которое распространилось при этом в воздухе от мокрых ботинок, стоящих на батарее, шибануло в голову моему начальнику, полковнику. Причём шибануло ему, видимо, достаточно крепко, потому что впервые за последние три года полковнику вдруг непременно и немедленно захотелось провести с нами какое-нибудь занятие.

Полковник принял деревянный вид, посмотрел на нас остекленелыми глазами и сказал: «Товарищи офицеры, готовьтесь, сейчас я буду проводить занятие по топографической подготовке». Ну да. Четыре босых офицера с мокрыми штанами – чем бы их занять, кроме как не занятиями по топографии? Меня, кстати, все время восхищало желание военных всегда нанести всё на карту. Особенно желание начальников в Военно-Космических Силах нанести на карту спутники, летящие со скоростью 8 километров в секунду. Ну да ладно. Главное на таких занятиях – сразу выключить мозги и включить программу дауна, чтобы из всех мыслей и фраз в голове осталось только четыре: «Так точно, товарищ полковник», «Никак нет, товарищ полковник», «Есть, товарищ полковник» и «Виноват, товарищ полковник».

Полковник быстро написал и раздал билеты, и занятие началось. Читаю первый вопрос: «Тактические свойства равнинной местности». Из-за витающего в воздухе амбре программа дауна в моем мозгу работала кривовато, и мне почему-то всё время лезла в голову фраза из какой-то детской книжки: «Корова – это очень большое животное с четырьмя ногами по углам. Из коровы делают котлеты, а картофель растёт отдельно». Вздохнув, я написал ответ на первый вопрос: «Равнинная местность – это местность без холмов. По ней хорошо ездить на танке».

Второй вопрос был практический. Нужно было составить маршрут для того, чтобы попасть из одного пункта, отмеченного на карте, в другой, и записать на листке этот маршрутный план. Я посмотрел на пыхтящих соседей, которые измеряли циркулями и курвиметрами расстояния на картах и писали на листочках какие-то азимуты, потом, вздохнув, посмотрел на карту, которую выдал полковник мне. Начало и конец маршрута по случайности были на одном меридиане, одна точка от другой находилась строго в двадцати километрах на север.

К чёрту планы и схемы, для настоящего индейца преград нет. Пишу на листке единственную фразу: «Азимут ноль, расстояние 20 километров» и иду с босыми ногами отвечать. Увидев мой листок с равнинной местностью и азимутом, полковник позеленел и затрясся.

– А-а-а-а, там же болото!!!

– На карте отмечено, что оно проходимое, товарищ полковник.

– Там же лес!!!

– Ну, так у нас компас, товарищ полковник.

– "Там же гора!!!

– Поднимемся, товарищ полковник.

– Но почему не по дороге???

– Там могут быть вражеские патрули, товарищ полковник.

Я так до сих пор и не понял, за что мне тогда объявили выговор. По-моему, он решил, что я над ним издеваюсь. А я совсем не издевался, я хотел, как лучше. Я всегда хочу, как лучше. Подумаешь, болото. Перейдём. И не такое преодолевали.

Тигра Курвиметр, лампасы и презерватив

Вот с утреца да в пятницу – самый уместный разговор про лампасы на юбках и колготках. Самая что ни на есть «леснянская» тема. Ну, и воспоминание одно, практически свежее, в тему пришло.

С лампасами получилась у меня однажды такая шняга. Зачастили к нам с «ознакомительными проверками» (не вру, ей-богу! именно такая формулировка в командировочных прописывалась!) «товарисчи» из регионального центра. Ваэнные товарисчи, выкидыши армейские. Грустно им, видите ли, в гнилом питерском климате яйца до струпьев расчёсывать от безделья – вот они и «командируются ознакомительно проверять». А что ваэнный полкан может в пожарке проверить? Ну, крУжки чтоб ручками в одну сторону на полочке стояли, ну, наличие (отсутствие) хабчиков на выезде (они его почему-то называют «плац»), ну, пыль на выключателях – есть или нету. «Подход-отход» порепетировать с дневальным на фасаде. И, разумеется, основное: подъём по сигналу «Сбор». Вот это они очень любят – собрать всех до свету не срамши, и, дыша перегаром, упоённо проверять содержимое тревожных чемоданов. А поскольку в странной конторе по имени МЧС собрались все твари да не по единой паре, то налицо имеет место быть полная несогласованность в комплектации ТЧ. По разным, понимаешь, спискам комплектуемся. Моряки астролябию, к примеру, у сапёров в чемоданах ищут, лётчики – какие-то особые ориентиры на карте области, а у нас, рыдая, требуют предъявить курвиметр и цветные карандаши, уложенные по цветам радуги и заточенные в одну сторону. Это, разумеется, невероятно влияет на боеготовность пожарных подразделений – чтоб, значит, карандаши.. да.. И непременно курвиметр – как я без курвиметра-то маршрут по реке для пожарных машин проложу? Так что первейшая вещь для пожарного – курвиметр.

Ну, заипали, короче. Три «Сбора» за месяц. Да не люблю я, когда посторонние перегарные чмошники в моих личных вещах роются! Курвиметр, офицерская линейка, компас и прочие мелочи у меня ещё от прошлой армейской жизни остались – но карандаши не так заточены, и бирка на противогазе не теми нитками и не с той стороны, как у них положено, пришита. И бельё, понимаешь, не уставное. Каждый раз замечания получаю, тряся перед всем старшеофицерским сборищем, аки торговка на рынке, своим кружевным великолепием. И каждый раз поражаюсь – когда успели наши доблестные Вооружённые Силы наплодить такое количество столь тонких знатоков уставного женского белья? Дивны дела твои, о Минобороны…