Разлом: Внешний мир

Выйдя из душа, увидел старика, раскладывающего на столе контейнеры с едой. Как пришел к нему в дом, сделал заказ еды с доставкой и сразу оплатил.

– Давно так не ел, – произнес Альберт шумно втянув носом воздух.

– И как так получилось, что житель столь шикарных апартаментов не может позволить себе купить еды? – спросил я, садясь за стол.

За окном по-прежнему царит непогода, но тучи слегка посветлели – начинается утро. Время семь часов. Мне уже нужно ложиться спать, чтобы проснуться в три часа дня и отправиться в разлом.

– Я работал на Валл-тэк в подразделении по производству спутников и разработке новых двигателей, но из-за того, что скорость света стала непреодолимой преградой, программы по освоению космического пространства свернули. Максимум сейчас несколько научных станций на Марсе, парочке спутников Юпитера и Сатурна, ну и еще на Луне. Только все это собираются сворачивать из-за бесперспективности и дороговизны. Я был против этого.

– Почему?

– Потому что звезды – это моя мечта. Я всегда мечтал отправиться к ним. Я даже копил деньги на омолаживание, чтобы продлить срок жизни. А теперь все это сворачивают, а меня направляют на разработку двигателей для новых летающих автомобилей. По контракту я не могу перейти даже в другую компанию, хотя и в других мегакорпорациях то же самое – они сворачивают космические исследования в угоду проектам по улучшению комфортной жизни на планете.

Я подцепил исходящую паром картошку.

– Ну, стремление к комфортной жизни – это главный человеческий инстинкт. И что было дальше?

– Я отказался работать. Увольнять меня тоже не хотят. Решили принудить, заблокировав мой счет. Квартиру мне, конечно, оставили, только теперь я не могу ни купить ничего, ни продать.

– Почему тогда не попытался расплатиться с подпольными хакерскими конторами не кредитами, а реальным товаром. Хотя бы, к примеру, вирткапсулой?

– Это все предоставлено мне компанией. Пока я связан с ними контрактом – могу всем этим пользоваться. Как только контракт заканчивается, они забирают жилье и все имущество, кроме того, что я приобрел на личные деньги. Только вышло так, что у меня приобретенного имущества-то и нет. Деньги тратил только на оплату еды и электричества для автомобиля, который тоже был предоставлен компанией. Ни детей, ни жены за жизнь не нажил. Лишь мечтою жил, копил деньги на омоложение, ведь я реалист и понимал, что одной человеческой жизни не хватит, чтобы дожить до межзвездных полетов. Только вот теперь все деньги заблокированы.

– Понимаю.

Когда с едой было покончено, я подошел к дивану. Ложился спать с опаской, но это больше потому, что параноик, но, с другой стороны, у старика больно гладкая история, к тому же если бы он был связан с кем-то, то пока я был в душе, сюда бы уже пришли и стоило мне выйти, как меня бы скрутили. Точнее попытались бы, так как я тут же нырнул бы в сеть. Уверен, что все приближенные Юджи до сих пор не знают, куда и как я пропал, но знаю одно – появляться в трущобах не менее опасно, чем здесь. Думаю, у Юджи уже есть записи произошедшего в клинике, так что уверен, что они поняли, что это я оттуда вылез, просто оставаясь каким-то образом невидимым. Наверняка уже по всей округе рыщут люди Юджи. Только вот вероятность, что они появятся здесь меньше, чем в тех же трущобах.

Поставив будильник в чипе на два часа тридцать минут, а также экстренное пробуждение, на случай если кто-то войдет в квартиру, я со спокойной совестью уснул.

* * *

– Интересно, как интересно, – прорвалось в мой сон старческое бормотание.

Веки медленно поднялись. Я все еще нахожусь в комнате. Это уже хорошо. Альберт сидит у стеклянного столика и смотрит на небольшую голограмму перед собой.

На мгновение сфокусировав взгляд в углу, увидел, что время еще только полвторого. Тяжело вдохнув и выдохнув, я сел на кровати. Старик обернулся.

– Что-то ты рано. Еще целый час спать.

– Угу, с твоим бормотанием и не поспишь. Что ты там такое интересное увидел?

– Как ты уснул, спустя час мне позвонил охранник, спросил, все ли у меня в порядке. Я поинтересовался у него, почему он спрашивает, а когда тот назвал причину, то я открыл камеры наблюдения. Ты знаешь, что они тебя не видят? Что тебя вообще нет на изображениях камер? И охранник тебя не видел. Если бы не полный желудок, заказанная и купленная тобой еда, то я бы подумал, что ты лишь плод моего воображения.

Я похолодел. Так легко кто-то раскрыл мою тайну. Глянул в спину старика. Убить его? Квартиру можно будет использовать как место жилья, делать заказы.

– Интересно, что скажут те из корпораций, кто периодически следит за мной через местные камеры. Ты бы видел: еда исчезает сама по себе. Более того, я помню, что ты говорил, но на записи не слышно твоего голоса. И еда… еда исчезает, как только ты к ней прикасаешься, будто с прикосновением ты передаешь свойства невидимости и ей.

Я встал позади старика. Он все еще с интересом рассматривает записи. Вздохнул и опустил руки. Все-таки я не конченый отморозок как Юджи и его бандиты. Они бы точно грохнули старика и пользовались его квартирой. Я же поступить так с человеком, который приютил меня, по крайней мере, пока он не принес мне зла, не могу. Да, я осознаю риски, что завтра сюда может ворваться десяток человек, наведенных Альбертом, но пока этого не случилось, пока Альберт не сдал меня – убивать его не стану.

Дурак я, наверное.

– Не желаешь ничего мне рассказать? Мне как инженеру и ученому очень интересно, что это такое. Ведь это даже не маскировка. Это что-то иное.

– Да. Иное. Я проходчик…

После того как я рассказал, что умер в аватаре одновременно с капсулой и возродился в этом мире, Альберт надолго задумался. Конечно, я не упоминал про артефакт, ограничившись лишь тем, что у меня было высокоранговое одноразовое заклинание – так себе вранье, но про разлом мало еще что известно, поэтому и так сойдет.

Можно, конечно, ничего не рассказывать, но меня все еще мучает вопрос, что со мной произошло и чем может грозить.

– Я работал в отделе по соседству с теми, кто изучал артефакты и заклинания из разлома, – сказал Альберт. – Так что многого от них наслушался. Аватары не видны на камерах. Я бы мог сказать, что ты слился, но это не совсем так, потому что это невозможно. Нельзя слить, скажем, голографическое изображение и живого человека. То есть ты состоишь из плоти, у тебя есть кровь, внутренние органы, а в корне всего стоит цепочка ДНК. Как это можно слить с изображением? А аватары из разлома – это та еще загадка. Их пытались изучить – но это невозможно, потому что они вообще состоят из вещества того – разлома. Другое дело, конечно, предметы – они каким-то образом материализуются, но, все же, работают не по нашим законам.

Я почувствовал себя так, будто мне по башке ударили бревном. Легкое оглушение, перед глазами все расплывается, а в голове лишь слабый звон как от натянутой струны.

– Возможно, это связано с тем, что аватар – не продукт того мира. Он появляется только при проходе между мирами. Ты же знаешь, что вы пусть и взаимодействуете с местными, но отличаетесь от них?

– Ну да, мы можем получать уровни и все-такое.

– Верно.

– Так, Альберт, что со мной случилось?

– Ты впал в состояние суперпозиции.

– Чего?

– Ты же слышал о мысленном эксперименте с котом Шредингера? Это когда кот находится в неопределенном состоянии: то ли он мертв, то ли жив и только наблюдатель сможет определить это состояние. Но пока мы не наблюдаем кота, он находится одновременно в двух состояниях. Так и с квантами – они не имеют спина, пока не производится наблюдение, как только это случилось, сразу определяется их спин.

– Ничего не понятно.

– Догадываюсь. В общем, ты одновременно и аватар, и человек. Мы наблюдаем тебя как человека, люди разлома как аватара. Ты находишься в состоянии суперпозиции, то ли ты аватар, то ли человек. Примерно так. Удивительное состояние! И если честно, у меня мозг взрывается от попытки осознать это.