Разлом. Том 2

— Я всегда грезил путешествиями… Что ж, кажется, все в порядке. Не смею более задерживать.

Эван… Эван… как же угораздило-то тебя попасть в армию Аваллона? Вспомнился его округлый живот и пухлые щеки. Трудно ему придётся… Воин из него никакой, зато торговец хоть куда. И дела с ним приятнее вести. Ребята хмуро оглядели меня, раскланялись и вышли.

Пришлось идти их провожать под предлогом личного контроля загрузки корабля купленными товарами. Хотя, что там контролировать? Мешок кофе и несколько с рисом. Но не понравился мне тон Лорса, когда он заговорил о корабле.

Пока хлопцы грузили судно, торговцы терлись возле нашей ладьи. Все высматривали там что-то, вынюхивали. Конкуренции на воде никто не хочет. Пока они и ещё пару ребят — единственные, кто плавают по Великой реке и торгуют между городами и сёлами. Этот обмен товарами и информацией тоже своего рода двигатель прогресса. Своё место под солнцем никто уступать не хочет. Так что их поведение понятно.

Наконец гости отчалили от нашего берега и даже от сердца как-то отлегло. Вроде бы и ребята нормальные, но все равно какой-то осадочек имелся.

Итак, что делать с беженцами?

На эту тему размышлял, пока шёл по Рэйну, расправлявшему плечи. После постройки стены, люди стали обкладывать камнем свои дома и селение вдруг приобрело облик «восточного городка». Белые домики, только крыши не плоские, а покатые. Иначе после пары дождливых дней рис можно будет выращивать прям над домами. Миновал центральную площадь, на которой в самом разгаре состоялся урок. Кора, столкнувшись со мной взглядом, зардела щеками и поспешно отвела глаза, робко подрагивая ресницами. Дети читали по слогам, а она мягко поправляла их там, где сочетание букв давало не то произношение, которое они озвучивали.

В самом сердце площади теперь отсчитывали время солнечные часы. Для себя я начал и счёт дней, подмечая любые погодные изменения, дабы поделить их на месяца и выделить времена года. В общем, старался изо всех сил приспособиться. Но сознание все чаще напоминало, что по сути эта жизнь не моя. Тело чужое, возвращаться некуда и каждый день может стать последним. Быть может, поэтому у меня столько сил и желания что-либо делать? Я просто не могу позволить себе спустить в унитаз последние деньки? Живу на полную катушку и пользуюсь моментом?

Ноги сами принесли меня к кузнице. Игнару и Бену удалось найти общий язык. За каких-то четыре недели они полностью перековали оружие, а ещё за полтора соорудили доспехи. Игнар быстро учился, оттачивал мастерство и вскоре, как профессионал, заиграл новыми красками.

— Пусть будет светлым день! — поприветствовал я кузнецов, раскрасневшихся от жара печи. Бен бегал по кузнице, как ужаленный и что-то озабочено бормотал. Попытался прислушаться и разобрать то, о чем он бормочет, но безуспешно.

— Ему в голову пришла гениальная идея, — пояснил Игнар, с горящими глазами глядя на своего учителя.

— Ты оценишь! Обязательно оценишь! — приговаривал Бен с видом сумасшедшего доктора, желающего воскресить Франкенштейна.

Оценю или нет — не знаю, но заинтриговать точно получилось. Вскоре беготня закончилась, Бен склонился над изделием, усердно что-то вырезая. Затем сдул металлическую стружку и торжественно, на вытянутых руках, вынес мне меч.

— Все времени не хватало сделать его… как благодарность за спасение сына.

— Твоя верная служба и есть благодарность, Бен.

— Не глупи, Рик, — самоуверенно фыркнул оружейник, — это лучший меч, который ты когда-либо держал в руках. Смотри, — он положил клинок себе на макушку и стал тянуть с двух сторон. Сталь послушно гнулась, принимая нужную форму, а затем с лёгкостью приняла своё первоначальное положение. — В нем тысяча тончайших слоев… гляди, какой рисунок.

Бен вручил мне меч, который помимо «мраморных» разводов, так же украшали выбитые руны. Я взвесил его на ладони, проверяя баланс; рассек воздух, отмечая удобство рукояти и небольшой вес оружия.

— Он никогда не подведёт тебя, Рик. И в самый ответственный момент поразит сердце врага.

— Ты воистину волшебник, Бен. С удовольствием приму этот пода…

— Рик! Рик!

Верхом на коне к нам приближался Эйвар, в своей бесцеремонной манере перебивая нас. Он на ходу соскочил с лошади и в два маха преодолел остаток расстояния до кузницы.

— Принёс гонец…, - он протянул свернутое письмо с гербовой печатью…Эдихарда?

Я поднял взгляд на встревоженного Эйвара и озвучил имя единственно возможного отправителя:

— Собислав?…

Тревожным молчанием, повисшим гранитной плитой над над нашими головами, можно было бы убивать. Я не стал ходить вокруг до около, играя на натянутых нервах. Проверил целостность печати и тут же вскрыл конверт.

«Великий владыка Эдихарда — Собислав Отважный, милостиво одобряет аудиенцию новоиспеченному правителю Рэйна и велит последнему немедля явиться в город».

— Как великодушно, — саркастично фыркнул Эйвар, складывая руки на груди.

— Я не запрашивал никакой аудиенции…, - покрутил свиток, разглядывая с двух сторон. Может ещё текст есть? Нет… на этом все.

— Этот шелудивый пёс не понял причин, по которым ты, Рик, не явился к нему на поклон как только возглавил Рэйн, — прокомментировал ситуацию Бен, сталкивающийся с «Его величеством» ни раз.

— Есть предположения зачем тебя вызывают? — подал обеспокоенный голос Игнар.

Есть. Разумеется я догадывался. Только идиот бы не понял. Но вместо откровенного ответа пожал плечами и велел Эйвару собрать Аголона и Джареда в совещательном зале. Панику наводить хотелось меньше всего.

Итак, холёные лапки Собислава дотянулись и до нас. Это плохая новость. Хорошая — он желает вести диалог, а значит у меня есть пространство для манёвра. Кинуться с головой в пекло сражения шанс есть всегда, а вот попытку договориться упускать нельзя. Это я и сообщил своим доверенным лицам, на что Аголон, с присущей ему дотошностью отметил:

— При всем уважении, Рик, но даже если мы соберём все золото Рэйна, то не откупимся от Аваллона.

— Слыхал я, что золото Собислав больше не берет. Быть может, я смогу предложить ему что-то более ценное?…

Следующим утром мы с Аголоном отправились в путь. Эйвар и Джаред остались за старших. Им же я доверил проследить за строительством новых домов для вновь прибывших. В добросовестности Собислава я заведомо сомневался, потому воинов с собой не брал. Вдруг это приглашение лишь способ выманить меня с «насеста» вместе с доброй частью армии. Тогда простые жители останутся без защиты, а у матерей силой отобрать детей гораздо проще, чем у их вооруженных отцов.