Разлучница

С Уильямом отношения были тайными, поэтому они никогда не появлялись на людях вместе…

Маделин подавила вздох.

Сделав небольшой круг по каналу, лодка вернулась обратно. Алексей поднялся, выбрался из лодки, встав на каменный причал, затем, наклонившись, протянул руку Маделин. Ухватившись за его руку, она стала выбираться из лодки, но нога ее поскользнулась на мокром камне. Царапаясь коленями о шершавую стенку причала, Маделин упала обратно в лодку, на зеленые виниловые сиденья, чуть не задев другого пассажира.

– О! – вскрикнула она, пытаясь встать на ноги.

Алексей в секунду снова оказался в лодке, грозно рявкнув на гида-итальянца. Опустившись рядом с ней на колени, он встревоженно спросил:

– С тобой все в порядке, Мэдди?

– Я… о… со мной все в порядке. То есть мне больно, но раны не смертельные.

Наклонившись, он подхватил ее на руки. Маделин вскрикнула и вцепилась в его рубашку, когда он стал подниматься вместе с ней наверх.

– Со мной все в порядке, – повторила она, когда по прошествии нескольких минут Алексей все еще продолжал держать ее на руках.

Сузив свои карие глаза, он опустил ее на землю.

– Ох! – вскрикнула Маделин, вставая на ту ногу, которая была больше повреждена.

– С тобой не все в порядке, – резко произнес он.

– Я ничего не сломала! – запротестовала она.

– Ты не можешь об этом знать наверняка.

Маделин вздохнула:

– Я точно знаю, что ничего не сломала. Мне не очень больно…

– Но тебе больно вставать на ногу, – возразил Алексей, обнимая ее за талию и помогая ей пройти сквозь плотную толпу людей.

– Наверное, я сильно ушиблась. Но в этом нет ничего страшного.

– Пойдем туда. – Алексей повел ее сквозь толпу и вывел на край площади, где было не так много народу. – Сядь, – сказал он, указывая на одну из скамеек.

– Да, господин, – улыбнулась она, но повиновалась, потому что коленка ее действительно сильно болела.

– Мэдди! – прорычал он.

– Прости, но ты такой настойчивый. Ничего страшного не случилось. Я просто получила ссадины.

Он опустился перед ней на колени, медленно засучил джинсы Маделин, стараясь не задеть ее ободранную кожу. На месте ушиба образовался лилово-красный синяк, который распухал прямо на глазах.

– Ох, – выдохнула она.

– Не трогай ранку, Мэдди, – проскрежетал он.

Ей было странно видеть Алексея таким встревоженным из-за нее. Тревога его выражалась в гневе – теперь она это поняла. Именно так Алексей отреагировал, когда вошел в зал и увидел ее на лестнице-стремянке. Он злился, потому что… он испугался. За нее.

– А что с другой твоей ногой? – спросил он. Она поморщилась от боли:

– Кажется, там идет кровь…

– Поехали ко мне домой!

Они доехали быстро, но Маделин дорога показалась долгой – из-за шишки, вздувшейся на коленке. Когда они поднялись наверх и вошли в квартиру, Алексей усадил ее на диван и пошел искать аптечку первой помощи. Вернувшись, он внимательно осмотрел ее раны.

– Тебе лучше это снять. – Он жестом указал на ее джинсы.

Маделин рассмеялась и, поднявшись с дивана, стала снимать с себя джинсы, стараясь не задеть больные места.

– Наверное, это выглядит очень сексуально…

Отбросив от себя джинсы, она снова села на диван. Алексей склонился перед ней, положив ее ногу на свое бедро и внимательно разглядывая синяк.

– Может быть, наложить повязку?

Она покачала головой:

– Нет, не надо.

Он медленно поставил ее ногу вниз и поднял другую. На этой ноге была ссадина, и она не так болела, как синяк, хотя выглядела ужасно.

Алексей обработал ее рану йодом. Маделин вскрикнула от ощущения холода и жжения. Он взглянул на нее с беспокойством в глазах, и Маделин испугалась, что сердце ее сейчас разорвется от переполнивших его чувств.

Когда он забинтовал ее ногу, она почувствовала, как что-то дрогнуло внутри ее. Когда в последний раз кто-то, кроме ее брата, заботился о ней? А уж от Алексея она этого никак не ожидала. Перевязывать раны? Вряд ли это можно назвать соблазнением.

Маделин с трудом сглотнула, пытаясь избавиться от комка, подступившего к горлу, и не замечать навернувшихся на глаза слез. Что с ней происходит? Она не хотела ни к кому привязываться, тем более – к Алексею. Он любил свою жену. Он до сих пор носил ожерелье, которое собирался ей подарить…

А ведь она даже не верила в любовь. Да, не верила. Разве Маделин видела в жизни настоящую любовь? Кейдж был добр к ней, но она почему-то считала – брат заботится о ней из чувства долга, потому что он был просто порядочным человеком и не мог поступить по-другому.

Маделин сглотнула слезы.

– На самом деле мне… Спасибо тебе, – сказала она, вставая на дрожащие ноги и поднимая с пола свои джинсы. Медленно натянула их на себя, стараясь не задеть наложенные на раны повязки. – Мне пора.

– Почему, Мэдди? Никому из нас завтра не надо на работу.

– Мне надо идти, потому что… это твой дом… и мне не хочется… больше беспокоить тебя. Ты и так уже сделал для меня очень много – даже больше, чем нужно.

– Ты думаешь, я не должен был оказывать тебе помощь? Ты сильно ушиблась.

– Я… я знаю. – И снова чувство страха охватило ее.

Вытянув руку, он прикоснулся к ее лицу:

– Но кто бы позаботился о тебе, Маделин?

Она опустила глаза:

– Мой брат. Он очень хорошо ко мне относится.

– Позволь мне сделать это. Позаботиться о тебе сейчас.

Она не могла противиться ему, не могла подавить в себе поднимавшуюся горячую волну. Прильнув к Алексею, Маделин поцеловала его.

Это было так хорошо, так просто…

Гораздо проще, чем думать о том, почему он так ласково обращается с ней. Почему повел ее на ярмарку, купил ей сахарную вату, покатал на лодке.

Гораздо проще, чем справиться с наплывом эмоций, охвативших ее, затуманивших голову.