Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 3

Сам он, доставая из кармана жетон, сделал пару шагов навстречу новоприбывшим:

– Спасибо, быстро...

– Рядом были. У вас приоритет. Что случилось?
– выдал в три присеста старший, выдыхая воздух и восстанавливая дыхание.

_____

– Есть неписаные правила. Вызывать подкрепление в данном случае - просто дурной тон.

Комиссар, просеивая массив за массивом, в итоге втянулся в разговор со школьниками.

Каждый старший экипажа поддержки, по мере прибытия, считал своим долгом выяснить: а что здесь делают дети?!

Асада не растерялся - и предъявлял раз за разом свежую грамоту от начальника департамента. На вопросы о подруге, коротко пояснял: со мной.

Ватанабэ, поколебавшись, ввёл их сразу в два пункта заполняемого по мере работы шаблона: и как свидетелей, и как тех самых помощников. Заодно это снимало текущие вопросы.

Тем более, в случае с пацаном даже второе сомнений не вызывало: когда оперативная обстановка требовала, известны были (и практиковались) случаи открытого использования старшеклассников в качестве объекта провокации. В частности, при резонансных серийных сексуальных преступлениях либо при ловле иностранных экспортеров различного рода дури.

Последние, работая в режиме гастролеров, не стеснялись деятельности даже возле учебных заведений. Обычно, кстати, их приводила в чувство местная якудза - не дожидаясь огласки и прибытия законников. Но раз на раз не приходился.

– Хиротоши, а почему вы сказали, что с их стороны было не самым умными активировать расширения?
– школьник, казалось, решил восполнить пробелы в собственом багаже со времён детского сада.

Который, похоже, прошёл мимо него.

Красноволосая порывисто вздохнула - и осеклась, медленно выдыхая:

– Комиссар не бесится. В отличие от меня... Когда ты такое спрашиваешь...

– Ты просто слишком молода и категорична, - хохотнул полицейский. Затем ответил пацану.
– Я бы, скорее всего, зафиксировал их расширения, используй они что угодно. Со всеми вытекающими.

– Пока вы с ними изображали два встречных бульдозера, это было максимум хулиганство с их стороны. Тем более что полицию они предусмотрительно обошли стороной... Обычная возня на месте происшествия, - пришла на помощь служителю закона бывшая курсант.
– По большому счёту, когда две стороны вот так оказываются на месте разбирательства, до приезда экипированных тяжей они по инерции часто бодаются. А вот если расширение приравнено к оружию... а они его в наглую, да при целом комиссаре...

– Странно. Что то неподчинение представителю власти, что это, - Асада, как обычно, сообразительностью не удивил, почесывая затылок.
– По мне, это как суп изгадить соседу: какая разница, плюнул ты в него или высморкался?

– Понимаешь, это очень тонкая грань в законодательстве: нормативная база только создаётся и прецеденты только нарабатываются.
– Ватанабэ, не смотря на недавнюю нервотрепку, был почти весел.
– Но этим пятерым даже сейчас грозит максимум штраф.

– Как так?!
– почти подпрыгнул на месте школьник.

– А вот так, - развеселились одновременно полицейский и несостоявшаяся военная.

– Добро пожаловать в реальную жизнь.

– Собственник здания, на территории которого имело место подобное происшествие, автоматически рассматривается судом как пострадавший, - вздохнула Цубаса.

– Если не переходить грани, то большинство административки судом даже присуждаться не будет, - добавил Ватанабэ.
– При аналогичном балете. Если никто с твоей стороны не пострадает серьёзно.

– А помехи вам в работе?
– свел вместе брови якудза.
– Это точно административка, а не уголовка?!

– Нормативная база только создаётся, прецеденты только нарабатываются, - напомнил служитель закона.
– Я забрал дело себе. Они знали меня в лицо, стало быть, и этот момент рассчитывается за секунду... по моей линии, всё очень аморфно... Слушай, юный помощник полиции. Дай работать, а?

– Я знаете почему вам надоедаю?
– светловолосый закусил губу.
– Я далеко не гений в этих ваших нейро-концентраторах. Но последнее время дрался очень много, опыт наработал. Когда люди дерутся своим умом, это одна культура движений. А вот когда они...

– Ты сейчас серьёзно?
– Хиротоши, взвесив за и против, даже прекратил работать, воровато оглянувшись по сторонам.

Огороженное пространство уже кишело коллегами из разных подразделений и именно на них внимания никто не обращал.

– А как я, по-вашему, вас, здоровых полицейских мужиков, побеждаю?
– аргумент был не совсем корректным, но заслуживающим внимания.

– А правда, как?
– задался вопросом и Ватанабэ.
– Я считаю, просто талант и очень узкая специализация. Помноженная на колоссальную работоспособность в течение многих лет.

– Вы в шахматы играете?
– неожиданно озадачил школьник.
– Что такое мат в два хода, в три хода, знаете? Чем от "начинают и выигрывают" отличается, представляете?

– Да.
– Хиротоши был изрядно удивлен поворотом в беседе.

– Когда мой противник рассчитывает только на себя, он работает на мат в один ход. Максимум - в два.
– Попирая все шаблоны, заявил белобрысый.
– А вот когда в бою начинают активировать разные интересные расширения, даже неважно, законные или нет... Вот тогда все, как один, резко переключаются в режим гроссмейстера.

– Это как?!
– начальник отдела по борьбе с нейро-контрафактом был местами обескуражен.

– Ставка не на первый удар, максимум на второй. Вместо этого, начинаются сложные тактические размены.

– И как ты их переигрываешь? Без концентратора?

Хиротоши задал вопрос абсолютно искренне, даже погасил для этого экран планшета.

– Я знаю, как поставить мат в два хода любому противнику, - многозначительно улыбнулся Асада.
– И на их многоходовку у меня максимум пара движений. Могу засыпать теорией, если интересно.