Разносчик

А мы с Олегом тогда и сообразили, что ни у одного магазина не остановились, чтобы ему хоть на первое время продуктов прикупить.

Только уговорились было съездить в местное сельпо — глядим, а от соседнего дома две женщины идут. Она — совсем древняя старуха. Вторая — наверное, под семьдесят, поживей будет. На нас даже не взглянули, а сразу — шасть к баньке, тут же с Радимом заговорили. Та, древняя, мгновенно вторую за хлебом с молоком послала.

В общем, пока мы думали да смотрели, у Радима полдеревни перебывало. Чего только ни принесли: пирогов, молока, мёду, даже кастрюлю с горячим супом. Потом смотрим: дед какой-то ту же баньку растопил, повёл парня мыться.

Алексеич вздохнул.

— Прости, Наташа, но думается мне, что парень вернулся на землю, которая его просто так не отпустит. Сила его оттуда, с земли той. Мы проследим, чтобы он побыстрей документы получил, без волокиты, да легализовался в жизни. Но, положа руку на сердце, скажу тебе точно: не вернётся он сюда.

Наташа только глотала слёзы, стараясь не слишком всхлипывать…

— И вот что, Наташа… Пока отстраняю тебя от всех работ. Отдыхай. Ты слишком много пережила, чтобы требовать от тебя рабочего настроения. А вот когда успокоишься… — Он снова тяжело задумался.

Девушка встала с кровати. Отошла к двери.

— Я пойду, — нерешительно сказал она.

— Иди, Наташа, иди…

До квартиры её довезли. Примчался встревоженный новостями Игорь, ахнул на её перевязанные ноги и лично перенёс сначала в машину, а потом из машины — в дом. Одну не пустил, узнав обо всех перипетиях, которые ей пришлось испытать. И Наташа была очень благодарна ему, особенно когда добрались до квартиры.

Когда её похищали, Наум легко сорвал ей сознание, и девушка беспокоилась, не помня, закрыта ли была квартира, как бы её не ограбили. Чужая же. Снятая.

Игорь первым вошёл в дом, когда она поделилась с ним своим опасением.

— Наташа, всё нормально, — доложил он, не только добросовестно обойдя комнату и кухню, но и выглянув на балкон.

На всякий случай он посидел с нею немного, пока она снимала бинты с ног, пока отмывалась в ванной комнате. Потом велел показать свой холодильник и ушёл уже успокоенный, что с такими продуктами она не пропадёт.

После ухода бесконтактника Наташа села на диван, где спал Радим, взяла подушку, прижала к себе… С перерывами на воспоминания проревела сутки. Даже спать не могла.

Следующий день принёс пустоту. Девушка бродила по квартире, не могла остановиться, не могла посидеть, ощущая полную пустоту.

— Ты как будто и меня увёз, — лишь поздним вечером прошептала она, глядя с балкона на сияющий, равнодушный к её бедам город.

Ранним утром третьего дня она подошла к стулу, на котором до сих пор висели и лежали вещи Радима. Те, которые они вместе покупали, чтобы он мог нормально жить в её квартире. Она сгребла их охапкой и постояла, глядя на них и не видя. Потом бросила всю кучу на диван и снова некоторое время смотрела на неё.

— Я только… — медленно начала она говорить вслух. — Я только отвезу ему то, что мне не надо. Только отвезу, — повторила она, словно убеждая себя. — У него же своих вещей нет. А я всего лишь привезу. И сразу уеду.

Она ещё с минуту вглядывалась в его вещи, словно пытаясь понять, правильно ли она придумала. А потом быстро сложила их в стопку, сунула в пакет. Бросилась по комнате одеваться, собирать необходимые для небольшой поездки вещи.

— Шесть часов туда, шесть — обратно, — бормотала она, быстро влезая в джинсы и прыгая в них, застёгиваясь. — Приеду назад поздно, но ничего. Главное, чтобы автобус был на обратный путь. Надо бы на автовокзале посмотреть расписание. Я же быстро. Только вещи ему оставлю — и назад. Он, может, даже не поймёт, что я ему знакомая. Я даже говорить с ним не буду. Я — быстро. Туда — и обратно.

Она вытащила из кладовки небольшой рюкзачок, сунула туда пакет с вещами Радима, бросилась в ванную комнату, понервничала там, соображая, нужно ли отвозить ему его зубную щётку и пачку неизрасходованных бритв. Строго сказала себе:

— Мне его вещей не надо!

И эти предметы тоже перекочевали в рюкзак.

Добавила бутербродов себе на дорогу и быстро выскочила из квартиры. Только бы не передумать!..

На автовокзале долго не могла понять, как ходят автобусы. Сообразила только одно: если она и успевает в Радимовку, то назад автобуса уже не будет. Пришлось проанализировать карту, чтобы решить, как быть дальше. Нашла. Рядом с Радимовкой есть небольшой городок. Там наверняка найдутся гостиницы. Решив проблемы с ночёвкой, Наташа со спокойной душой купила билет и через полчаса ехала в жарком и душном автобусе. Теперь оставалась последняя проблема. Если Радим спросит, откуда у неё эти вещи, надо придумать, что ответить. Потому что именно её, Наташу, он не вспомнит. И лучше его не тревожить тем прошлым, которое было для него теперь за семью печатями.

«Скажу — друзья переслали, — решила Наташа. — В конце концов, он должен поверить этому. Ведь друзья могут быть в любой жизни».

И впервые за несколько дней после ухода Радима из её жизни она уснула спокойно, подложив между плечом и окном автобуса свой рюкзачок.

23

Разморённая в тепле и духоте — сидела у окна на солнечную сторону, — Наташа чувствовала себя вялой и не хотела думать о том, что будет впереди. А-а… Пусть будет, как получится. Главное — увидеть Радима и убедиться, что ему хорошо… И виновато опускала глаза: ну да, придумала отмазку — и что?

Автобус остановился у кирпичного строения, похожего на солидный сарай, по верхней арке которого шла надпись «Радимовка». Пришлось пошевелиться активней. Водитель недовольно прокричал, что задняя дверь не открывается, и пусть тот, кому надо, выходит спереди. Пролезая мимо плотно стоявших пассажиров, с сумками, с клетками, в которых орали цыплята (никогда до сих пор не думала, что надоедливый писк можно так обозвать!), с мешками и вёдрами, Наташа завидовала: люди-то, несмотря ни на что, весёлые и довольные. Пропускали её с шутками и прибаутками. В одном месте даже предложили сесть на кучу сумок, а потом перекинуть ноги — иначе было не пройти.

Вышла — и бегом в тенёк, под монументальную крышу остановки. Автобус бодро ринулся вперёд, и Наташе некоторое время пришлось прятаться за стеной придорожного строения, выжидая, пока уляжется пыль за ним. Впрочем, пряталась тоже с пользой. Суматошно рылась в рюкзачке в поисках солнцезащитных очков. А когда нашла, и вздохнуть с облегчением не успела — затрезвонил мобильный. Очень удивилась: все знают, что Алексеич дал ей выходные! Взглянув на экран, Наташа встревоженно хмыкнула. Лена. Ну-ну, что у них там произошло, если звонит ей эмпат-миротворец?

— Наташенька, здравствуй! — защебетала Лена, и девушка ещё больше насторожилась: слишком уж сладким был голосок эмпата. Не с Радимом ли что?

— Лена, говори сразу, что случилось. Я засыпаю! — Осмотрев скамейку, девушка присела, прислонившись к прохладной спинке.

— Ой, а ты где? — оживилась эмпат. — На пляже, небось? Ну, тогда не страшно. Расслабон — великое дело.

— Ле-ен!

— Всё-всё. В общем-то, ничего такого срочного, но… — Кажется, Лена собралась с духом, из-за чего Наташа затаила дыхание. — Хозяин Радима из окна выбросился. Больница. Пятый этаж. Его к терапевту водили. Он спокойный был, никто не ожидал. Прямо на стекло кинулся. Даже окна открывать не стал. Телом пробил. А стёкла там обыкновенные, не пластик. Ну и…