Разные миры

– Но, тем не менее, ты влюбилась в Мэтта.

– Это тоже другое. Ничто не сравниться с нашими с Сальваторе отношениями.

– Вот об этом я и говорю, - улыбнулась Миранда, смотря на растерянный вид дочери, - Ты можешь любить кого угодно: родных, друзей, других парней. Но в твоем сердце всегда будет Деймон. Так же, как в моем Джузеппе.

– Я, кажется, поняла тебя, - улыбнулась Елена, - Может теперь пойдем завтракать.

– Да, конечно, - потрепала волосы дочери женщина и, встав, направилась к двери. Но у порога она неожиданно остановилась, - И раз уж мы заговорили о Деймоне. Может ты пригласишь его сегодня на праздничный ужин?

– Что? – опешила младшая Гилберт.

– Я думаю, пора нам уже познакомится с парнем, который периодически ночует у нас, - в глазах мамы появились смешинки, которых уже так давно никто не видел.

– Откуда ты…?

– У нас очень тонкие стены, дорогая. Но думаю, и с толстыми мы бы услышали ваш смех.

– Прости, - виновато опустила глаза Елена.

– Ну так что? Ты пригласишь его?

– Да, наверное, - еще прибывая в легком недоумении, проговорила девушка. Миранда удовлетворенно кивнула и вышла из комнаты дочери. А Елена тут же кинулась к и написала короткое сообщение.

“Сегодня ты ужинаешь у меня. Правда или ложь?”

***

“Только если мы прогуливаем уроки. Правда или ложь?”

Отправив сообщение, Деймон кинул последний взгляд в зеркало. Там отражался высокий подкаченный парень с взъерошенными черными волосами. Неизменная темная рубашка в этот день сменилась белоснежной в честь начала учебного года. Но верхние пуговицы все равно были расстегнуты, придавая вроде бы официальному образу легкость и непринужденность.

Сальваторе определенно нравился тот, кого он видел в отражение, поэтому он не удержал довольную ухмылку и, все-таки оторвавшись от созерцания себя любимого, направился в столовую.

– Доброе утро, мам, - поприветствовал он Мэри, изящно держащую чашечку с кофе, и поцеловал ее в щечку, - Где отец?

– У него дела.

– С утра пораньше?
– удивился Деймон.

– Да, - вздохнула женщина, - И он просил тебя зайти. Но только после завтрака, - с улыбкой предупредила она сына, наблюдая, как тот уже был готов встать из-за стола.

– У твоей подруги сегодня день рождения?
– осторожно спросила Мэри.

– Да, - Сальваторе поднял на мать опасливый взгляд.

– Вы же с ней очень близки?

– Мам, - позвал Деймон женщину, которая избегала его взгляда, - Ты к чему клонишь?

– Я что не могу поинтересоваться у сына о его жизни?
– в голосе Мэри проскакивали недовольные нотки.

– Можешь, но не просто так.

– Вот ничего от тебя не утаишь, - пожурила сына миссис Сальваторе и, достав из кармана пиджака небольшую бархатную коробочку, молча, поставила ее перед ним.

– Что это?
– изогнул одну бровь Деймон.

– Открой.

– Мам…?

– Говорю же, открой, - требовательно сказала Мэри, и парень, зная этот тон матери, послушно взял коробочку. Внутри нее лежал изящный серебряный кулон с красивой гравировкой, где, приглядевшись, можно было узнать букву “S”, - Это фамильное украшение семьи Сальваторе. Оно передается из поколения в поколение по женской линии.

– Как это относится ко мне? Я вроде к линии не отношусь, - усмехнулся Деймон, краем сознания понимая, что имеет в виду мама.

– Мы с отцом думаем, что тебе стоит подарить его Елене.

– Но, мам, - тоненькая морщинка залегла у парня между бровей, - Мы с Ле… Еленой не встречаемся.

– Я знаю, дорогой, - кивнула Мэри, - Но отец настаивает на том, чтобы кулон принадлежал Елене.

– Почему?

– Думаю, он с самого детства хотел, что он был у Миранды Саммерс. Сейчас есть возможность, чтобы его носила ее дочь.

– Спасибо, - Деймон встал со своего места и, подойдя к матери, заключил ее в короткие объятия.

– Не за что, дорогой, - потрепав сына по волосам, произнесла Мэри, - А теперь иди к отцу, иначе в школу опоздаешь.

– Конечно, - кивнул Сальваторе и, положив коробочку с кулоном в карман брюк, направился к Джузеппе.

В голове парня не укладывалось, как родители пришли к этому решении? Неужели на отца так повлияла болезнь Миранды? Он ведь никогда не одобрял его дружбу с Гилберт. Или он наконец-то осознал, что Елена не только дочь ненавистного ему Грейсон, но и его возлюбленной? Было столько вопросов, но ответы на них можно было получить только от отца. Но что-то подсказывало Деймону, что Джузеппе этих ответов ему не даст.

– Можно?
– с легким стуком в дверь, спросил младший Сальваторе, приоткрыв дверь отцовского кабинета.

– Да, да, проходи, - отложив какие-то документы в сторону, произнес Джузеппе, и Деймон прошел в комнату

– Ты что-то хотел?
– поинтересовался он, садясь в кресло напротив отца.

– Вариант увидеть сына, тебя не устроит?

– Нет, - усмехнулся Деймон.

– Ладно, если честно, я… как бы это сказать?
– замялся Джузеппе, - я… то есть ты…

– Миссис Гилберт уже лучше, - как бы младшему Сальваторе не было приятно наблюдать за муками старшего, больше ожидать, когда же отец созреет для вопроса, у него не было времени, - На днях ей разрешили покинуть больницу.

– Она выздоравливает?
– ему показалось, или на лице Джузеппе действительно промелькнула улыбка? От этого Деймону еще сложнее было сказать ему правду. Парень опустил голову, спрятав от отца взгляд, и отрицательно махнул головой. Пару минут мужчина молчал, а его сын понимающе дожидался, когда он все осознает. И с ужасом думал, какого это узнавать, что твоя лучшая подруга и возлюбленная умирает?

– Отец? – позвал он мужчину, который непрерывно смотрел в одну точку. Джузеппе перевел пустой взгляд на него, - Ты должен сходить к ней. Попрощаться.

Сальваторе-старший ничего не ответил, и лишь спустя какое-то время его голос разорвал тишину:

– Можешь идти, - проговорил он. Деймон, кивнув, пошел к выходу, но у самой двери остановился.

– Пап, спасибо за кулон, - поблагодарил Сальваторе отца, - Это многое для меня значит.

Быстро выйдя из кабинета, парень прислонился к двери. Да, сложный денек ему сегодня предстоит. Хотя уже третий год подряд 1 сентября выделяется из остальных дней в году, так что удивляться нечему. И видимо, этот год не станет исключением, поскольку на его телефон пришло сообщение: