Разоблачение
Шрифт:
Это должно сработать! Я вижу, Элайджа пытается понять, вру ли я. Я должна не дать им понять, что слышала, как они обсуждали меня.
– Ты смотрела байки?
– Бен подходит ближе.
– Недолго…
– И какую же модель присмотрела?
– с ухмылкой спрашивает Элайджа.
– В идеале Дукати Стритфайтер С, - говорю я, сама не понимая, откуда знаю такие слова. Кажется, на таком мотоцикле разъезжает Шайа ЛаБаф в новом фильме.
– Да у нее есть вкус, - говорит Рид и поворачивается к Элайдже.
– Подвезти?
– Я не домой, но можешь подкинуть.
Рид
Ему не удастся меня очаровать. Элайджа - голубоглазый блондин, он выглядит как классический разбивитель сердец, но я прекрасно знаю, что если ему надо будет, он повалит меня на землю и выбьет ту информацию, какую захочет.
И уходит.
– Шикарные у тебя друзья, - говорю я.
– Подожди секунду, - Бен бежит за Элайджей. Мне даже не надо двигаться, я и так их прекрасно слышу.
– Я знаю, что ты не в себе от злости, и мы дружим уже 15 лет, поэтому на этот раз прощаю, - говорит Бен.
– Но если ты еще раз…
– Эй, Бен, какого черта?!
Так они стоят почти минуту. А я, кажется, опять не дышу, потому что мало того, что Бен заступился за меня, так еще и Элайджа его слушает. Элайджа - известный драчун, он больше Бена, мускулистей. И сейчас он не дает сдачи.
– Повторяю - как скажешь!
– Элайджа смотрит на меня. Я не боюсь его, хотя, наверное, должна. Он ухмыляется и поворачивается, засовывает руки в карманы и исчезает в темноте.
С чем бы они ни имели дело, надеюсь, это не биотерроризм, потому что только что я стала врагом Элайдже Пальма.
14:21:34:11
Когда мы уже почти у магазина, я хватаю Бена за руку.
– Вообще-то меня не интересуют мотоциклы.
– Я не выгляжу как человек, увлеченный байками?
– Не очень, - улыбается он, и я осознаю, что мне нравится, как он смеется. Но на мгновение мне опять становится плохо, потому что я не знаю, во что он вовлечен.
– Тот, кому нравятся байки, слишком беззаботны и глупы. Зачем так рисковать? Почему не поездить на машине? Нет, если, конечно, ты работаешь в Лос-Анжелесе и не любишь пробки, то может быть…
И чего я болтаю? Каждый раз, как Бен рядом, я теряю здравый смысл. Видимо, это моя судьба - выглядеть глупо, когда он рядом.
Бен ничего не отвечает. Он стоит рядом с мотоциклами, облокотившись на один из них, и ждет, что я скажу что-нибудь еще.
Я тоже жду, что скажу еще что-нибудь. Я должна спросить, что он знает об умерших, что он знает о радиации и как он со всем этим связан. Я должна спросить, что такое Волновой распад.
Облегчение давит на меня так, что мне срочно требует присесть. С меня свалился груз, что я таскала последние пару часов. Я знаю, что Бен все равно что-то утаивает, но, главное, что это не связано с моим секретом.
Мне дико хочется обнять его и уткнуться носом в его грудь, но даже мысли об этом лишают меня воздуха.
– Джаннель? Ты в порядке?
Есть миллион вариантов, как я могу ответить на этот простой вопрос. Конечно, я не в порядке. Я вернулась из мертвых, мой отец работает над делом, которое может в итоге привести к концу света. Да, я очень рада, что Бен не втянут во все это, но еще уйма проблем,
которые мне надо решить.Мне все еще нужны его ответы. Я должна точно знать, что происходит, в чем он замешан.
– Видела что?
– Бен слегка краснеет.
– Что ты видела?
Я не знаю, как ответить. Мне так хочется, чтобы это было правдой, что язык немеет.
Я оказываюсь где-то в другом месте. Моя голова раскалывается от боли, будто по ней долго били молотком. Вокруг вода - ледяная вода, я с трудом могу пошевелить руками и ногами. Паника охватывает меня целиком, когда я пытаюсь вздохнуть глубже. Я открываю глаза, но они нестерпимо щиплют, ничего не видно. Даже если бы я могла плыть, я не знаю, в какую сторону. Внутри меня все горит, мне надо вздохнуть. Я открываю рот, я знаю, что захлебнусь, но я должна сделать это
Мои легкие взрываются.
Но тут руки обхватывают меня, и вытаскивают на берег, и я вижу…
Себя.
Мне 10, на мне розовый в цветочек купальник. И пусть я ненавижу розовый в этом году, но этот купальник купил мне папа. Солнце позади меня, светит мне в спину, я выгляжу как ангел.
Я глубоко вдыхаю и говорю ему, мне надо знать. Не важно, кто такой Бен Майклз и во что он замешан, мне важно, чтобы я что-то значила для кого-то.
– Мне казалось, я тону, но потом кто-то схватил меня и вытащил, - я делаю паузу, потому что все это так глупо звучит.
– Только тот, кто меня вытащил, был мною же, в десятилетнем возрасте.
14:21:11:21
Я совсем не помню этого. В детстве я действительно плавала лучше, чем ходила. Я постоянно кого-то спасала, то детишек, которые неправильно оценивали масштаб надвигающейся волны, то собак, кидавшихся за мячиками в океан. Иногда я даже пыталась спасти тех, кому моя помощь была не нужна. Для меня это было просто целью жизни!
И, получается, однажды я спасла Бена. Если бы не я…
Ужас сковывает грудь. То есть, когда он спас меня от грузовика, он просто вернул мне должок…
– Так если я видела все это…
– Ты видела мои воспоминания. То, о чем я думал, когда… Ну, ты понимаешь…
– Лечил меня?
Он кивает и отводит взгляд. Я понимаю, что ему неловко, я совершенно его не помню (до аварии я его даже и не замечала), и я не собираюсь притворяться и выдумывать воспоминания. Нет, я помню тот день, я помню купальник, я помню утро и вечер, помню, как вытащила какого-то ребенка из воды. Я даже помню, как он кашлял водой, и потом его почти стошнило на меня.
Но я не помню, что это был Бен.
Он помнит все обо мне, даже такие детали, которые прошли мимо меня…
– И то, что ты чувствовал?
– я шепчу, будто это может как-то смягчить ситуацию.
– Это то, что ты испытывал… Испытываешь… Ко мне?
Он еле заметно кивает, и я чувствую легкость. Он отступает назад и дает понять, что разговор закончен, а я ощущаю себя самой бесчувственной сукой в мире. Почему я не могла его просто поблагодарить?
– Бен, - произношу я чуть громче и истеричней, чем должна бы. Он молчит. Мне хочется обнять его, так хочется. Мне хочется испытать те же эмоции, что я испытала, когда очнулась на его руках.