Разоблачение

Он встает и сильно сжимает мои руки, и тут же волна тошнот проносится по телу. Он говорит что-то еще, но я его не слышу.

Медсестра наклоняется надо мной и светит фонариком в глаза. Она поворачивается и что-то говорит кому-то рядом - не Нику. Он куда-то ушел. Волна тошноты опять накатывает на меня и все, что я хочу сделать, - это свернуться калачиком и побыть одной в темноте. Но стоит мне начать это делать, как кто-то хватает меня за ноги.

Люди кричат друг на друга, звуки постепенно становятся неясными, но тут я слышу Алекса. Я не могу разобрать, что он говорит, или кому, но по тембру голоса это точно он. Мне хочется спросить, как он тут оказался и что с моим братом, но губы не слушаются меня, а его голос все отдаляется и отдаляется.

Мышцы расслабляются, я стараюсь восстановить свое дыхание.

Я чувствую укол в руку, и теплота растекается по всему телу. Темнота. Руки не слушаются, я не могу себя контролировать. И тут я падаю, пытаясь при этом не закрыть глаза, мне хочется видеть Алекса.

– Алекс, - я пытаюсь поймать его руку, но не получается.

– Что случилось с твоей машиной?
– спрашивает Ник.

Мне надо сказать ему что-то. Что-то очень важное.

– Стой, - шепчу я.
– Алекс… я умерла.

– Шшш, - опять шепчет Алекс и качает головой.
– С тобой все будет в порядке, Джаннель. С тобой все будет в порядке.

Самая ужасная часть возвращения к жизни - это не физическая боль. Поймите меня правильно, не смотря на то, что все кости уцелели, мне казалось, что они раздроблены на малюсенькие кусочки. Тело натянуто, боль постоянная и пульсирующая, и мне предстоит огромная работа по возвращению себя в нормальное физическое состояние.

Но куда хуже - пустота.

Я просто погрузилась в ни что, в какой-то момент я задумалась, а что же я успела за 17 лет своей жизни? Ничего. Лишь чувство сожаления.

И нет, были в моей жизни моменты, которыми я гордилась. Люди, которые любят и помнят меня. И есть еще уйма вещей, которые я хотела бы сделать, пережить. Так хотела бы.

Но все заглушает ощущение того, что я умерла.

Я двигалась по жизни несерьезно, без эмоций, без чувств. Я концентрировалась только на земном. Я разговаривала о школе, погоде, стирке, покупках, спорте, но такие вещи, как уход из плавания, потеря близкого друга, наркотики на вечеринке, мамины перепады настроения, которые убивали ее, мой отец, который хотел бросит маму, нас - все это пугало до невозможности.

Я встречаюсь с парнем, который, когда серьезен, очень милый и интересный. Нам хорошо, но, если честно, я не вижу будущего с ним. Я даже не вижу нас с ним, когда начнется школа, я, уж, не говорю об отношениях на расстоянии, когда мы оба пойдем в колледж. Я знаю, что мы только начали встречаться, но это не оправдывает мои ощущения по поводу нашего с ним совместного будущего. И почему я выбрала именно его, почему я не жду кого-то, кого действительно смогу полюбить? Почему? Потому что его бывшая - стерва? Потому что он милый? Потому что я ему нравлюсь? Потому что я боюсь встречаться с кем-то, боюсь, что мне будет больно?

Как я могу смотреть сама себе в глаза? А я и не могу. Даже в мечтах.

Той ночью, под действием лекарств, я услышала, как плачет мой брат. И отец, вместо привычного “не плачь, будь мужчиной!” сказал ему “Твоя сестра сильная, она - боец. Она переживет всех нас вместе!”

Я думаю о Бене Майклзе, который как-то вернул меня к жизни.

И я думаю о докторе и двух медсестрах, которые рассматривают мои рентгеновские снимки. Они стоят совсем рядом, и я вижу, как одна из медсестер указывает на что-то на рентгене.

Доктор и вторая медсестра о чем-то перешептываются.

Медсестра приводит второго врача. Теперь они уже вчетвером обсуждают мои снимки.

– Такое ощущение, что ее позвоночник был полностью раздроблен, а потом собран по частям, - голоса врачей плывут по комнате.

– Старая травма?

– Операция?

– Ничего подобного в ее медицинской карте.

Они вздыхают.

– Но это не выглядит как старая травма… И даже если она была… Не уверен, что кто-то мог бы ходить после такого…

– Ей повезло, что она не парализована…

– Повезло? Чудо, что она вообще жива.

21:22:40:34

В день выписки папа забирал меня домой.

– Ей следует больше отдыхать, - предупреждает доктор Абрамс.
– Постельный режим и никаких физических нагрузок.

– Вы говорили, что у нее больше не было припадков?
– спрашивает отец.

Доктор Абрамс кивает и объясняет, почему так важно пристально наблюдать за моим состоянием.

Со стороны может показаться, что мой отец внимательно и терпеливо слушает объяснения. Но все совсем не так. Он плохо слышит левым ухом, а значит, уже раздражен и его терпение на исходе. Он задает вопросы, ответы на которые состоят из медицинских терминов, а значит, он уже показал мои результаты обследований кому-то из Бюро.

Но мне плевать, что отец разъярен. С тех пор как я очнулась, единственный вопрос, который не дает покоя - что, черт возьми, Бен Майклз сделал со мной? Пару раз я пыталась поговорить с Алексом, но после каждого моего “Алекс, я умерла”, он гладил меня по голове как двухлетнего ребенка и приговаривал “Ты не понимаешь, о чем говоришь”.

В 10 классе я затащила Алекса на курсы самообороны. Мы всегда шутили, что если на нас нападут, то Алекс сбежит, а я уложу нападавших одним ударом (ходят слухи, что Дейв Котлар лишился одного яичка из-за меня, но это вранье! Уж, не знаю, что с ним там произошло, но теперь он занят уничтожением слухов, а не избиением девчонок)

Так что если мой брат, ни разу в жизни не дравшийся, решил избить Алекса, то мой лучший друг явно сделает то, что умеет лучше всего, - убежит!

– Ты была в больнице, умирала, а Алекс вез меня в бассейн!

– Я попросила его об этом. Алекс хорошо выдрессирован!

Джаред даже не улыбается.

– Джаред…

– Не важно, - обиженно произносит он.
– Я все равно пропустил.

Я открываю рот в попытке объяснить… но как объяснить то, что существует всю жизнь, то, у чего нет объяснения? Он всю жизнь живет через две двери от меня. А однажды наши мамы посадили нас вместе играть в песочнице, потом вместе повели на уроки по плаванию, а потом даже на уроки по танцам.

Джаред знает все это. Но он не знает, что Алекс помогает мне с болезнью мамы, прикрывая ее пьянство. Или то, что наша дружба пережила многое, потому что Алекс умеет слушать меня. Именно он знает, что я предпочитаю решать проблемы напролом. И я не знаю, как объяснить то, что именно благодаря Алексу я выжила, выполняя роль родителя, пока папа пропадал на работе.

Именно поэтому Алекс совершенно спокойно вез Джареда в бассейн, хотя внутри хотел кричать от страха.

Пока я все это прокручивала в голове, Джаред начал рассказывать мне про свой первый день в школе.